Он добавил:
— Это, разумеется, не вернет нам наши планеты. Это прискорбно, но оборонительное оружие также хорошо сработает и на Риссов.
Он пристально взглянул на Чиннара, ожидая какой-либо реакции. Но худое лицо варвара было бесстрастно. Клэйн поколебался, затем продолжил:
— У меня план: прежде чем мы уйдем отсюда, наделать миллионы фотокопий моего рисунка, показывающего, как мы предлагаем разрешить вражду между человеком и Риссом. Мы разбросаем их над разными городами и над горными районами, чтобы каждый Рисс смог представить основную идею разделения.
Чиннар издал звук, как будто он подавился.
Клэйн быстро сказал:
— Мы не должны забывать, что у Риссов тоже есть проблема. Очевидно, что им нужна более разреженная атмосфера, чем человеку. Они могут выдержать плотный воздух на земном уровне моря и здесь, но для повседневной жизни они должны быть высоко. Это значительно ограничивает выбор районов, пригодных для их обитания. Человек относился не слишком сочувственно к этим трудностям, а фактически усугублял их.
Чиннара наконец прорвало:
— Что вы хотите этим сказать?
Клэйн медленно ответил:
— Судя по всем сведениям, люди золотого века обнаружили, как выделять кислород в других отношениях из коры пустынных планет и спутников. Предположительно, Риссы также знали, как это делается, но у них было ужасно невыгодное положение. Они бы хотели, чтобы этот процесс прекратился скорее, чем этого хотел человек. Могу себе представить ликование людей, когда они на одной за другой планетах все уплотняли атмосферу.
Чиннар сказал безжалостным тоном:
— Это естественно, когда каждая раса сражается за выживание до конца.
Клэйн резко сказал:
— Все это хорошо для различных существ, которые думают на животном уровне. Человек и Рисс должны подняться выше этого. — Он мрачно замолчал. — Вы понимаете, что мы не допустим Риссов в Солнечную систему. Но так же и люди не должны стремиться поделить основную систему Риссов. На родные планеты не должно быть никаких посягательств.
— Каким образом мы собираемся от них отделаться? — спросил Чиннар.
Клэйн не дал прямого ответа.
Вернувшись на корабль, Чиннар сделал лишь одно серьезное возражение, когда Клэйн сказал ему, что в пути придется сделать остановку на Внешней.
— А как же люди Солнечной системы? — с тревогой спросил он. — Насколько нам известно, главная атака уже состоялась. И мы знаем, что на сегодня у людей нет резонаторов и энергетических лучей, чтобы защитить себя.
Клэйн был мрачен.
— Для завоевания обитаемой планеты требуется время. Вот на что я рассчитываю. — Он сурово добавил: — Если мы отправимся назад прямо сейчас, мы сможем сражаться с Риссами только на равных условиях. Это было бы плохо для нас, так как у них есть корабли, и оружие, и бесчисленное оборудование для их дальнейшего производства.
— А каким образом изменится ситуация, если мы сначала отправимся на Внешнюю?
— Я точно не знаю, — откровенно сказал Клэйн.
— Понятно. Еще одна идея?
— Да.
Чиннар несколько минут помолчал. Затем в его глазах показался смех.
— Я поддерживаю, — сказал он, — не глядя.
Он протянул руку.
— Ваше превосходительство, — проникновенно сказал он, — Я — ваш. С этого момента больше никаких интриг, никакой оппозиции. Я приветствую будущего лорда-правителя Линна, у которого я прошу статуса верного союзника.
Это была неожиданно полная сдача. Клэйн моргнул и тяжело сглотнул. На мгновение он был ошеломлен. Затем, овладев собой, он сказал со слабой улыбкой:
— Я еще не лорд-правитель. Потребуется время, чтобы влиятельные люди снова вспомнили обо мне. Возможно, будет трудная подготовительная работа.
Развивать это дальше необходимости не было, искушенный в политике варвар, поджав губы, кивнул.
Клэйн продолжал:
— У нас сейчас два шара, один в резерве на Земле.
— Его глаза встретились с глазами Чиннара, ища подтверждения.
Последний согласился:
— Да, два. Вы сможете взять его в Солнечной системе в любое время.
Клэйн продолжал твердым голосом:
— Как я понимаю, шар — это грубый вариант системы перемещения, разработанной на Внешней и Внутренней.
— И таким образом…
— Управление космосом. — Какой-то жар вдохновения от мысли, сидевшей у него в голове, украл силу его голоса. — Чиннар, вы никогда не интересовались, как функционирует Вселенная?
Варвар усмехнулся.
— Я родился, я живу. Я умру. Это и есть моя функция. Вы можете изменить этот порядок?
Клэйн криво улыбнулся.
— Вы берете слишком глубоко, мой друг. Я как раз начинаю смутно ощущать силы, которые действуют внутри меня. Они более сложны, чем естественные науки. Я намереваюсь оставить их в покое, пока у меня не будет больше времени.
Он помолчал, нахмурившись.
— Возможно, это ошибка. Как смеет человек, который не понимает самого себя, предлагать уладить дела Вселенной?
Он пожал плечами.
— Ничего не поделаешь. Сейчас я надеюсь на то, что с помощью шара Марден сможет обучить меня их системе.
Марден с любопытством отступил, пропуская в дом людей, несших в контейнере шар. Когда они все это поставили, Клэйн спросил:
— Марден, ты когда-нибудь прежде видел что-нибудь подобное?
Марден улыбался. Шар поднялся из контейнера и занял место над его головой.
— Искусственное отверстие, — сказал он. — Я слышал о них. Они были началом.
И добавил:
— Если бы я знал, что у вас есть такая вещь, я бы научил его, — он кивнул на Клэйна, — как все это работает, когда он говорил об этом в первый раз.
Клэйн сказал:
— Это поможет мне читать мысли?
Марден был терпелив.
— На это потребуется несколько лет. Остальное вы можете начать делать сразу же с помощью этого шара.
Позже Чиннар спросил:
— Но как вы рассчитываете применить шар против Риссов? Вы же сами сказали, что не это будет решающим.
Клэйн ушел от ответа. Идея в его голове была настолько сложна в своих научных понятиях, настолько обширна по масштабу, что он был не в силах выразить ее словами.
Кроме того, сначала нужно было многое сделать.
Путь домой был долгим и утомительным, но все же время впустую не тратилось. Несколько десятков людей на борту тронулось умом, и был ряд людей с замутившимися мыслями и эксцентричными характерами. Клэйн осматривал, изучал их, пробовал на них разные способы терапии и вновь и вновь возвращался к малышу Брейдену, источнику своего собственного интереса.
Ему казалось, что в ребенке он найдет начало нормальности и ненормальности взрослого.
