Вспомнилась подобная буря у острова Пасхи — тогда он не пострадал потому, что был под водой, в спокойно-безмятежной глубине, где вечный покой и не бывает шторма. Здесь же эта спасительная лазейка не могла помочь…
Только к вечеру следующего дня рев бушующего океана мало-помалу стал утихать. Сквозь рваные облака показалось солнце. Ночью поверхность океана выровнялась, а на небе стали видны звезды — шторм ушел. Девочка забылась в коротком сне.
— Если завтра нас не подберет пароход, она не выдержит, — тихо произнес Ихтиандр.
— Эти места судоходны, может быть, ей и повезет.
— Где мы находимся?
Де Луэстен некоторое время изучал небо, которое, судя по всему, хорошо знал.
— Мы, примерно, в 200-х милях от Панамы… До Колумбии немного ближе — миль 150…
— Это значит, что до Галапагоссов еще дальше?
— Несомненно, — последовал ответ.
Ихтиандр задумался. Несмотря на опускающуюся тьму, Мишель заметил печальное выражение лица друга.
— О чем думаешь?
— Вот уже два дня терзаюсь из-за нее, — Ихтиандр кивнул на ребенка. — Нужно ли было брать ее с собой?
— Ты хочешь сказать: «Нужно ли было ее спасать…»
— Ведь у нее была мать.
— Это ты верно сказал — «была», — ответил де Луэстен. — Ведь кроме нас никого не осталось после шторма. Ты дал девочке шанс выжить…
Ихтиандр посмотрел на друга долгим взглядом:
— Ладно, я последую за ней, — он кивнул на малышку. — …В мир сновидений. Разбуди меня через три часа. Под утро опаснее, а мне легче вас сберечь.
Он почти мгновенно заснул, и де Луэстен вновь и вновь стал вспоминать прошедший кошмар. Правда, нынешнее их положение было не из лучших, но уверенность Ихтиандра, с которой тот держался, придавала силы и ему. Он на деле увидел безграничные возможности этого удивительного человека, который волею судьбы стал его другом.
Между тем черный сумрак окутал все вокруг. Нарастающее чувство беспокойства охватило Мишеля. Он потянул ремень и почувствовал его напряжение. Это успокоило его, но разбудило Ихтиандра.
— Что… уже? — вяло произнес тот, но тут же услышал:
— Нет, нет, я случайно, отдыхай… «Надо же, какая чувствительность», — подумал Мишель.
Очень хотелось спать, но этого нельзя было делать. Казалось, что бесконечные часы ночного бдения никогда не кончатся. Де Луэстен внимательно следил за поверхностью океана, чтобы в случае появления парохода или какого-нибудь другого судна тотчас сообщить об этом Ихтиандру.
Сладко зевнув и поежившись от ночной прохлады, де Луэстен вновь стал изучать звездное небо и снова рассчитал свое местонахождение. Судя по всему, шторм отнес их несколько в сторону от основного караванного пути. Мишель вдруг вспомнил об острове Мальпело, который должен был находиться где-то недалеко. Он попытался восстановить в памяти его координаты, но тщетно.
«Как важно знать иногда то, о чем лишь слышал где-то краем уха… — с сожалением подумал он. — Хотя… компас-то остался на корабле…» — По-прежнему черная стена мглы стояла перед глазами. Теплая веда океана мягко обнимала людей, как бы пытаясь оправдаться за недавнюю свою суровость.
Внезапно девочка закашляла, но этот приступ так же быстро закончился. Снова полная тишина и непроницаемая тьма вокруг. Де Луэстен задумался и незаметно для себя задремал. Протяжный гудок парохода заставил его вздрогнуть. Во все глаза Мишель рассматривал морские просторы, которые к тому времени уже стали проявляться в предрассветной мгле. Как ни напрягал зрение де Луэстен, он так и не заметил источник беспокойства, только плавно колышущиеся волны вокруг. Он окунул лицо в воду и, собравшись с мыслями, разбудил Ихтиандра:
— Ты знаешь, я, наверное, задремал и никак не пойму: гудок парохода был во сне или наяву?
— Мне сложно разобраться в твоих сновидениях, Мишель, — недовольно пробурчал Ихтиандр и осмотрел горизонт. — Ну ладно, отдыхай, теперь моя очередь дежурить.
— Ты думаешь, мне это показалось?
— Я не думаю, я чувствую, что вокруг, в радиусе одной мили, нет кораблей с гребными винтами… Парусник здесь маловероятен, и, к тому же, сигналы они, как правило, не подают.
Де Луэстен смутился и не нашелся что ответить. Вынужденное молчание нарушил кашель ребенка.
Друзья ничего не сказали друг другу, но каждый с беспокойством подумал о девочке.
— Мишель, ты поспи немного… — предложил Ихтиандр. Затем он огляделся и приготовил ружье, ибо обитатели глубин после вынужденного перерыва, обусловленного штормом, выходили на охоту…
Когда де Луэстен проснулся, солнце, уже взошло, предвещая теплый, ясный день.
Голова была свежей, а настроение бодрым.
— Как она? — Мишель кивнул на девочку.
— Под утро было еще два небольших приступа кашля, но сейчас все спокойно.
— Ихтиандр, ты знаешь, здесь, — де Луэстен уверенно показал направление, — совсем недалеко, по моим подсчетам, находится остров вулканического происхождения.
— Ты определил это по звездам?
Мишель молча кивнул. В этот момент недалеко от них почти глянцевая поверхность океана вдруг разверзлась, и из морской пучины взметнулось вверх огромное сверкающее тело. На два-три мгновения оно повисло в воздухе, и с грохотом, напоминающим раскат грома, чудовище низверглось в глубину.
— Вот это экземпляр!.. — прошептал де Луэстен. — Метров семь в ширину…
— Страшно, — тихо произнесла Каролина, съежившись при этом.
— Не бойся, милая. Это манта — она нас не тронет… — Ихтиандр взял девочку на руки и почувствовал, как дрожит ее маленькое тело. — Сейчас самое время перекусить, — проговорил он.
— Что? Снова живая рыба?! — при этих словах ассистент биологии скривил недовольную физиономию.
— Нет, месье, — съязвил Ихтиандр, — на этот раз вас ожидает салат из морской капусты, мясо по-французски, возможно, будет красная икра. Ну, а на десерт трепещущийся кусочек от еще живой манты. — Шутка не удалась, так как в ответ Мишель лишь кисло улыбнулся:
— Ты что, хочешь ее подстрелить?
Ихтиандр отрицательно покачал головой:
— Побудь с девочкой, а я посмотрю, что в глубине.
Его не было минут двадцать, а когда он, наконец, появился, то первое, что он увидел, — испуганные глазенки девчушки.
— Дядя Ихтиандр, я думала, что тебе не хватило воздуха там, под водой, и ты погиб, — детские слезы заставили сжаться мужское сердце.
— Ты моя хорошая… со мной ничего не может случиться… я не могу утонуть.
— Почему?
Ихтиандр посмотрел на друга, затем перевел взгляд на Каролину:
