а во всей своей славе.
— Иван Арсеньевич, — услышал он голос за своей спиной.
Обернулся.
— Ой, простите, я обозналась… — сказала женщина, видимо, работница храма. — Один человек любил вот так же стоять здесь.
— Я знаю, — ответил Пётр Олегович и улыбнулся.
2021
«Господи! не в ярости Твоей обличай меня и не во гневе Твоем наказывай меня, ибо стрелы Твои вонзились в меня, и рука Твоя тяготеет на мне.» (Псалом 37:2–3)
«Нет, показалось… Точно показалось…» — убеждал себя Герман, упирая язык в нёбо. «Нет, нет, всё обошлось, не болит». Он налил в стакан воды и сделал специально ещё несколько глотков, чтобы увериться в том, что здоров. Гортань слегка заныла. «Нет, не может быть. Конечно, кажется. Я не болен…» — снова попытался убедить себя Герман.
Он выбросил пластиковый стаканчик в урну и энергично двинулся к своему рабочему столу. Его провожали внимательные взгляды коллег.
Много лет Герман работал с этими людьми бок о бок, и каждый раз, когда кто-нибудь из них, оторвавшись от своих дел, поднимал на него свой взгляд, Герман не мог с точностью угадать, что замышляет этот человек. То ли, устав от дел, он просто рассматривает его пиджак или смотрит на то, насколько безупречно завязан на Германе галстук, то ли, пытается подсмотреть, чем занят сейчас Герман, а может быть, думая о чём-то своём, он уже не замечает ни Германа, ни прочих, ни даже самих стен душного офиса. К сожалению, в мысли тех, кто часами изо дня в день находился с ним рядом, Герман заглянуть не мог. А жаль. Сколько бы тайн он узнал, сколько бы собственных потерь смог бы предотвратить. Можно было быть уверенным только в том, что от взглядов коллег ничего нельзя утаить. Они, пристальные, внимательные, хорошо узнавшие за время работы привычки друг друга, сразу чувствовали, когда что-то было не так.
Герман, бодрой уверенной походкой прошёл к собственному месту и опустился в кресло.
Уже через час он понял, что всё-таки заболел. Горло теперь не просто отзывалось лёгким почёсыванием при каждом глотке, оно горело.
Показывать того, что болен, нельзя. Ни здесь, в офисе, нигде в другом месте никто не должен догадаться о том, что Герману становится всё хуже и хуже.
На работе, ты должен работать. Это закон. Ты обязан быть активным, эффективным, иначе всё, конец, тебя уничтожат, «съедят», выкинут из этой общей «лодки» под названием рабочий коллектив, лишат права быть членом единой успешной команды. Герман, как и все прочие, обязан зарабатывать деньги, чтобы потом их потратить. Зарабатывать и тратить — вот цель жизни каждого современного человека. Ты должен производить, продавать и потреблять. Три «П» — принцип современного общества. Больше доходов, больше желаний. Ты вечно занят, всегда при деле. Ты должен развиваться, неустанно работать, учиться, учить, снова работать и зарабатывать. А если ты болен, ты уже не можешь быть активным. Во время болезни в чём твой интерес? Ты лежишь в постели бездействуя, а кто будет работать? Поэтому, нельзя показывать собственную усталость, свою боль, иначе конец. Современное общество не прощает безделья, пусть даже короткого. Ты всегда должен нуждаться в деньгах, и ты всегда должен находиться в труде, чтобы их заработать.
Герман выпрямился и со всем рвением принялся за работу. Ещё через час его прямая осанка покосилась, появилась резь в глазах. Несмотря на это, Герман продолжал вглядываться в мелкие строки электронных таблиц. Он ничем не должен был выдать перед коллегами своё недомогание, но в том, что он заболел, сомневаться уже не приходилось.
«Нет целого места в плоти моей от гнева Твоего; нет мира в костях моих от грехов моих» (Псалом 37:4)
Как и где подхватил он болезнь, оставалось загадкой.
«Почему именно Я?..», — думал Герман, оглядывая коллег. Те бодрые, активные трудились с таким рвением, что их большой офис напоминал сейчас Герману огромный улей. Работа кипела, и Герман обязан был соответствовать общему настрою, он не мог отставать от коллег.
Тело начало предательски ныть. Боль в горле нарастала.
«Как же так? Ну почему так не вовремя? И именно со мной…» — проносилось в голове.
Нужны лекарства, нужно купить хоть какие-нибудь лекарства, но нет, нельзя. Уйти из офиса в разгар рабочего дня — немыслимое безрассудство. Заказать доставку лекарств в офис — ещё большее безумство. Все догадаются о том, что он болен. Здесь всё на виду, стоит зайти хоть на один медицинский сайт, об этом узнают. Здесь все друг за другом следят. Нет, никаких лекарств. Можно выпить горячий чай, один раз, один стакан и только ближе к обеду, и всё.
А горло болит.
«Откуда взялась эта напасть…» — думалось Герману. — «Не помыл руки? Оказался где-то рядом с больным? Но где? Как? Старался же, берёгся… И что теперь?..»
Стало ломить кости, но Герман, не подавая виду, отправился на совещание. Там он, кажется, ничем не выдал себя, он пытался быть внимательным, задавал нужные, правильные вопросы, а между тем его нос предательски перестал дышать. Герман вовремя догадался чуть приоткрыть для дыхания рот и сделал это так вовремя, что говоривший в это время начальник даже одобрительно кивнул, приписав новое выражение лица Германа увлекательности собственной речи. Всё складывалось пока удачно.
Герман вернулся на рабочее место, чувствуя себя совершенно разбитым. Он, наконец, налил себе горячий чай. Каждый его глоток приносил долгожданное и такое кратковременное облегчение. Всё тело ломило. Сейчас Герман, если бы было возможно, больше всего на свете хотел лечь и придаться блаженному забытью. Но надо было работать. Он обязан быть активным и результативным, он это понимал.
«Ибо беззакония мои превысили голову мою, как тяжелое бремя отяготели на мне» (Псалом 37:5)
«Как много дел, ужасно много», — думалось Герману.
Как, когда он успел нахватать столько поручений? Чем он думал? Как теперь всё это выполнить?
11.30 — сделать два звонка, 11.35 — сдать отчёт, 11.40 — закончить сводную таблицу. Между этим отслеживание графиков, зональное планирование. Как всё успеть?
Силы уходят, горло болит всё сильнее.
«Держись, только держись, не сорвись» — повторяет про себя Герман и работает, работает, работает.
«Ты должен дотянуть до вечера, обходись как-то без лекарств», — говорит он сам себе. — «Никто не должен догадаться, что ты болен. Помаши, как ни в чём не бывало, рукой вот той коллеге, передай соседу папку с файлами. И улыбайся, всегда улыбайся».
Герману очень хочется и себя самого убедить в том, что
