– Ты! – требовательно указал я на одного из стражников-орков, опирающегося на здоровый двуручный топор. – Дай мне свое оружие!
Орк беспрекословно подчинился приказу. Встав с трона, я, приняв из его рук топор и, удобно устроив его на плече, направился к распластанному Гхану, с ужасом наблюдавшему за моими действиями.
– Заткните ему рот! – повелел я оркам.
Один из них тут же запихнул в рот герцога самодельный кляп из какой-то грязной тряпки. По рядам уцелевшего дворянства пронеслись нервные перешептывания. Похоже, они не хотели верить в то, что сейчас произойдет. Оглядев их, я с усилием поднялтопор над головой. Гхан попытался вырваться, но орки держали его крепко. Двумя ударами я отрубил герцогу ноги.
– Уберите от меня эту падаль…
Орки схватили скулящего Гхана за руки и поволокли прочь из тронного зала.
– Прижгите раны и выкиньте его в чаще леса, – напутствовал я их напоследок. – Волки будут рады родственнику. Да, и найдите слуг. Тут надо прибрать.
Остатки высшего дворянства с ужасом наблюдали за потянувшейся вослед оркам кровавой дорожкой.
– Ваше величество, что делать с остальными пленными? – спросил Глок.
– Пусть их повесят на центральной площади, – равнодушно пожал я плечами.
– Среди них много дворян… – осторожно заметил капитан.
Я раздраженно махнул рукой, понимая, к чему он клонит. По законам королевства лица, имеющие дворянское звание, не могли быть преданы «неблагородным» видам казни. Казнить их полагалось исключительно по приговору королевского суда и только через обезглавливание мечом или любым другим боевым оружием. Если меч или топор был острым, а палач умелым, результатом казни была быстрая и относительно безболезненная смерть. Если же оружие было плохо заточено или палач неловок, для отсечения головы могло понадобиться несколько ударов. Поэтому приговоренным советовали заплатить палачу, чтобы тот выполнил свою работу на совесть. Милая традиция…
– Вы не слышали приказа, капитан?
– Служу королю и королевству! – с каменным лицом выдохнул Глок.
Вряд ли мой приказ пришелся ему по душе. К Падшему! Церемониться с предателями я не собирался. Обойдутся без суда.
– Мародеров из числа солдат и горожан распять вдоль крепостных стен, – приказал я.
Похоже, с сегодняшнего дня не только эльфы будут пугать детей моим именем.
К Падшему! На пряники нет времени, так что будем действовать одним кнутом. Герцог Сигурт – вот кто тревожил меня больше всего. Ему каким-то чудом удалось ускользнуть из города. Ставлю жизнь в залог: сейчас он на пути в свои владения. А это значит – война. Поведение герцога Рокнара тоже настораживало: внешне он если не предан, то по крайней мере нейтрален, но я чувствовал: он ведет свою игру. Возможно, он даже более опасен, чем сбежавший Сигурт.
Я остался один. По окончании коронации орки вытеснили придворных из зала – те, правда, не слишком возражали, стремясь оказаться как можно дальше от нового короля.
– Ваше величество, герцог Рокнар нижайше просит аудиенции, – доложил один из орков.
– Просит? Хорошо, пусть войдет.
Рокнар прошествовал в центр зала и преклонил колено. Я внимательно осматриваю самого богатого вельможу королевства. Герцог Рокнар Хэпланд был типичным квартероном. Потомком от браков полуэльфов и людей – основного населения южных земель королевства.
– Рад видеть вас в добром здравии, сир. Сегодняшняя ночь была отвратительным кошмаром.
«Да, уж для тебя-то особенно, – подумал я, продолжая рассматривать герцога. – Чего же ты хочешь?» Сторонники герцога Рокнара с охраной и слугами в самом начале мятежа забились в одну из сторожевых башен. Где героически забаррикадировались и просидели всю ночь. Их никто не трогал.
– Слухи о ваших подвигах уже дошли до меня.
Он не обратил внимания на мою иронию: смутить Рокнара было трудно. С достоинством поклонившись, будто я его похвалил, он продолжил:
– Сир, вечером мы должны присягнуть вам на верность. Не скрою, многие из ваших верных подданных немного шокированы прошедшей коронацией.
– Принесите мне список всех недовольных, – жестко усмехнулся я.
Он проигнорировал эту завуалированную угрозу. Я тяжело вздохнул. С каким бы удовольствием я повесил его вместе с другими предателями! Но его причастность к мятежу не установлена. Меньше всего я хотел бы ополчить против себя его сторонников и все южные провинции.
– У меня очень мало времени и очень много дел, – холодно проговорил я. – Поэтому говорите прямо: чего вы хотите в обмен на вашу лояльность и подчинение мне?
Он внимательно посмотрел мне в глаза.
– Ваше величество знает, что у меня есть дочь. – Куда исчез этот напыщенный придворный тон?
– Странно, я ни разу не видел ее при дворе, – проговорил я, покопавшись в памяти.
– Я не мог представить ее раньше, сир. Ей едва исполнилось пятнадцать.
– Продолжайте.
– Ваша свадьба и рождение в будущем у вашего величества наследника могло бы укрепить веру подданных в незыблемость королевской власти. Боюсь, иначе многие могут принять сторону бежавшего Сигурта.
– Вы мне угрожаете?
– Пытаюсь предостеречь от ошибок, сир. Ваш отказ не сделает меня вашим врагом, как вы, наверное, решили. Я присягну на верность, но влезать ради вас в гражданскую войну не стану.
Вот оно что!
Я задумался, взвешивая все достоинства и недостатки данного предложения. Думал я недолго. Если меня поддержат все силы южных провинций, то герцог Сигурт будет обречен. Война будет выиграна до ее начала.
– Хорошо, после вашей присяги на верность я объявлю о предстоящей помолвке.
– Вы не пожалеете, сир! – Рокнар поклонился и направился к выходу.
– Я уже жалею, – прошептал я.
Коронация, похороны и помолвка в один день.
Встреча
Военное искусство наделено такой силой, что позволяет не только удержать власть тому, кто рожден правителем, но и достичь власти тому, кто родился простым смертным.
Человеческие королевства испокон веков славились своими рыцарями. Лобовой удар тяжелой кавалерии – страшная вещь. Вес лошади и всадника, вес вооружения – не менее пятисот фунтов железа, несущиеся со скоростью несколько миль в час. Лошади опрокидывают пехотинцев и втаптывают их копытами в землю. От ударов длинных копий и гномий доспех не всегда спасает.
На руку людям и их огромная численность. Рассветную империю впору назвать не эльфийской, а человеческой. Управляют землями эльфийские дома: старшие и подчиненные им младшие, но основное население – за исключением Иллириена, населенного лишь эльфами – именно люди: крестьяне, ремесленники, слуги в младших домах. Если королевства людей забудут взаимные обиды и выступят вместе, Рассветная империя исчезнет с карты мира.
