— Чем же плох для тебя ремень?
— Мне неуютно в нём.
— Что ты понимаешь в уюте?
Окуляры Лёшнных глаз холодным блеском полоснули Арта-монцева и тотчас же развернулись к боковому окну. Леший обиделся. «Копия Лёвка», — как бы сразу заново открывая для себя робота, подумал Мефодий. И тут Леший запел: «На дальней станции сойду — трава по пояс…» Выводил он голосом неизвестного Артамонцеву певца, не знал Мефодий и фамилии композитора. Зато безумно любил эту песню. Мощный, прозрачно-солнечный поток задушевного распева накрывал его с головой и, разрывая грудь безудержной радостью, тянул его в прошибающий до слез мерцающий омут неизбывной тоски. О чём? О ком? Убей бог, он не знал. Наверное, по чему-то не здешнему и не земному, но такому родному…
— Шляпа! — донесся до него укоризненный голос Лешего. — Указатель проезжаешь.
Справа от себя Мефодий усиел заметить покосившийся столбик, на стреловидной дощечке которого по-чахоточному светились гри буквы: МАГ. Стрелка показывала поворот на жалкий двугорбый просёлок, исчезавший в густом подлеске. Мефодий нажал на тормоза. Машина остановилась. Столбик остался позади. Метрах в пятнадцати… Артамонцев вопросительно посмотрел на робота. Тот, глядя перед собой, с угрюмой холодностью докладывал:
— Указатель с начинкой. Цель его — фиксация всего движущегося на этом участке дороги. Радиус охвата — 10 метров в обе стороны автострады и до 25 в глубь просёлка. Передача схваченного ведётся на пульт. Мы зафиксированы как проходящий объект. Находимся вне досягаемости. Расстояние от столбика 12 метров 55 сантиметров.
Информация, выданная роботом, удовлетворила Артамонова. Представлялся шанс незаметно нырнуть в просёлок, ведущий к таинственной обители МАГа.
— Разворачивайся! — голосом Шеремета деловито распорядился Лёшка. — Я заэкранизирую их ловушку. Создам иллюзию прохождения транспорта на Калькутту…
Мефодию хотелось прямо-таки расцеловать Лешего. Но он ограничился кивком и, развернувшись, поехал в обратную сторон).
— Дави на газ, Меф! И тридцать метров гони по просёлку, — скомандовал Леший.
Артамонцев повиновался. Сильно стукнувшись днищем, автомобиль пролетел один за другим два дорожных бугра и, промчавшись ещё метров сто, встал как вкопанный.
— Всё порядке? — спросил Мефодий.
Леший с ответом медлил. Он прислушивался.
— В чём дело? — потребовал Артамонцев.
— Кажется, — проскрипел Леший.
— Что значит, кажется?!
— Не нервничай, — выдержав паузу, произнёс Леший.
— Легко советовать, — забывая, что говорит с роботом проворчал Мефодий.
— Успокойся, — настаивал Леший. — Кажется, всё в порядке.
Артамонцев с недоумением посмотрел на робота.
— Видишь ли, — объяснил тот, — начиная с Москвы меня не покидает ощущение того, что нас слушают. А сейчас знаю, что во мне всё в порядке, но беспокойство не проходит… Судя по схеме — всё в порядке. Вроде не слушают. Хотя мне что-то не нравится.
— Оставь. Главное не ощущение, а факт, — возразил Артамонцев. — Ты стал чрезмерно подозрительным.
— Возможно, — согласился Лёшка.
— Проскочили незамеченными?
— Не будь занудой, Мефодий, — отмахнулся от хозяина бес.
Артамонцев пальцами погладил рожки беса. Он знал — это доставляет Лешему удовольствие.
— Телячьи нежности, — проурчал Леший, всем своим видом давая понять, что он не забыл обиды.
— Ну хватит дуться, Лёшенька, — уговаривал Мефодий. — Давай мириться. Я просто тебя подразнил. Неужели непонятно?
— Так и будем стоять? — добродушно проворчал бес.
— Сейчас поедем, браток. Дай соберусь с мыслями…
После непродолжительного раздумья, он отстегнул Лешего от привязного ремня, а затем, перегнувшись к заднему сидению, подтянул к себе футляр, — дорожное пристанище робота. Открыв его, он достал детали, служащие Лешему руками и ногами. Быстро вправив их ему, он спросил:
— Доволен, бес?
— Доволен.
— Итак, брат Алексий. Похулиганим немного? — озорно подмигивая, спросил Артамонцев.
— Как скажешь.
— Замётано… Значит так. Как войдём в маговский офис, у всех, кто будет попадаться нам навстречу, за исключением женщин, от «стреливай на штанах пояса, замочки, пуговицы, резинки… Пусть побегают с оголёнными задницами, пока не разгадают нашего теста.
— Какого?
— На вежливость. Элементарную вежливость, — трогаясь с места, произнёс Артамонцев.
„Это будет достойная месть, — думал он. — Потешная и более унизительная, чем то иезуитство, которому они подвергли ребят. С чего это им вздумалось сбивать людей с ног. Сажать на пятую точку. Парни из Интерпола тоже не лыком шиты. Пусть почувствуют“. И Мефодий, до самого въезда на пустынную автостоянку, о которой ему говорили коллеги, смаковал воображаемую картину своей мести.
Машину он остановил у места, откуда начиналась знакомая ему по рассказу Скарлатти керамзитовая дорожка. Хотя кругом стояла кромешная тьма и над ней не висело ни одной электрической лампочки, она хорошо была видна. Дорожка светилась сама по себе. Мерцающая лимонным светом, узенькая лента её струилась между деревьев и, если бы не сплошная стена листвы, ее можно было бы проследить до самого дворца магараджи. Уже потом, работая здесь, Артамонцев узнал секрет светящегося эффекта этой дорожки. Она была выложена из японского суперпластификатора, из которого, кстати, проложили и это шоссе, ведущее из Жасминового посёлка к маговскому полигону. По ней можно было ездить, не включая фар, если, конечно, быть уверенным, что не попадётся встречная машина или не выскочит под колёса какая-либо живность.
Светящаяся дорожка для Мефодия была полной неожиданностью. Ведь приезжали сюда днём, а днём она выглядела обыкновенно. Леший, постояв на ней, сообщил:
— Особенность дороги — в покрытии. Чем темней, тем ярче светится. В ней никакого подвоха нет.
Сказал и смело заскользил вперёд. Мефодий последовал за ним. Минуты через две-три они вышли к замку. Он стоял в полумраке — угрюмо, таинственно, недоброжелательно. На одной из колонн, за которой метрах в пяти находилась широкая входная дверь, поблёскивал небольшой металлический коробок. Вроде таксофона. Мефодий усмехнулся.
— Лёшка, — позвал он, — проверь, кроме этой консервной банки, что висит на колонне, ничего другого нет?
— Это не банка, брат мой Мефодий.
— Шутить настроены? — добродушно проворчал Мефодий.
— Нет. Похулиганить, — отозвался робот.
— Отлично, — похвалил Артамонцев. — Но для этого надо ещё проникнуть внутрь.
