На полянке было десять существ, слишком занятых едой, чтобы обратить внимание на незваных гостей. Больше всего они напоминали очень толстых кенгуру. Почти шарообразные тела покачивались на длинностопных тонких ножках. Шерсти у них не было, а шкурка странно поблескивала, как полированная кожа. Слабые ручки, на вид чрезвычайно гибкие, находились там же, где и у людей, и заканчивались тоненькой кистью, маленькой, как птичья лапка, тоненькой и беспомощной. Шеи не было и следа, голова сидела прямо на плечах, а глаза были большие, светлые, с широкими веками. Носа тоже как будто не было. Зато был смешной треугольный рот с тремя зубами, которые быстро перетирали листья. Большие, почти прозрачные уши колыхались по бокам, иногда сворачиваясь в трубочки; и казалось, что они прекрасно улавливают звуки даже в этой разреженной атмосфере.
Самый большой был примерно с Хилтона, другие - намного меньше.
Марсианенка пришлось бы определить затрепанным эпитетом «резвый».
Росту в нем было меньше метра. Он восторженно скакал, пытаясь схватить самые сочные листья, и время от времени испускал тоненькие, визгливые, невыносимо трогательные крики.
– Как вы думаете, высоко они развиты? - наконец прошептал Гибсон.
– Трудно сказать. Смотрите, какие осторожные - не хотят губить растение. Конечно, это может быть инстинкт. Пчелы тоже умеют строить соты.
– Как они медленно передвигаются!.. Интересно, теплокровные они?
– А почему у них непременно должна быть кровь? С нашим обменом в таком климате не выживешь.
– Они уже нас заметили.
– Да. Большой знает, что мы здесь. Я видел, он на нас смотрит краем глаза. Вон как навострил уши…
– Давайте выйдем на открытое место.
Хилтон подумал.
– Не вижу, как бы они могли нам повредить, если бы даже захотели.
Ручки у них слабые. Правда, зубы… Пойдемте очень медленно. Если они на нас накинутся, я мигну лампой, а вы бегите. Что-что, а бегаем мы быстрее. Не похожи они на скороходов.
Они двинулись на полянку - медленно, чтобы не спугнуть. Теперь не оставалось сомнений, что марсиане их увидели. Они подняли на людей большие спокойные глаза, отвернулись и занялись более важным делом.
– Нету в них любопытства, - сокрушался Гибсон. - Неужели мы такие неинтересные?
– Эй, младший нас заметил! Чего это он?
Малыш марсианин перестал есть и смотрел на них с выражением, которое могло выражать все что угодно - от презрительного недоверия до надежды на угощение. Потом он дважды взвизгнул, на что один из старших неприветливо потрубил, и двинулся к заинтересованным зрителям.
Шагах в двух он остановился, не выказывая признаков ни страха, ни осторожности.
– Здравствуйте, - торжественно сказал Хилтон. - Разрешите представить вам моих друзей. Справа от меня Джеймс Спенсер, слева - Мартин Гибсон. Боюсь, я не совсем хорошо расслышал ваше имя.
– Сквик! - сказал маленький марсианин.
– Очень рад, Сквик. Чем могу служить?
Сквик протянул ручку и с интересом дернул Хилтона за куртку. Затем он подпрыгнул к Гибсону, который спешил запечатлеть на пленке этот обмен любезностями, и снова протянул любопытную ручку. Гибсон поскорей убрал камеру, протянул свою руку, и маленькие пальчики с неожиданной силой сжали ее.
– Общительный паренек, а? - сказал Гибсон, с трудом высвобождая руку. - Во всяком случае, не так замкнут, как его родные.
Взрослые не обращали на людей никакого внимания. Они тихо жевали на другом конце полянки.
– Хотел бы я чем-нибудь его угостить. Не думаю, чтоб он мог есть нашу пищу. Дайте ножик, Джимми. Нарежу ему водорослей в доказательство дружбы.
Сквик с благодарностью принял подарок, быстро съел и снова протянул ручку.
– Завоевали почитателя, - сказал Хилтон.
– Боюсь, это любовь по расчету, - вздохнул Гибсон. - Эй, оставь камеру, она несъедобная!
– Смотрите, - вдруг сказал Хилтон, - тут что-то не так. Как по-вашему, какого он цвета?
– Ну, спереди коричневый, а сзади… Ого! Грязно-серый.
– Обойдите его сзади и угостите еще раз.
Гибсон так и сделал. Сквик обернулся, и тут случилась странная вещь: коричневая шкурка быстро побледнела и стала грязно-серой. Спинка же, наоборот, потемнела.
– Ах ты, Господи! - сказал Гибсон. - Прямо хамелеон. Зачем это он?
Защитная окраска?
– Нет, тут дело сложнее. Посмотрите на тех. Видите, с солнечной стороны они коричневые, очень темные. Такое уж устройство. Хотят как можно больше поймать тепла и как можно меньше отдать. Вроде этих растений. Интересно, чей приоритет? Смотрите, старшие стоят как вкопанные пять минут.
Гибсон быстро стал фотографировать. Это было нетрудно - как только он передвигался, Сквик доверчиво поворачивался за ним и терпеливо ждал. Когда он кончил, Хилтон сказал:
– Не хотел бы прерывать эту трогательную сцену, но мы обещали через час вернуться.
– Мы можем идти не все. Будьте другом, Джимми, бегите домой и скажите, что все в порядке.
Но Джимми смотрел в небо. Он первый заметил, что над ними уже минут пять кружит самолет.
Их крик встревожил даже марсиан, которые с неудовольствием обернулись. Сквик так удивился, что отскочил назад, но преодолел страх и снова двинулся к людям.
– Пока! - крикнул Гибсон через плечо. Туземцы не реагировали.
У самого края рощи Гибсон заметил, что сзади кто-то гонится. Он остановился. За ним скакал Сквик.
– Кыш! - сказал Гибсон и замахал руками, как пугало. - Иди к маме, у меня ничего для тебя нет.
Но Сквик только осмелел и подбежал еще ближе. Все ушли уже далеко и упустили интереснейшую сцену. Гибсон пытался избавиться от нового друга, щадя в то же время его чувства.
Минут, через пять он отказался от прямых воззваний и попробовал перейти к подкупу. К счастью, он забыл отдать Джимми нож и теперь, с трудом настрогав кучку водорослей, положил их перед Сквиком. Он надеялся, что еда займет марсианенка хоть на время.
Тут прибежали Хилтон и Джимми узнать, что с ним случилось.
– Сейчас иду, - сказал он. - Никак не могу прогнать Сквика. Ну, это ему меня заменит.
***
Пилот волновался. Час уже истек, а никого не было. Он взобрался на самолет и видел теперь половину долины и темное пятно растительности, в котором они исчезли. Он смотрел туда, когда с востока появился спасательный самолет и закружил в небе.
Убедившись, что самолет его увидел, пилот снова повернулся к долине. И вовремя. Из рощи шли люди - и он протер глаза, не веря себе…
Ушли они втроем. Сейчас возвращались четверо. Четвертый был какой-то странный.
