- Понятно, - кивнула Тёкк и с некоторым даже удовольствием добавила: Если даже они сумели бы объединить воедино всю свою мускульную силу, может быть, в этом случае она и сравнялась бы с твоей мощью, все равно справиться с наложенными на бревно чарами им не удастся. Положи Гутрун на алтарь. Осторожнее, мягче!.. Несмотря на то, что она все еще брыкается, она мой почетный гость.
Ётун легко справился с девчонкой. Еще через мгновение Гутрун почувствовала, как на ее запястьях и на лодыжках защелкнулись кандалы. Теперь она была надежно притянута к холодному камню, разве что могла пошевелиться, но это была слабая защита от обезумевшей Тёкк. Позади алтаря на стене в виде буквы косого креста были распяты Вельгерт и Торфинн. Гутрун знала, что после "пробуждения" ей предстоит убить их. Это и станет свидетельством ее преданности Хель и проснувшейся в ней силы.
Храм Хель скоро наполнился обитателями замка. Все они были в черных с красным одеждах, на головах широкие капюшоны, скрывающие их подлинные лица. Все они являлись верными слугами Тёкк и рабами Хель. Таинственные, скрывающие лица существа все прибывали и прибывали, легкий сначала шумок теперь превратился в устойчивый гул. Они с нетерпением ожидали начала торжественной церемонии, во время которой Гутрун, рожденная мертвой в Нифльхейме служительница Хель, вернется в материнское лоно и возродится в новом качестве как могучая и непобедимая колдунья.
Тёкк взяла Гутрун за горло, ледяные пальцы ведьмы коснулись кожи. Гутрун забилась.
- Скоро ты склонишься перед своей настоящей матерью, - ласково пообещала Тёкк. - Скоро ты пробудишься в новом облике.
Ведьма разорвала одежду Гутрун, сорвала ее. Теперь девушка была обнажена.
- Когда ты пробудишься в своем истинном образе, тебя омоют, нарядят в новую одежду, достойную служительницы Хель. Там будут черные и багровые цвета. С той минуты ты начнешь новую жизнь, Гутрун, дочь Хель.
Приторный запах мертвечины вдруг пополз по кумирне. Туг же стих всякий шум. Тёкк подняла голову, огляделась. В раскрытом проеме, ведущем внутрь часовни, стоял Локит и за ним шесть всадников Смерти.
Заметив изумление на лице Тёкк, Локит рассмеялся.
- Что тебя так удивило, Тёкк? - спросил он.
Мертвец был наряжен в черную, до колен кольчугу, из-под которой проглядывала кожаная туника и такие же штаны, заправленные в сапоги. На поясе в ножнах покоился меч. Тем же веселым голосом он продолжил:
- Надеюсь, ты не станешь возражать, если я понаблюдаю, как в моей сестре проснется великая сила.
- Я не ждала тебя...
- Это понятно. Ты и для меня планировала какую-то грандиозную и жуткую церемонию, после которой я, как бы тебе хотелось, мог в полной мере ощутить себя воином Хель. Но я не нуждаюсь ни в каких церемониях. Я - Локит, и этим все сказано.
Это представление, по-видимому, относилось ко всем, кто присутствовал в помещении. Далее он обращался уже исключительно к Тёкк:
- Теперь они знают, кто я. Что ж, продолжай заниматься пробуждением сестрицы. Я разрешаю.
Тёкк потемнела.
- Ты и всадникам Смерти представился подобным образом? - спросила она.
Локит улыбнулся и направился к алтарю. Явившиеся с ним воины остались у входа. Все положили костлявые руки на рукояти мечей. Теперь никто не сможет покинуть храм. Тёкк глянула на Вафтруднира, у нее даже от сердца отлегло. Что ни говори, в первое мгновение, когда в кумирню ворвался Локит, она испытала давно забытый ужас.
- Доброе утро, сестричка, - обратился мертвец к распятой девушке.
Он погладил ее по волосам. Гутрун, почувствовав его прикосновение, невольно содрогнулась. Локит, не обращая внимания, нежно провел ладонью по ее телу.
- Ты знаешь, сейчас и в самом деле утро, скоро взойдет солнце. Это очень символично, не так ли? В твоей жизни тоже наступает рассвет. Ты возрождаешься в новом качестве или, как сказала Тёкк, пробуждаешься в новом облике.
Гутрун плюнула ему в лицо, но не попала.
Локит замахнулся, чтобы ударить ее.
- Не смей прикасаться к ней! - возмутилась Тёкк.
Локит засмеялся, опустил руку и похлопал девушку по животу. Затем взглянул на Тёкк и улыбнулся:
- Можешь продолжать.
- Он хочет убить нас обоих! - воскликнула Гутрун, обращаясь к Тёкк. Ни в коем случае не начинай церемонию в его присутствии. Он принудит тебя прекратить излечение, ты не сможешь вырвать кинжал из моего сердца. Как ты оправдаешься перед Хель? Он же обречет тебя на казнь!
- Глупости, Гутрун! - внезапно озлобилась Тёкк.
- Я много дней провела в его компании. Мне известны его мысли, Тёкк. Пожалуйста, прислушайся. Раскрой наконец глаза. Не доверяй ему. Прикажи ему убраться. Если сможешь...
- Кого ты слушаешь, Тёкк? - усмехнулся Локит. - Как ты можешь не доверять мне, кто всегда был плотью от плоти Матушки Хель и беззаветно предан ей? Или эта сучка тебе ближе? Может, ты жалеешь ее?
- Вафтруднир, - приказала Тёкк. В следующий момент она взглянула прямо в глаза Локита и продолжила: - Не позволяй никому вмешиваться в мои действия. Ты понял, никому!
- Ясно, госпожа.
Локит, усмехнувшись, отошел от алтаря.
Тёкк изо всех сил боролась с дурью, вдруг затянувшей ее мысли. Отчего вся эта смута? Неожиданно в голове родилось: "Нет никаких причин откладывать начало. - Затем уже настойчивее: - Локиту можно доверять".
Тут же всякие сомнения исчезли. Неожиданно стоявший в углу Локит засмеялся. Тёкк с некоторым недоумением глянула на него. Тот жестом показал, дескать, продолжай, уже молчу.
Тёкк повернулась к алтарю, взглянула на кинжал с вороненым лезвием, испещренным рунами, лежавший рядом, на пьедестале. Серебряный череп блеснул на головке эфеса. Ведьма взяла ритуальное оружие и поднесла поближе к глазам Гутрун.
- Вот талисман, который разбудит тебя.
Она поводила кинжалом над телом Гутрун, потом коснулась острием левой груди, как раз напротив сердца. Нажала, и маленькая капля крови выступила на коже. Затем служительница Хель сунула обагрившийся кровью кончик лезвия в рот, облизала его и начала напевать заклинания. При этом кинжалом выписывала в воздухе тайные руны.
Гутрун отчаянно забилась, зазвенели цепи. Потолок храма, открывавшийся перед ней, был разукрашен многочисленными изображениями убийств и сценами посмертного разложения тел. Бесчисленные черепа, обрамлявшие фрески, насмешливо наблюдали за ней. В их пустых глазницах не было и капли милосердия. Казалось, они с нескрываемой радостью следили за совершением обряда. Зазвенели цепи, сковывавшие Вельгерт и Торфинна, тоже попытавшихся освободиться от кандалов.
В зале вновь поплыл шумок. Голоса становились все громче, все настойчивее, наконец послышались нетерпеливые выкрики, и Тёкк, наконец, подняла кинжал. Показала его собравшейся толпе, затем повернулась к Гутрун.
