К несчастью, отношения Донни с окружающими опять начали вызывать тревогу. К тому времени, когда ему исполнилось три года, его семи- и восьмилетние соседи крайне надоели ему. Рой произвел разведку поблизости и нашел нескольких ребят в возрасте девяти — десяти лет, которые могли бы играть с Донни. Однако уже через несколько месяцев они ему надоели и Рою пришлось охотиться снова. Это начинало его раздражать.
Наконец Рою пришла мысль нанять друзей для Донни. Он добыл их через агентство талантов. Договор был заключен на группу из четырех мальчиков, которые приходили к Донни по согласованному расписанию. Примерно за три месяца Донни выжал их досуха, и Рой поручил агентству прислать новую партию. Донни догадывался, что посещения мальчиков оплачиваются, но не обращал на это внимания.
— Я понимаю, что мне каким-то образом надо общаться с людьми, — говорил он. — А это, кажется, наилучший способ.
Вскоре после того, как Донни исполнилось пять лет — он играл в это время с четырнадцатилетними, — произошло несчастье: Донни сломал одному мальчику руку. Это произошло во время игры в бейсбол. Донни играл со своей нанятой группой и с несколькими ребятами более старшего возраста, живущими по соседству. Один из соседских мальчиков приготовился бить, но Донни настаивал, что сейчас его очередь, и, когда мальчик отказался уступить, Донни закрутил биту и хладнокровно сломал мальчику предплечье.
Родители пострадавшего предъявили иск на двадцать пять тысяч долларов. Рой быстро добился в суде решения о пяти тысячах. Он был взбешен. Он разозлился не столько на Донни или на стяжательство соседей, сколько на дока Эллиота.
— Скажите на милость! — бушевал Рой. — Вы же предполагали развить ум ребенка. Кто говорил хоть что-нибудь о развитии его мышц? Он так чертовски силен, точно маленький штангист.
— Вы предпочитаете, чтобы он был хилым? — резко спросил Эллиот.
— Просто нормальным! — закричал Рой. — Только и всего. Просто нормальным.
— Жаль, Я-то думал, что вы обрадуетесь. Но сейчас речь не о том, что творится в вашем так называемом мозгу. Вам придется стерпеть все, что происходит. А происходит, бесспорно, следующее: произведенное нами возбуждение нервов вызывает большее разветвление их: их аксоны вын брасывают добавочные волокна, разветвляющиеся в мышцах. Постоянное возбуждение этих добавочных нервных волокон вызывает более быстрое развитие мышц. Вот и все. Нечто противоположное тому, что происходит при полиомиелите, когда повреждение нервов заставляет мышцы съеживаться.
— От этого объяснения мне не легче.
— Послушайте, вы, неблагодарный болван! Вы хотите, чтобы ваш сын был непротивленцем? Кто-то попытался занять его место у биты. Он не пожелал согласиться с этим. Что в этом плохого?
— Он не должен был ломать мальчику руку, черт возьми!
— Это только несчастный случай. Важно, что Донни достаточно настойчив и следит за тем, чтобы признавали его права.
— Не кажется ли вам, что у него слишком много этой самой настойчивости?
— Может быть, слишком много. На сегодня. Но вспомните: Донни — мальчик будущего. Он должен быть подготовлен для мира, в котором будет жить, когда вырастет. В обществе с каждым годом воцаряется все более жестокая конкуренция. Вы думаете, что теперешний мир — это лихорадочная гонка, но подождите, пока исчезнет еще одно поколение. Вот тогда действительно человек человеку будет волком. Донни подготовлен к этому. Если у него не будет высокоразвитой способности к соревнованию, он погибнет.
Рой был слишком раздражен, чтобы продолжать разговор. Из кабинета Эллиота он вышел, не простившись. В последний раз, сказал он себе, никогда больше не буду иметь никаких дел с этим болтуном.
Однако не прошло и двух недель, как Рой позвонил ему по телефону.
— Зачем я только связался с таким ничтожеством, как вы! — простонал он.
— Что еще стряслось? — спокойно спросил Эллиот.
— Все! Эта ваша проклятая способность к соревнованию. Донни теперь не может играть ни с кем. Даже те ребята, которым мы платим, — все бросили работу. Он невыносим. Он только что сбил с ног какого-то мальчика, выбил ему два зуба. Утром у меня будет письмо адвоката.
— За что он сшиб мальчика? — с любопытством спросил Эллиот.
— Ни за что. Какая-то глупость. Парень ошибся в счете во время игры в теннис.
— Понимаю, — мягко сказал Эллиот. — Донни блестяще подвигается вперед.
— Что-о?
— Несомненно. Никто не смеет быть лучше него. Он настоящий мальчик будущего.
— Что это такое — мальчик вашего паршивого будущего? — завопил Рой.
— Перестаньте кричать мне в ухо, и я скажу вам. В будущем все разумные родители будут заранее развивать своих детей так же, как мы сделали с Дональдом. Это — единственный путь к тому, чтобы ребенок мог выжить в условиях беспощадной конкуренции, которая тогда будет господствовать. Вы ведь знаете, я изучал развитие конкуренции в обществе за последние сто лет. Я вам могу показать график. Вы увидите, что кривая поднимается все круче и круче и под конец становится почти вертикальной. Говорю вам, Кроули, что в течение жизни ближайших двух поколений каждый вид конкуренции в нашем обществе усилится в тысячу раз. Донни — мальчик для той эпохи. Я хорошо позаботился об этом.
— Вы имеете в виду… Вы умышленно сделали его способным к соревнованию? — хрипло спросил Рой.
— Несомненно. Способность к конкуренции, конечно, не есть простая черта характера, которую вы можете отнести к одной части мозга. Но мы возбуждали и двигательную область мозга, а также гипоталамус — эмоциональный центр — за счет префронтальной области — той части мозга, в которой находятся задерживающие центры. Здесь мы достигли большей энергии, более свободной воли, так сказать. Теперь это проявляется, помимо других свойств, и в способности к соревнованию.
— Вы раньше никогда не говорили мне об этом.
— Господи, я не мог вам сказать все сразу. Вы бы все равно не поняли. Это — лишь часть сложного плана, в мозгу все взаимосвязано. Было очень тщательно изучено все в целом, прежде чем я решился на это.
— Если бы я только знал, к чему это приведет…
— Вы понимаете, что вы вызываете у меня отвращение? — набросился на него Эллиот. — Вы делаете меня совершенно больным. Что вы скулите? Вы не жаловались, когда были избавлены от небольшой неприятности, через которую проходят остальные люди, имеющие детей. Вы были вполне счастливы, получая все блага, которые я только был в состоянии вам дать. Не так ли? Мало того, вы были очень нетерпеливы при малейшем неудобстве: вы настаивали, чтобы ребенок еще раз подвергся обработке в матураторе. Так? И вас, кажется, вполне устраивало, что вы можете эксплуатировать способности ребенка и выжимать из него все до последнего доллара. Тогда вы не хныкали…
