Далее Ван развил репликаторный план несколько подробнее. Когда он упомянул облако Оорта и «автокаталитическую технологию с обратной связью», глаза Кэрол остекленели, она замотала головой.
Ван под аплодисменты ошеломлённой публики покинул трибуну, медиагуру телевизионной сети тут же принялись кромсать, пережёвывать, глотать, отрыгивать и снова пережевывать текст выступления гостя с Марса.
— Бррр, — Кэрол замотала головой. — Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Джейсон, что ты скажешь? Неужели это всё правда?
— Как минимум, почти всё. Насчёт погоды на Марсе я в деталях не осведомлён.
— И мы действительно на грани катастрофы?
— Мы на грани катастрофы с того момента, как погасли звёзды.
— Я имею в виду нефть и всё такое. Если бы не «Спин», то народ бы с голоду вымер?
— Народ уже вымирает. Народ вымирает, потому что мы не в состоянии поддерживать семь миллиардов человек на уровне жизни Северной Америки без совершенного истощения ресурсов планеты. С цифрами не поспоришь. Да, всё верно. Если «Спин» нас не убьёт, то мы убьём себя сами.
— И… это как-то связано со «Спином»?
— Возможно. Но этого не знаем ни я, ни этот марсианин.
— Джейсон, ты надо мной потешаешься.
— Ничего подобного.
— Ещё как потешаешься. Но я не обижаюсь. Я и вправду отстала от жизни. В газеты не заглядывала уж лет десять. Там того и гляди на твоего папашу нарвёшься, глаза б мои на него не глядели. А по телевизору я только вечернюю драму смотрю. А там никаких марсиан. Я как Рип ван Винкль. Слишком долго проспала. И мир, в котором я проснулась, мне не нравится. Те его части, которые меня не пугают, — она махнула рукой на телеэкран, — поражают абсурдностью.
— Мы все Рип ван Винкли, — утешил её Джейсон. — Всем нам пора бы проснуться.
* * *
Настроение Кэрол улучшалось одновременно с улучшением состояния Джейсона, она с интересом вникала в его историю, интересовалась прогнозом.
Я рассказал ей о его недуге, об атипичном рассеянном склерозе, в котором во времена, когда Кэрол получила диплом врача, ещё никто толком не разобрался. Я вдавался в детали болезни Джейсона, чтобы увильнуть от описания цели процедур, свидетельницей которых она стала. Она этот мой маневр поняла и приняла. Главным для неё оставалось то, что кожные покровы Джейсона постепенно приходили в норму, что он чувствовал себя всё лучше, а анализы крови, проведённые в лаборатории в Вашингтоне, не давали поводов для беспокойства.
О «Спине» она отказывалась говорить с каким-то религиозным упорством, очень не любила, когда мы с Джейсоном обсуждали всякие космические темы в её присутствии. Я снова вспомнил рассказанный мне Дианой давнишний стишок о младенце, который не заметил, как его сожрал медведь.
Кэрол пожирало целое медвежье семейство, начиная с самого большого — «Спина», и кончая крохотным — молекулой этилового спирта. Похоже, что она могла бы позавидовать младенцу из стишка.
* * *
Диана позвонила мне на мобильник, пренебрегая домашним телефоном Кэрол. Произошло это через несколько дней после выступления Вана в Генассамблее ООН. Я очень удачно оказался в своей спальне, за Джейсоном присматривала Кэрол. Ноябрь выдался дождливым, разговор проходил под перестук капель дождя по оконным стёклам.
— Ты в «большом доме», — сообщила мне Диана.
— Кэрол сказала?
— Да. Я ей звоню раз в месяц. Образцовая дочь. Не всегда она, правда, достаточно трезва, чтобы говорить. Что с Джейсоном?
— Длинная история. Но ему намного лучше, беспокоиться не о чем.
— Мне такие заверения никогда не нравились.
— Понимаю. Но это правда. Опасность миновала.
— И это всё, что ты мне можешь сказать?
— Пока что всё, — подтвердил я и сменил тему: — Как там у вас с Саймоном? В прошлый раз ты говорила, что вас по судам таскают.
— Ничего хорошего. Мы уезжаем.
— Куда?
— Во всяком случае, из Финикса. Храм закрыт. Пока что временно закрыт. Ты об этом не слышал?
— Нет. — Откуда бы я узнал о каких-то неурядицах какого-то захолустного храма какой-то мелкой секты на Юго-Западе? Диана пообещала сообщить мне новый адрес, мы поговорили ещё о чём-то, распрощались.
И в тот же вечер я услышал об их «Иорданском табернакле».
К нашему удивлению, Кэрол вдруг захотелось посмотреть последние новости. Джейсон, несмотря на общую слабость и усталость, тоже бодро глядел на экран, и мы высидели сорок минут международного бряцания оружием и дежурных улыбок высокопоставленных слуг разных народов. Сообщили и о том, что Ван Нго Вен прибыл в Бельгию для встреч в Брюсселе с важными шишками Евросоюза, отрадная новость прилетела из Узбекистана, где, наконец, удалось освободить от кольца блокады передовую базу морской пехоты США.
Затем программа перешла к СПАССА и израильскому молочному животноводству. Последовали драматические картины захоронения отбракованного скота. Бульдозеры заваливали землёй громадные траншеи, заполненные убитыми животными и густо посыпанные негашёной известью.
Пять лет назад подобный сокрушительный удар получила японская мясоконсервная промышленность. Коровий СПАССА — синдром прогрессирующей атипичной сердечно-сосудистой атрофии — или, иначе, СПАССА копытных — поразил дюжину стран от Бразилии до Эфиопии. СПАССА представлял угрозу и для человека, но современными средствами его успешно лечили, и он представлял угрозу, по сути, лишь для населения стран третьего мира.
От израильских фермеров естественно было бы ожидать строгого соблюдения всех санитарных норм, поэтому вспышка Энидемии застала всех врасплох. Ещё более возмутительным выглядел тот факт, что первый случай заболевания указывал на источник из Соединённых Штатов, откуда нелегально поставили в Израиль оплодотворённые яйцеклетки.
В Штатах след привёл к религиозному благотворительному фонду под названием «Слово ко всем сословиям» (СквС) со штаб-квартирой в промышленном парке под Цинциннати, в Огайо. Для какой надобности СквС занялся контрабандой коровьего семенного фонда в Израиль? Как выяснилось, с благотворительностью цели фонда не имели ничего общего. Через десяток подставных фирм следствие вышло на странный конгломерат церквей Судного Дня, Промысла Божия, Армагеддона и тому подобного, а также разномастных полумафиозных общественно-политических группировок. Одна из разделяемых ими библейских доктрин проистекала из книги Чисел (глава 19) и намёков в текстах от Матфея и к Тимофею. Согласно их верованию рождение в Израиле «рыжей телицы без порока и недостатка» станет предвестием Второго Пришествия Иисуса Христа и воцарения Его на земле.
