И выиграл. Лео только скрипнул зубами. Я предпочел бы другой исход: Лео — человек спокойный и надежный, а Алекс — вроде меня, псих!
Я отдал ему свои часы: компасу я по-прежнему не доверял — стрелка показывала что-то одно, но по часам получалось, что север градусах в тридцати от этого направления. И минут пять объяснял, почему ему не следует лезть на рожон, пока Алекс не взорвался и не заявил, что он и сам не дурак и все понимает. Меня это немного успокоило. Он распихал по карманам многочисленные шоколадки и утащил Джессику в сторонку — прощаться.
Я пошел в форт, подождать его там. Алекс появился у тропы в девять утра.
— Ни пуха! — сказал я.
— Иди к черту!
— Возвращайся не позже шести вечера, ясно?
— Ясно. Ну я пошел.
В десять я понял, что надо чем-нибудь заняться. Комм по-прежнему только трещал, в лагере был идеальный порядок, и делать было решительно нечего. Гвидо почти все время спал. На вопрос обеспокоенной публики «Насколько это хорошо и правильно?» Анджело неизменно отвечал, что все отлично.
Большую часть дня я отвечал на вопросы вида «Кто делает дырки в сыре?», «А в макаронах?», «Почему небо синее, а трава зеленая?» и еще сотни полторы в том же духе. Потом детей покормили обедом и устроили им тихий час. Я посмотрел на часы: всего только три. В четыре, после обеда, я ходил взад-вперед вдоль костра. Лео сидел чуть в сторонке и смотрел на меня с нескрываемой иронией:
— То-то же! Так тебе и надо! — заявил он.
Я ходил так еще минут пятнадцать, пока Анджело не положил мне на плечо свою тяжеленную лапищу.
— Возьми себя в руки, — прошептал он, — на тебя все смотрят.
Я кивнул: правильно, хватит психовать.
— Сходи прогуляй пленного, — предложил мне Анджело, — а то мы его замучили, он почти все время связан.
— Угу, Лео, присоединишься?
Лео согласился. Мы развязали бедного капитана Коллеферро. Еще двух суток не прошло, а он уже осунулся и потерял штабной лоск и уверенность в себе. Мы прогуливали его со всеми предосторожностями, в стороне от лагеря, чтобы он не мог взять заложника или выкинуть еще какой-нибудь номер, но, по-моему, зря, он и так ничего не сделает.
Половина шестого, ожидание стало невыносимым.
— Все, — сказал я капитану, — руки.
— О господи! — с чувством воскликнул капитан. — Я могу дать честное слово...
Я покачал головой:
— Я вам не поверю.
— Но почему?!
— Вы — офицер армии, от которой надо прятать детей. — Я мотнул головой в сторону играющих в отдалении малышей.
Коллеферро вздохнул и покорно заложил руки за спину, чтобы мы могли его связать. Офицер для особых поручений! Ха! А у нас я знаю какого-нибудь офицера для особых поручений? М-мм, знаю, я сам, например. Но я не назвал бы свое место особенно теплым.
* * *
Алекс появился на острове ровно в 18-00. Всеобщий вздох облегчения можно было услышать в километре.
— Ну? Как? — спросил я.
— Отступают. Там такая каша на дороге... Еле перебрался.
Лео помрачнел — понял то же, что и я.
Я переждал всеобщие восторги, взял Алекса за рукав и отвел в сторонку: ругать я его буду наедине.
— Какого черта ты вообще лазал за дорогу?! Что, эта каша была плохо видна с ближайшей обочины?
— Ну, э-ээ... — Алекс не ожидал, что его подвиги так низко оценят. — Ну, я ходил до шоссе.
— Зачем?
— Хотел убедиться.
— Понятно. Герой! — ехидно сказал я.
Алекс опустил голову и покраснел.
— И еще подождал, чтобы эффектно появиться секунда в секунду.
Алекс кивнул.
Я повернулся и пошел. И что нам теперь делать? Я отошел в сторонку и сел, прислонившись к сосне. В голове не было ни одной мысли. Хотел же пойти сам, испугался ссоры с друзьями. И что теперь? Черт бы его побрал! Он что, не понимает? А если бы его поймали и допросили? И сам бы погиб и всех остальных тоже... Трое маленьких детей, которых в случае чего придется нести на руках, раненый Гвидо. И для полноты картины капитан Коллеферро, тащить его с собой — немыслимо. Убить безоружного, неспособного защищаться человека? Тем более. Выдохни, только спокойно. Ладно, искать нас посреди собственного отступления они, может, и не стали бы... Может быть. Но сам-то Алекс? Тоже слишком дешево ценит свою жизнь?
Где-то рядом Лео, злой, как разбуженная кобра, объяснял Алексу, кто он такой:
— Это тебе что? Игра? Кто больше очков наберет? Кто тут самый храбрый?
Алекс не огрызался. И то слава богу. Через несколько минут оба подошли ко мне и сели с разных сторон.
— Я был не прав, — проговорил Алекс после долгого молчания.
— Угу, — кивнул я. — Когда я затащил вас в нейтралку и мы сражались с Джелами, я был не лучше.
Мы печально вздохнули.
— Ладно, — нарушил молчание Лео, — будем считать, что мы поумнели.
— Есть немножко, — признался Алекс.
— Проехали, — сказал я. — Скажи лучше, что. нам делать дальше?
— А что делать? — удивился Лео. — Добыть транспорт прямо на глазах у отступающей армии... Нереально. И объехать фермы, на которые мы еще не успели, — тоже. Тех, что на отшибе, вроде Анджело, пронесло. А остальные — вы же видели. Если бы за нашей спиной никого не было, я бы предложил что-нибудь такое, хулиганское, чтобы кремонцы нас еще лет десять проклинали, а так... — Лео пожал плечами.
Я едва не упал на него, мне было очень смешно:
— Оказывается, ты ничуть не лучше меня!
— Я когда-нибудь говорил, что лучше?! — Лео толкнул меня локтем в бок (не наваливайся).
— Нет, но я думал, что ты гораздо разумнее. Если бы у нас была связь, что бы приказал генерал?
— Сидеть на месте и не рыпаться, — немного удивленно ответил Лео. — Ну и что? Если бы мы были втроем, ты бы не послушался.
— Ага, — согласился я, — приятно сознавать, что я не один такой болван!
— И что? — Алекс убедился, что на него не сердятся, и подал голос: — Мы будем два дня сидеть и ничего не делать?!
— Мы будем ходить дозором и охранять остров, — серьезно ответил я.
Алекс горестно застонал.
— Так тебе и надо. Перетерпишь.
Когда мы, обнявшись, вернулись к костру, наши девочки облегченно вздохнули. Конспираторы хреновы! Женщин и детей это не касается! Вот пусть они и ничего не знают и даже не догадываются. Пусть начинают беспокоиться, когда мы будем мертвы, не раньше.
Мы больше спали, чем ходили дозором. Лично я отсыпался впрок: пригодится, вернемся домой, опять придется в пожарном порядке изучать все, что было в университете без меня.
А еще мы «ходили в цирк», как выразился Алекс. Цирк устроил маленький сын Анны, той самой спасенной нами из подвала молодой женщины. Выпущенный поползать по плащ-палатке ребенок все время норовил пересечь ее границы. Его разворачивали, и, страшно удивленный, что зеленая травка опять оказалась где-то далеко, потомок первопроходцев отправлялся в новое путешествие.
