Дэниэл улыбнулся шире и осторожно обнял меня, стараясь не задевать мою больную руку. Я прижалась к его груди, от души желая, чтобы Дэниэл держал меня в своих объятиях всю жизнь.
- Знаешь, - вкрадчиво начал он, - мне кажется, что ты что-то от меня скрываешь.
- С чего ты взял? - вырвалось у меня.
- Не знаю. Ты ведешь себя странно, - Дэниэл немного отстранил меня от себя, чтобы посмотрел на мое лицо. - В твоих глазах страх, и это очень тревожит меня. Мия, если ты действительно что-то утаиваешь от меня, то скажи мне.
- Нет, я ничего не скрываю от тебя, Дэниэл, - бесцветным голосом произнесла я.
Я никогда не умела врать так, чтобы мне тут же поверили. Но когда ложь была просто необходима - я делала все, чтобы моим неправдивым словам поверили.
- Точно? - Дэниэл изогнул идеальную бровь.
- Да, - напряженно кивнула я.
- Просто я не хочу, чтобы между нами были какие-то тайны.
- Я тоже, - мой голос предательски дрожал.
Я подняла глаза, и наши взгляды встретились - подозрительное выражение прозрачно-голубых глаз Дэниэла озадачило меня, а потом я улыбнулась - теплой, любящей улыбкой, которая редко появлялась на моем лице в последнее время. Это помогло отвести подозрения.
Дэниэл вновь притянул меня к себе.
Я ненавидела себя за то, что мне пришлось врать ему. Он не заслуживает такого отношения к себе. Но я не могу сказать ему правду. Во-первых - я сама не уверена в своих предположениях. Во-вторых - если все-таки все будет являться правдой, и Эрик окажется не человеком, у меня не хватит духа сообщить об этом Дэниэлу по трем причинам: а) Эрик доверит мне свой самый сокровенный секрет, и с моей стороны будет подло, если я кому-нибудь расскажу об этом; б) между вампирами и предполагаемыми оборотнями возродится давняя вражда; в) Эрик - мой друг, и останется им, кем бы он ни был, Дэниэл - мой парень и, узнав про Эрика, он запретит мне общаться с ним, а я не хочу терять еще одного друга.
Вот именно из-за этих причин мне не стоит ничего говорить Дэниэлу.
Надо было что-то придумать, о чем можно поговорить с Дэниэлом, хотя возникшая тишина тоже не мешала, но мне так тяжело было вести какую-либо беседу. Мой мозг словно налился свинцом после вчерашних событий, произошедших вечером, и сегодняшнего неприятного разговора с Эриком. Мне хотелось лишь одного - лечь в постель, накрыться теплым одеялом, ощутить рядом с собой присутствие Дэниэла, и уверенно сказать себе: "Что бы ни случилось, отныне все будет хорошо".
- Поцелуй меня, - шепотом попросила я, подняв голову.
Ничего не сказав, Дэниэл молча прильнул к моим сухим губам и нежно поцеловал.
Когда я стала приходить в себя, будто утопающий, выбравшийся на поверхность, первым и единственным ощущением стала усталость и слабость.
- Тебе надо отдохнуть, - сладостно и убаюкивающе прошептал Дэниэл.
- Сколько можно отдыхать, - фыркнула я. - Я не хочу спать.
- А по тебе не скажешь...
- Ночь предназначена для сна, а сейчас вечер, так что...
- Какая же ты упрямая, - будто сожалея, сказал он и ласково улыбнулся.
- А то, - буркнула я.
По комнате разлился тихий и мелодичный смех Дэниэла, и я не могла не рассмеяться вместе с ним. Правда вскоре это переросло в истерический смех, и Дэниэлу пришлось успокаивать меня.
Я была безгранично рада, что он решил остаться на ночь. Мне совершенно не хотелось спать, и чтобы не думать о вчерашнем вечере, я заставила Дэниэла рассказать мне о его прошлом, обо всех подробностях его вампирской жизни - и это помогло мне хоть как-то отвлечься. В конечном итоге я уснула.
Этой ночью мне снился кошмар. Во сне я видела Мэйсона, который после ослепительной вспышки белого света превратился в огромного угольно-черного волка. И его огненно-красные глазами пожирали меня изнутри, я каждой клеточкой своего тела ощущала гнев этого черного чудовища. И этот образ прокручивался в моей голове снова и снова.
Я проснулась от дикого жара, который пробивал мое тело. С лица ручьями лился пот, скатываясь по щекам, подбородку, капая на одеяло. И адская боль в руке заставила меня тихо застонать.
- Тише, Мия, - раздалось шипение Дэниэла.
Его руки крепко сжимали мои плечи, но я все равно дрыгалась на месте от сильной лихорадки.
Ледяные руки Дэниэла переместились на мои щеки, и я вздохнула с облегчением. Ноющая боль в руке постепенно утихала. Веки с сокрушительной силой обрушились на глаза, и я вновь провалилась в темноту.
На этот раз меня разбудил стук дождя, колотящего по окнам. Я нервно заерзала в постели, и Дэниэл это почувствовал.
- С добрым утром, - сказал он и поцеловал в лоб.
- Угу, - буркнула я.
- Как ты себя чувствуешь? - в его голосе зародилось беспокойство. - Ты сегодня проснулась от дикого жара, будто тебя лихорадит!
Я нахмурилась.
- Не помню, - охрипшим голосом пробормотала я.
Дэниэл взволнованно взглянул на меня и положил холодную руку ко лбу.
- У тебя высокая температура, - хмуро проговорил он и резко встал с кровати.
- Что? О чем ты... - растерялась я.
Внезапно Дэниэл исчез и буквально через пару секунд протягивал мне стакан с водой и таблетку. Я выпила и рухнула на подушку. Я чувствовала два признака высокой температуры - резкий упадок сил и ломка во всем теле. Неужели я заболела? Но ни боли в горле, ни кашля, ни насморка не было. Тогда, что со мной? Может, это из-за погоды? Но в любом случае я должна сегодня встать на ноги и в пять часов вечера быть у дома Эрика. И на то, чтобы привести свое самочувствие в порядок, у меня есть целый день.
- Даже не думай вставать сегодня с постели, - строгим голосом приказал Дэниэл.
- Хорошо, - сказала я и закрыла глаза.
Ну да, конечно.... он и в правду думает, что я смогу все двадцать четыре часа пролежать в кровати? Возможно, смогла бы, если бы на вечер у меня не были запланированы грандиозные планы...
Дэниэл крутился возле меня до тех пор, пока мама не вернулась из Льюистона - снова уезжала договаривать насчет работы. Опека изменилась, и вместо Дэниэла пристально наблюдать за мной стала она.
Когда мама перебинтовывала мне руку, я испытала адскую боль. Казалось, рана стала кровоточить еще сильнее и ничуть не затянулась. Буду надеяться, что это боль вскоре оставит меня.
Ближе к вечеру мне немного полегчало. Я уже могла спокойно передвигаться по дому; только пришлось терпеть боль в руке, чтобы мама ничего не увидела.
Половина пятого я была собрана и одета. Двадцать минут пришлось сидеть в гостиной, ну а потом я сказала маме, что Мэри попросила меня придти по очень важному делу. Пришлось снова соврать, так как просто так бы меня не выпустили из дома. А сегодня должен состояться очень важный разговор, поэтому я должна была любой ценой выбраться из дома.
