Я склонился над шаром и ухватил его руками. Через несколько минут подъема без чьей-либо помощи, я поднял его на высоту груди. Там я выпустил его из рук. Шар повис в воздухе.
- С этой высоты он упал бы на пол часа через полтора, - сказал я.
Никакой другой аргумент не подействовал бы на них лучше: мои товарищи по несчастью моментально оживились.
Раниэль уже запихивал подушку между сеткой на окошечек в двери и закрытым Алином глазком. Делал он это наверняка с той целью, чтобы предпринять средства безопасности на случай шума и не дать возможности Сенту выстрелить из коридора. Коорец соединил шлангами баллоны с кислородом, распределяя его на три порции, поскольку в моем аппарате, которым я пользовался в последний раз, кислород еще был, а найденные в комнате два других были пустыми. Какое счастье, что нападавшие отобрали у меня лишь револьвер, оставив все остальные железки. Переломанную доску от топчана я поставил у зеркала; свято веря в то, что решетка нас не удержит, я не забывал о ситуации в шестой лифтовой шахте.
Все пошло именно так, как я и предполагал: без каких-либо неприятных неожиданностей. Мы надели кислородные аппараты и маски. Затем, отвернув краны на баллонах, чтобы подкрепиться кислородом, энергично нажали на висящий в пространстве шар и за пять минут переместили его до самой решетки. Он раздвинул прутья с глухим скрежетом и медленно погрузился в зеркале. Коорец с Раниэлем бросились за ним. Я пошел последним. Наши стражники, по-видимому, заснули под дверями, поскольку никто из них не отозвался ни звуком.
20. ОБШИРНОЕ ОКО ПРОСТРАНСТВА
Крот - механизм перемещения в грунте, четвертый, и одновременно последний, экземпляр которого доставили к ремонтному шлюзу на нулевом уровне, наряду с возможностью быстрого движения в земле, в соответствии со своим первоначальным предназначением, был приспособлен и для медленного прокладывания и укрепления стен каналов в слое почвы, отделявшей убежище от поверхности земли. Хотя сам я был пилотом, натренированным на макете крота, об этой особенности механизма я узнал только от Раниэля, который - точно так же, как Вайс с Асурмаром - мог управлять кротом, поскольку и сам был его водителем.
В кабине мы обнаружили включенный свет. Информация Раниэля соответствовала действительности: готовый механизм уже располагался на пандусе. С его помощью мы могли добраться до остальных обитателей убежища (наверняка не изолированных друг от друга межсегментными переборками), чтобы с их помощью поспешить назад - спасать людей, которых здесь переваривали внутренности Механизма. Я свято верил, что мне удастся добыть известные роботам средства для оживления тела Ины. В своих надеждах я мог рассчитывать только лишь на помощь Раниэля, поскольку Коорец беспокоился исключительно за собственную шкуру. По дороге я посвятил их в ситуацию Эльты Демион.
Как можно скорее мы расположились внутри небольшой четырехгранной пирамиды. Раниэль уселся на место водителя и схватился за рычаги. Завести машину ему удалось без каких-либо сложностей. Двигатель уже гудел басом; через боковое смотровое окошко я видел истекающие смазкой шестерни подъемника. Валки со всех сторон охватили цилиндрический корпус крота и очень гладко завели его в туннель. Для нас это был момент крайнего облегчения. Вот только чувство пробужденной уверенности в себе и радости заслонялось осознанием одиночества и тенью Ины, оставшейся где-то позади. Мыслями я возвратился к нашей первой встрече и вновь увидал себя в абсолютной темноте под лазом в кабину крота, когда, слыша за стеной голос плененной женщины, я колебался на пандусе, то ли подойти к ней, то ли, в соответствии с приказом Механизма, немедленно отправиться в неизвестное. Как бы совершенно иначе сложились наши судьбы, как бы теперь выглядело все мое пребывание в этом мире, если бы я тогда не решился покинуть кабину. Я как раз думал о той неуловимой границе, которая разделяла в моей памяти фикцию прошлого, привитого мне Механизмом, от истории реальных событий, когда механизм по вертикальному туннелю поднимался в стартовую камеру, где, в соответствии с заверениями Раниэля, он должен был опереться на выступах амортизатора.
- Тормози! - бросил я, перебивая зловещий скрежет передач, и, оторвав глаза от смотрового окошка, разблокировал рычаги лаза.
Но едва лишь я успел сунуть голову в отверстие, когда вместо ожидаемых внутренностей шлюза увидал громадный пласт перемолотой винтом почвы, которая под давлением - словно выброшенная из катапульты лавина - сыпанула мне под ноги. Прежде чем следующая порция земли упала через лаз внутрь кабины, я захлопнул люк и тут же стал помогать Раниэлю, догадавшись, что он утратил власть над управлением.
- Они сменили систему! - крикнул тот.
Он потянул руль на себя и бешено пинал педали, но без какого-либо результата, поскольку, не подчиняющийся управлению двигатель сотрясал всем корпусом машины и забивал наши уши высоким визгом работы на самых высоких оборотах. Все вместе явно свидетельствовало о том, во что нам всем не хотелось бы верить: крот уже погрузился в грунт и закаленными остриями ротора врезался все дальше и дальше - в глубины земли.
После первого мгновения замешательства, мы, все трое, совместно уперлись в заклинившийся рычаг. Но с места его сдвинуть не удалось. В конце концов, он переломился у самого основания, а машину остановить все равно не удалось. Еле дыша, я упал на пол рядом с багровым от усилий Коорецом; в этот ужасный миг нам нечего было сказать друг другу, потому что, хотя нам и не были известны причины аварии, каждый и сам прекрасно понимал, к чему она может привести. Мы были абсолютно беззащитны, поскольку излучатель - теперь уже оборудованный дополнительными прокладками из досок - остался в голоде статуй, под потолочным перекрытием шестой лифтовой шахты. Все здание моих надежд рассыпалось в прах.
Главный приводной вал трясся будто в лихорадке, перенося вибрации на весь корпус. Казалось, будто сотрясения и адский шум никогда не прекратятся; в таких условиях мы не могли даже общаться, так как слова заглушало рычание ротора. Путешествие к неизвестной цели не имело конца.
Через час такой езды бледный, словно полотно, Коорец бросился с не артикулированным возгласом к люку лаза. Видимо, несмотря на все, он хотел его открыть, Пришлось оттянуть его оттуда совместными усилиями и затащить за спинку водительского сидения. Он уже бы готов царапать камень собственными искривленными пальцами, лишь бы только сбежать отсюда и избежать встречи с призраком Механизма, который наверняка занимал главное место в рубке управления звездолетом. Еще через час сотрясения прекратились: по-видимому, крот, управляемый автоматикой, уже пробился сквозь камень и теперь заполз в более мягкую породу.
