Минная постановка подходила к концу - оставалось поставить 5 или 6 мин с каждого корабля, когда судьба решила внести свои коррективы в однообразность ситуации.
Назывались эти коррективы "Иосино" и "Читосе"...
Гром прогремел неожиданно - и Вервольф невольно обернулся на восток. И первое, что он увидел - это то, как по мачтам "Новика" и "Боярина" взлетали вверх стеньговые флаги. А далеко на восточном горизонте из мглы вынырнули два низких двухтрубных серых силуэта.
- Продолжать постановку мин! - во весь голос прокричал советник, и, развернувшись к носу корабля, со всего духу помчался к мостику "Амура", перепрыгивая через две ступеньки на трапах, едва не сбивая матросов на палубе... Меньше, чем через минуту он уже стоял на левом крыле мостика, вглядываясь в серую мглу восточного горизонта. Раскаты грома раздавались всё чаще, в такт вспышкам орудийных выстрелов "Новика" и "Боярина". Серые тени на горизонте вторили им, выбрасывая острые кинжалы пламени в сторону русских кораблей. Перекрикивая канонаду, донесся голос сигнальщика:
- Ваше превосходительство! "Новик" поднял сигнал "Транспортам уходить в Артур"!
Советник повернулся к Бернатовичу:
- Генрих Андреевич, осталось поставить пять мин. Не позволим "собачкам Того" помешать нашим планам?
- Не позволим, господин советник. Ставим всё, и только потом уходим.
- Тогда нужно поднять сигнал "Енисею" - "Продолжаем постановку согласно плана"!
- Сию минуту! Сигнальщик!...
Но не успели флажки сигнала пройти и половины пути до рея фок-мачты "Амура", как на "Енисее" вверх побежал сигнал.
- "Енисей" сигналит "Продолжать постановку!".
- Узнаю старину Капера! - улыбнулся Вервольф. Он не мог видеть сейчас мостик "Енисея" - ходовая рубка "Амура" перекрывала обзор, но он был более чем уверен, что Капер сейчас улыбался, стоя на мостике рядом со Степановым и глядя на "Амур", размеренно бросающий в море последние мины своей линии.
В мощные линзы бинокля было видно, как столбы воды поднимаются всё ближе к "Новику" и "Боярину". Вот, в кабельтове от носа "Новика" поднялся столб воды, почти на половину выше остальных - восьмидюймовый привет из носового орудия "Читосе". В свою очередь, три снаряда "Новика" легли почти у борта головной "собачки" под флагом Девы, заставив японца резко отвернуть влево. Корабли уже развили почти полный ход, и густой дым из низких труб "Боярина", несомый северным ветром, иногда закрывал не только корабли противника, но и "Новик" от взгляда Вервольфа. Идущая концевой, "Диана" раз за разом посылала сорокакилограммовые приветы непрошенным гостям. Но её 75-мм батарея молчала - слишком велико было расстояние до "собачек". К тому же крейсер уже явно начал отставать от своих быстроходных собратьев. А на северо-востоке над четырьмя трубами "Баяна" вырос длинный шлейф черно-бурого дыма - крейсер явно шел на пересечку вражеского курса.
- Минная постановка завершена! - донесся до увлекшегося созерцанием морской баталии советника голос командира "Амура".
- Отметьте на карте точные координаты и выставьте миноносец чуть мористее - он будет плавучим маяком для наших крейсеров, чтобы они в горячке сражения не налетели на свои же мины.
- Будет исполнено!
Через несколько секунд прожектор "Амура" замигал, передавая приказание шедшему слева по борту миноносцу...
- "Енисей" закончил постановку! - донесся крик сигнальщика.
- Ну всё, Генрих Андреевич, пора и нам убираться восвояси!
- Пора, господин советник, - и, повернувшись к рубке, крикнул - Самый полный вперед, право на борт, вступить в кильватер "Енисея"!
Вервольф сначала почувствовал, а затем и увидел, как острый нос "Амура" покатился вправо. Корабль с легким, даже каким-то слегка комфортным креном начал описывать дугу, нацеливаясь в сторону "Енисея", который уже тоже ложился на курс к Артуру, выбрасывая из труб всё более густой угольный дым. Конечно, ему не хотелось сейчас отступать, уходя полным ходом к Артуру. Хотелось вступить в бой с врагом вместе с крейсерами. Но он ведь и сам прекрасно понимал, что шесть 75-мм пушек "Амура" - это так, только миноносцы отпугивать, зато один-единственный японский снаряд, случайно попавший в минный погреб, мог превратить заградитель и всю его многочисленную команду в огромную яркую вспышку дьявольского фейерверка. А времени переходить на крейсер не было...
Что ж, теперь вся слава от утопления двух собачек достанется Рейценштейну, под чьим флагом сейчас находился "Баян". А то, что оба японских крейсера уже никуда не уйдут, Вервольф готов был биться об заклад.
В прошлый раз их было трое, и они ушли с поврежденным крейсером только потому, что необходимо было обезопасить минные транспорты. Но, теперь, когда транспорта могут свободно спрятаться в Дальнем, где дежурили канонерки...
Канонада на востоке не утихала, но с каждой минутой отдалялась - встретив явно превосходящие силы, и, в особенности, такой сюрприз, как вынырнувший из мглы "Баян" (у Дэвы должно было проявиться чувство дежавю), японцы уходили всё дальше и дальше на юго-восток, увлекая русские крейсера за собой. Через четверть часа канонада стала терять интенсивность. Вервольф видел, как сильно отставшая "Диана", повинуясь приказу с "Баяна", прекратила преследование врага и повернула вслед за минными транспортами к Артуру. "Вполне разумное решение" - подумал советник - "Скорость у неё всё равно намного ниже, чем у крейсеров врага, и, если к японцам подойдет подкрепление, то уйти ей будет трудно. А так и нам с "Енисеем" веселее будет - ведь до Артура ещё почти три десятка миль"...
План - укрыться в Дальнем, пока крейсера разделают "собачек" не удался. Японцы, отрезвленные первыми потерями в противостоянии с "Баяном", теперь отходили, толи заманивая Рейценштейна под удар своих броненосных сил, толи просто удирая.
Ещё через четверть часа гроза на восточном горизонте затихла - русские крейсера вышли из огневого контакта с врагом и повернули на запад - к Артуру. Последним, естественно, повернул "Новик", выпустив напоследок залп левого борта по тающему в дымке серому силуэту "Иосино"...
Обратный путь прошел в напряжении, но уже без особых приключений. Хоть многие и на минных транспортах, и на крейсерах и ждали атаки японцев, но отряд дошел до Артура, не встретив более вражеских кораблей. Уже начинало вечереть, когда корабли отряда, один за одним, прошли мимо дозорных миноносцев на внешнем рейде Артура, мимо всё ещё сидящего на мели подорванного в первый день (а если точнее - то в первую ночь) войны броненосца "Ретвизан" (хотя, Кутейников и разгрузил броненосец основательно и со дня на день пророчил его буксировку в порт), и, преодолев узкий и извилистый вход в гавань, начали занимать привычные якорные стоянки.
