Снова удар головы сверху, отскакиваю, пытаюсь достать мечом глаз…Мимо! Тяжелая стальная болванка головы разворачивается ко мне, снова отпрыгиваю, проделав отчаянный пируэт, обжигаю плечо о раскаленный почти докрасна бок, голова на длинной суставчатой шее снова взмывает как-то очень высоко…Странно, ощущение — как на экзамене. При достаточном проворстве от ящера можно уворачиваться почти играючи, но вот убегать от него я бы не стал. А время работает против меня…
Отскок, промах, удар…Выдыхаюсь понемногу. Снова исполинским молотом обрушивается голова, на этот раз мне удается его достать удачно — звон, как от разбитого стекла, правый глаз гаснет, рассыпавшись множеством искр. Едкий дым ест глаза, ящер снова вскидывает голову, мне еле удается удержать меч в руках — и изо всех сил вогнать клинок в сочленение у основания шеи. Скрежет, короткий хрусткий звук, отскакиваю на несколько прыжков, чувствуя, что меч у меня в руке стал странно легким — и обнаруживаю вместо клинка обломок, сантиметров тридцать, не больше. Выругавшись, отбрасываю его. Теперь — вся надежда на Силу…А я устал, как зараза…Но и ящеру досталось — обломок моего меча что-то заклинил в нем, теперь шея торчит под неестественным углом и почти неподвижна, из того места, куда я ударил, шлепаются на землю крупные капли едко пахнущей светящейся тускло жидкости — крови?..смазки?..
Ящер медленно, скрипуче приближается. Ну, Юрд, не подкачай! Задействую через него знак Силы, но получается что-то совсем другое, из моего Камня вырывается ослепительный, как электросварка, луч, ударяет в грудь ящера. На какой-то момент, кажется, вижу, как плавится металл, а потом вдруг ящер взрывается, как-то сразу весь, с оглушительным грохотом, раскаленный порыв ветра отрывает меня от земли, ударяюсь раненым плечом, не чувствуя боли, перекатываюсь, отползаю на локтях — и с наслаждением зарываюсь обожженным лицом в мокрую траву.
Лежал я ничком довольно долго, но силы почему-то возвращаться никак не желали, зато вернулась боль в ране. Глотка просто ссохлась. Наконец я смог сесть и уставился на то, что несколько минут назад было ящером — громадный чадный костер. И обломки далеко раскидало — зазубренное, перекореженное железо. Как еще меня не зацепило…Наверно, я везучий.
Пораженный этим открытием, я несколько секунд сидел неподвижно, потом разразился диким, хриплым, похожим на кашель хохотом. И в самом деле — счастливчик, нечего сказать! Выбираюсь живым из таких передряг, в которые не то что нормальных людей, нормальных Чародеев, и тех не заносит!
От смеха глотка высохла уже окончательно, так что я поднялся и отправился на поиски воды. Наверно, у меня и этот инстинкт есть — я очень быстро набрел на какую-то мелкую лужу с кучей головастиков. Напившись, я несколько раз плеснул себе водой в лицо — полегчало. А значит, пора ехать. Ехать дальше. Я уже толком и не помнил, куда я собирался — только направление. Конь испуганно шарахнулся даже от меня, мне с трудом удалось его успокоить. Останки Ящера пришлось объезжать очень далеко.
Почти сразу я соскользнул в какой-то туман, все вокруг стало призрачным, совершенно нереальным. Все силы уходили на то, чтоб хоть как-то усидеть в седле, хотя степнячок мой и бежал довольно ровно. Сигнал Юрда: "Серые!" вывел меня из забытья, мне удалось даже выпрямиться в седле и справиться о количестве преследователей. Так, один. Это ничего, это терпимо. Не буду я от него сматываться, тем более, он совсем близко. Вот сейчас должен появиться…
Я узнал его, прежде чем он вынырнул из-за поворота — тот самый, с белым султаном на шлеме, предводитель отряда, с которым мы дрались под горящими соснами. Лица я не разглядел — темно, да и сливалось оно у меня во что-то бесформенное. он думает, я безоружен? Ха! Герман, правда, предупреждал меня, чтоб стволом я не пользовался…А, ерунда.
Пистолет оказался неимоверно тяжелым, да еще и мушка перед глазами ходила ходуном, а рука тряслась. Наверно, этот тип понял, в каком я состоянии — до меня как сквозь вату донесся его смех, а потом голос:
— Не горячись, Чародей. Я пока не собираюсь причинять тебе вред.
— Чего тебе от меня надо?
— Предложить тебе сделку.
— Какую? Я не заключаю сделок с нежитью.
Кажется, он усмехнулся — не уверен.
— Сначала выслушай, Чародей. Ты ведь хочешь, чтоб тебя перестали преследовать? Если да — переходи на нашу сторону.
— С какой стати?
_ Ты наш, Чародей. Наш по духу. Орденские рамки оказались для тебя узки, верно?
— Я тебе сейчас расширю рамку… — пробормотал я, снова поднимая ствол на уровень глаз, он снова рассмеялся:
— Сейчас мне не нужен твой ответ. Я приду за ним ровно через неделю, в полнолуние.
— И что если я скажу: "нет"?
— Тогда мне придется тебя убить. Братство может больше, чем ты думаешь. Берегись, Чародей!
Я выругался, старательно ловя его на мушку, а он лениво, как бы невзначай, гарцевал на коне, сбивая мне прицел:
— И еще одно меня просили тебе передать, Чародей. Присоединиться к нам тебе мешает только упрямство, которое ты зовешь честью. А русскому человеку честь — одно только лишнее бремя. Так не забудь, через неделю! Увидимся при полной луне! — он повернул коня и через несколько секунд растворился в темноте.
Я запер предохранитель и вернул ствол за пояс, потом обалдело уставился ему вслед. Бред какой-то, такого и быть не может! Честь…Лишнее бремя…Откуда он может знать Достоевского, да еще и цитировать? Померещилось мне, что ли? Очень, кстати, может быть. Может, его вообще здесь не было. Учитывая, в сколь развратном состоянии я нахожусь, и то, что у меня жар…Могу и бредить. Хотел бы я, чтоб так оно и было…Ладно, во всяком случае, эти меня убивать не начнут раньше чем через неделю, а за неделю можно успеть очень многое, а самое главное сейчас — доехать.
А дальше я ехал как в тумане, и ночь все никак не кончалась. От нее в памяти осталась только тяжесть в затылке да стук в ушах — с пулеметной частотой, да еще помню темноту впереди на дороге. Все это время я находился в каком-то полубреду, мыслить связно не получалось, мысли перескакивали с пятого на десятое, но как-то вяло и неповоротливо Темнота впереди то густела, то разжижалась, и из нее выплывали навстречу мне какие-то лица. Мелькнул и пропал Хельг. Посмотрела на меня откуда-то снизу вверх Гельда, затем на ее месте возник Герман, засмеялся, подмигнул и растаял, чтобы смениться лицом Дэна, открывающим целую вереницу незнакомых людей. Нет. Я знаю их всех.
Тогда (когда?) нас было пятеро в группе. Мы с Германом — тандем. Были еще двое, раньше работавшие в паре — Роберт, невысокий, щупловатый и ехидный, с усами, как у д" Артаньяна, и Раковски, громадный и громогласный мужик, гулко и заразительно хохочущий, темноволосый и темноглазый. Оба — настоящие профессионалы-диверсанты, их обязанностью было сопровождать нас (куда?). Пятый — Дэн. Официальный представитель Института и командир группы (неофициальный — Раковски). Но командирский статус Дэна никто всерьез не воспринимал, в том числе и он сам. Роберт еще, помнится, не упускал случая на эту тему проехаться…Где все это было? Куда и зачем мы шли? И еще выходит, что тогда я был связан с Институтом.
