Эндер прекрасно расслышал настоящий вопрос: «И я тоже терплю все это зря?»
– Могу придумать множество вариантов хуже этого. Человек, умирающий из-за того, что не способен убить…
– А как насчет человека, – спросил Миро, – который не может убить, не способен умереть да и жить тоже не в состоянии?
– Не обманывай себя, – отозвался Эндер. – Придет время – и сбудется и то, и другое, и третье.
* * *
Миро улетел на следующее утро. Прощание было тяжелым. И многие недели после этого Новинья не могла жить под собственной крышей: в доме слишком остро ощущалось отсутствие старшего сына. Да, она всем сердцем согласилась с Эндером, да, Миро необходимо уехать, и все равно для нее было невыносимо отсылать свое дитя. Эндер думал: «Интересно, было ли моим родителям так же плохо, когда увозили меня? Скорее всего, нет. И на возвращение они тоже не надеялись». Ну что ж, он уже любил детей другого человека больше, чем его родители – своих собственных. Да, он отомстит им за пренебрежение. Три тысячи лет спустя он покажет им, каким должен быть настоящий отец.
Епископ Перегрино обвенчал их в маленькой часовне при кабинете. По подсчетам Новиньи, она вполне успевала родить еще шестерых. Если они поторопятся. И они с удовольствием принялись за дело.
* * *
Но до свадьбы произошло еще два важных события. Одним прекрасным летним днем Эла, Кванда и Новинья принесли Эндеру результаты исследований и выкладки: жизненный цикл и структура общества у свинксов, отношения между самцами и самками, приблизительная реконструкция их образа жизни до того, как десколада привязала их к деревьям, которые прежде были всего лишь средой обитания. А у Эндера понемногу складывалось собственное мнение о том, что есть свинксы и особенно – кем был Человек, прежде чем вступил в жизнь, полную света.
Всю неделю, что он писал «Историю Человека», Эндер жил среди свинксов. Мандачува и Листоед читали отрывки, обсуждали их с Эндером, он писал и переписывал, пока наконец не решил, что книга окончена. В тот день он собрал всех, кто работал со свинксами: семью Рибейра, Кванду и ее сестер, рабочих, подготовивших для свинксов чудеса техники, ученых-монахов из ордена Детей Разума Христова, епископа Перегрино, мэра Босквинью, – и прочел им книгу. Это продолжалось недолго – чуть больше часа. Они сидели на склоне холма в густой тени дерева Корнероя. Чуть правее в небо поднимался зеленый росток (уже три метра в высоту) – Человек.
– Голос, – сказал епископ, – вы чуть не обратили меня в свою веру.
Остальные, не столь искушенные в красноречии, не нашли слов ни тогда, ни потом. Но с этого дня они знали, кто такие свинксы, так же как читатели «Королевы Улья» понимали жукеров, а читатели «Гегемона» узнавали человечество с его вечной жаждой величия, с его подозрительностью и одиночеством.
– Вот зачем я позвала тебя сюда, – кивнула Новинья. – Я мечтала когда-то написать эту книгу. Но написал ее ты.
– Да, я сыграл в этой истории роль, которую никогда бы не выбрал себе сам, – ответил Эндер. – Но твоя мечта сбылась, Иванова. Твоя работа сделала эту книгу возможной. Ты и твои дети дали мне силы написать ее.
Он подписал ее так, как подписывал две предыдущие: «Говорящий от Имени Мертвых».
Джейн распространила книгу по ансиблю через световые годы на все планеты Ста Миров. А вместе с ней она унесла текст договора и снимки, сделанные Ольяду: подписание и сцену перерождения Человека. И на каждой планете она подбрасывала по экземпляру людям, которые, по ее мнению, должны были заинтересоваться этим. Копии пересылались как послания от компьютера к компьютеру, а потому, когда Межзвездный Конгресс узнал о появлении книги, она уже разошлась слишком широко и ее невозможно было игнорировать.
Поэтому Конгресс попытался объявить ее подделкой. Снимки – грубая имитация. Анализ текста показывает, что автор первых двух книг никак не мог написать третью. Записи переговоров по ансиблю подтверждали, что книга не могла быть переслана с Лузитании, ведь мятежная планета отключила свой ансибль. Некоторые люди верили этому. Многим было просто все равно. Некоторые из тех, кто все же прочел «Историю Человека», так и не смогли заставить себя относиться к свинксам как к рамен.
Но многие приняли свинксов, прочли обвинения Демосфена и вслед за ним стали называть уже отправленный к Лузитании флот «Вторым Ксеноцидом». Оскорбительное название. Но на Ста Мирах не хватало тюрем, чтобы упрятать всех, кто использовал его. Межзвездный Конгресс рассчитывал, что война начнется, когда корабли достигнут Лузитании, – через сорок лет. А война уже началась и обещала быть жестокой. Тому, что писал Говорящий от Имени Мертвых, верило достаточно много народу. Свинксы – рамен, а те, кто хочет их смерти, – убийцы.
* * *
Теплым осенним днем Эндер взял плотно завернутый кокон, и они с Новиньей, Ольяду, Квимом и Элой полетели над травой. Летели долго, пока не добрались до холма над широкой рекой. Ромашки – в цвету, зима обещает быть мягкой, Королеве Улья не грозит десколада.
Эндер отнес кокон на берег и аккуратно устроил в пещере, которую выкопали они с Ольяду. На земле перед входом в пещеру они уложили тело свежезарезанной кабры.
Потом Ольяду отвез всех домой. Эндер плакал – от трудновыносимой радости, которая выплескивалась из сознания Королевы Улья. Ее чувства оказались слишком сильными для человека. Новинья сжимала его в объятиях, Квим тихо молился, а Эла распевала во весь голос веселые песенки, которые когда-то звенели над холмами Минас-Жераиса – жилищем пастухов и шахтеров древней Бразилии. Это было хорошее время и хорошее место для жизни – куда лучше, чем те мечты, что поддерживали его в стерильных коридорах Боевой школы, когда он был маленьким и сражался, чтобы выжить.
– Теперь я, наверное, могу умереть, – сказал Эндер. – Дело моей жизни завершено.
– И моей тоже, – ответила Новинья. – Но мне кажется, это значит, что нам с тобой пора начинать жить.
А вдалеке от них, в темной и влажной пещере на берегу реки, сильные лапы разорвали оболочку кокона и на волю выбралось худое, похожее на скелет тело. Крылья были наполовину расправлены. Королева добралась до берега. Влага придала силы ее обезвоженному телу. Она отщипнула кусочек мяса. Тысячи яиц, спавших в ее чреве, требовали рождения. Она отложила первую дюжину в тело кабры, потом съела пару ромашек, пытаясь прислушаться к переменам, происходившим в ее теле. «Наконец-то я снова живу!»
Лучи солнца касались ее, бриз раздувал крылья, холодная вода ласкала ноги. Скоро в теплой плоти кабры начнут созревать ее яйца. Жизнь. Она так долго ждала! До сегодняшнего дня Королева не была уверена, что не останется последней из рода, что даст жизнь целой расе. Станет первой.
Слезай, чувак!
Безумный Шляпник – персонаж сказки Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес».
Просперо, Ариэль, Калибан – персонажи пьесы У. Шекспира «Буря».
Жан Кальвин – французский богослов, реформатор Церкви и основатель кальвинизма. Мартин Лютер – немецкий богослов, переводчик Библии на немецкий язык, основоположник Реформации и одна из ключевых исторических фигур, определивших дух Нового времени, чьим именем названо одно из направлений протестантизма. В контексте «Говорящего…» наиболее важным отличием кальвинизма от лютеранства следует считать доктрину, согласно которой предопределение человека совершается на путях Промысла Божия вне зависимости от волеизъявления самого человека, его поступков и образа мыслей. Одни по воле Бога от века предназначены к спасению, другие – к погибели.
Раман (raman) – единственное число, рамен (ramen) – множественное.
Лезвие Оккама (Бритва Оккама) – методологический принцип, названный по имени английского философа Уильяма Оккама, хотя базовое его содержание известно со времен Аристотеля (принцип достаточного основания). В кратком виде гласит: «Не следует множить сущее без необходимости». То есть, если для нового явления имеются несколько логически непротиворечивых (а также полных и исчерпывающих) объяснений, имеет смысл выбрать самое простое из них. При этом Бритва Оккама – не аксиома и не запрещает применять сложные объяснения.
Джейн цитирует и пародирует эпизод из Евангелия от Матфея, когда Сатана искушал Иисуса на исходе Его сорокадневного отшельничества в Иудейской пустыне.
Разлом, раскол, отделение (шв.). Здесь, очевидно, употребляется в значении «автономная экспедиция».
Можно перевести и как «портной», и как «водомерка» (шв.).
Mareld (шв.) – в первом значении – биолюминесценция. Этим словом также нередко обозначают свет больших городов и сияние космических туманностей. Здесь – космопорт на морской платформе.
