– Он уже два года возглавляет Отдел внутренних расследований президентской администрации Аналога-2.
– Ого! Почему его отпрыск с нами болтается до сих пор?
– Не язви, Кейт. Я и так через себя перепрыгнул восемь раз, прежде чем это записал. И не забывай, что я для отца – блудный сын, который к тому же увел женщину у его бизнес-партнера. Не знаю, насколько он мной дорожит. Мы лет десять не общались. Но ты все-таки отправь, а?
– Что с тобой делать! Отправлю. Чего ж ты тогда над бабой издеваешься? Бизнес-партнеров просто так не бросают.
– Ну ты прямо как Гардон!
– А что Гардон? С каких это пор его стал интересовать моральный облик команды?
– Тоже воспитывал меня недавно по этому поводу. Только в других выражениях. Забыл, наверное, как они с Сержем по молодости друг друга чуть не постреляли из-за одной… Рэд перебрал, тому просто вожжа под хвост, ну и понеслась душа в рай. Я же их и растаскивал.
Фил ухмыльнулся.
– Да-а… с Сержем тяжело тягаться в этой области… Женский бог его наказал тогда на Сориссе. А с Гардоном они только что снова чуть не разодрались, только по другому поводу. Ладно, пойдет твое сообщение первым номером, не сомневайся. Капитану лучше не говори. Кто его знает, какая будет реакция.
На том и порешили. Когда Кейт вернулся в рубку, он столкнулся у полусферы с капитаном, который даже не взглянул в его сторону. Внутри Фил застал только Стрэйка и Сержа. Последний стоял посреди мостика и отчаянно ругался Рэджинальду вслед. Ситуация, прямо скажем, нетипичная. Сент-Фалль срывался на откровенную грубость крайне редко, предпочитая желчные замечания.
– …мастер пилотажа, твою мать! – Серж плюнул и с размаху сел на свое место.
– Чего тут опять не поделили? – тихонько спросил Кейт у первого пилота. – Вроде, говорят, что перед смертью люди относятся друг к другу с любовью и уважением.
– Гардон глянул на курс. – Джери покосился на штурмана, сидевшего к ним спиной, и постарался максимально смягчить рассказ. – Ну и нет чтобы по делу что-нибудь сказать или хоть четкие требования выставить, сразу – «не то». Серж давай ему объяснять углы отклонения по траекториям, тот отмахнулся. Мол, детский лепет на лужайке.
– А Серж чего?
– Чего, чего. Сержа не знаешь? «Надо меньше пить, тогда и разумные доводы будут услышаны, и шансы выжить появятся».
– А Рэд?
– Ха, Рэд… «Переделывай, навигатор хренов», – развернулся и ушел. Когда остепенятся? Не доживу, наверное.
– О чем вы там шепчетесь за спиной? – спросил Сент-Фалль. – Индивидуалку включить не судьба?
– Да про вас с Гардоном рассказываю! – в сердцах сказал Стрэйк. – О чем еще-то?
– Джери, – Серж развернулся, – у тебя же с мозгами все в порядке. Из первого пилота у нас, к счастью, киборга не делали! Ты почему ему не возразил ничего? Не видишь, что Рэд «на стакан упал»?
– Чего шумишь? Вижу. В полуобмороке по кораблю таскается, заговаривается, а ты ему про здравый смысл. Да не слышит он тебя сейчас, чего орать-то! Легче станет?
– Чем ждать, пока он нас слышать начнет, лучше бы взялся сам за управление, раз так хорошо все понимаешь!
– Я не капитан.
– Рассказывай! Когда Рэд на Альте-3 причал разворотил, тебя его звание не волновало! Отобрал штурвал – и все. Гардон только рот раскрыть успел. Потом даже извинился перед всей командой, что с ним крайне редко бывает.
– Тише, – сказал Кейт. – Серж, остынь уже. Тут тебе не Альт-3.
– Не переживай, штурман. Рэд пьяный еще лучше, чем трезвый летает, – вздохнул Стрэйк. – Потому, наверное, и спивается. Хорошо ему за рулем, когда тормозов нет.
– Отходняк зато потом такой, что всю команду лихорадит, – проворчал Фил. – Хватит уже. Понятно, что все на взводе. Возьми и нарисуй ему, что просил.
– Он сам не знает, чего хочет.
– Вытащить он нас хочет, только пока не придумал, как. Ты нарисуй, чтобы с позиции стороннего наблюдателя, ну скажем, второго пилота линкора, выглядело бы полным безумием, – посоветовал Стрэйк. – Ручаюсь, Рэджинальду понравится.
– Еще лучше – водки хлопни раз в жизни, – съехидничал Кейт. – Тогда вы вообще в резонанс войдете, взаимопонимание пойдет – залюбуешься! Одно безумие на двоих – все пилоты линкора со страху в штаны наложат.
Сент-Фалль помолчал, встал и принялся рыться в капитанских ящиках. Обнаружив заначку среди полетной документации, он налил себе стаканчик.
– Э, прекрати! Серж… Я же так… не всерьез…
– Мне стрэйковская теория отсутствия тормозов понравилась, – заявил Серж, выпил, поморщился и налил еще. – Надо же узнать, что вы в этом находите. А то так и помрешь в неведении.
Он уселся на свое место, прихватив стакан и бутылку, и склонился над схемой маршрута. Кейт и первый пилот переглянулись.
– Пойду я, прогуляюсь, – сказал Джери.
Кейт демонстративно отвернулся к передающему блоку: у меня работа есть, делайте, что хотите. Хоть перестреляйте друг друга, сидя верхом на бочке с порохом.
Стрэйк нашел капитана в баре. Он был один, в полутемном помещении, которое во всех нормативных документах фигурировало как малая кают-компания. Но первое, что изменил на «Монике» Рэд, получив ее, – это табличку на дверях помещения и интерьер внутри. Капитан сидел, уткнувшись лбом в сплетенные пальцы рук. Перед ним стоял стакан, в котором таяли кубики льда, и бутылка тоника. В пепельнице валялись два смятых пакетика из-под «Антипохмелина». На столе – нераспечатанная пачка сигарет. Джеральд, не говоря ни слова, сел напротив. Рэд убрал руки от лица. В матовом приглушенном свете отчетливо проступали темные круги под глазами.
– Воспитывать пришел? – усмехнулся Гардон. Стрэйк отрицательно покачал головой.
– Помнишь ту дуэль, капитан?
– Ты о чем?
– На планете Джунгли у меня погиб друг. Хороший мужик. Твой бортовой номер четвертый был?
– Да, – в уголках глаз капитана затеплилась жизнь.
– Это я тебя сбил. Хочу, чтобы ты знал.
– Ч-черт, не может быть!
– Я на всю жизнь этот бой запомнил. А после «Каскада» в отпуске решил в архивах покопаться. Это у вас в бригаде бардак был. У нас вылеты четко документировались… Не понимаю, почему ты не дал залп, ведь зашел так красиво.
– Ты мне привод системы наведения расхерачил. Вручную не успел. Мне это падение дорого стоило, – заметил Рэд. – Пехота за дезертира сочла. Я к ним в одном летном комбинезоне вышел. Скафандр весь покореженный, только мешал – пришлось бросить. Машина в трясине утонула – иди докажи, что она имела повреждения. На мне ни царапины.
– А я две недели в госпитале провалялся и контракт разорвал. Ушел к Пайнтеру.
– Ну вот и поговорили.
– Знаешь, почему я все это рассказал? Таких пилотов, как ты, больше нет.
