— Опять твои связи? — спросил я.
Суфур кивнул.
— Опять связи. Боюсь, тебе придется к этому привыкнуть. Слухи о тебе и твоих способностях распространяются все активнее. Поэтому, какой бы путь ты ни выбрал, каждый твой шаг, вся твоя жизнь будут постоянно привлекать всеобщее внимание. — Он поднялся и стоял, опираясь о дверной косяк. — Короче говоря, Седжал, все это сводится к следующему: Арасейль Раймар получила приказ тебя убить. Императрица отдала ей этот приказ, когда ни та, ни другая тебя еще и в глаза не видели. И даже если Ара решит сохранить тебе жизнь — в чем я лично очень и очень сомневаюсь, — неужели ты захочешь остаться здесь, где подобные приказы раздаются с такой легкостью?
Я ничего не сказал, потому что сказать было нечего. Внезапно меня опять охватил гнев. Еще сегодня утром все было хорошо. Мне купили новую одежду, у меня была своя комната, и были люди, которые хорошо ко мне относились. И вот явился этот придурок и все испортил.
— А какого дьявола вообще я тебя слушаю? — рявкнул я. — Почему я должен быть уверен, что ты говоришь о себе правду? Что я не подвергнусь опасности, если послушаю тебя и поеду с тобой? Откуда мне знать, может, и тебя подослали, чтобы меня прикончить?
Суфур поднял руки вверх, и тут до меня дошло, что этими своими словами я почти что согласился лететь с ним.
— В твоей власти заставить меня делать или не делать все что угодно. Как же я могу причинить тебе вред? А если бы я собирался тебя убить, стал бы я тратить время на долгие разговоры?
Я поразмыслил над его словами. Мне не хотелось ехать, но и оставаться здесь я тоже не мог.
— Можно позвать с собой Кенди? — спросил я, не успев понять, что говорю.
— Думаешь, он захочет?
Я немного подумал.
— Нет. — Я вздохнул.
— Тогда пошли, — мягко произнес Суфур. — Меня ждет корабль.
И тут опять заговорил мой внутренний Джесс. Всегда требуй деньги вперед.
— Мы еще не оговорили условия.
Суфур улыбнулся.
— А одного альтруизма недостаточно?
Если он решил, что я не знаю слова «альтруизм», то ошибся.
— Альтруизмом сыт не будешь. А ты на вид не очень-то голодный.
— Что же, логично. — Он почесал голову. — Давай тогда так. Просто чтобы показать серьезность моих намерений, я назначаю тебе жалованье, не заставляя при этом ничего делать. Ты волен делать все, что хочешь. Если тебе что-то не понравится, ты просто забираешь деньги и идешь своей дорогой. Никаких обязательств.
Я смотрел на него с большим подозрением.
— Ну и где здесь подвох?
— Нет никакого подвоха. Просто мне кажется, что тебе захочется остаться.
— А ты не боишься, что я могу обобрать тебя до нитки?
— Нет, и на то есть две причины, — ответил он быстро. — Во-первых, те, кто действительно собирается обобрать меня до нитки, редко задают такой вопрос. Во-вторых, я изучал твое прошлое. С твоими способностями ты вполне мог бы обеспечить себе безбедное существование, даже и на Рже. Ты, однако, этого не сделал, я полагаю, потому, что воровство просто не в твоей природе.
Мне очень не понравилось, что он так хорошо обо всем осведомлен.
— Ну и какое жалованье?
— Давай посмотрим. — Суфур вытащил из кармана компьютер и принялся щелкать клавишами. — В Единстве в ходу кеши. Один кеш — это ноль двадцать четыре сотых фримарки. Значит, сумма составит… Отлично. Годовое жалованье размером два с половиной миллиона фримарок, или около десяти миллионов кешей. Полное медицинское обслуживание и собственная перелетная машина.
И только Джесс удержал меня от бурного проявления эмоций. Десять миллионов кешей — это же вагон денег, во всяком случае для Ржи.
«Никогда не соглашайся на первое предложение», — шептал мой Джесс. Несмотря на сильное сердцебиение, я выдавил из себя презрительное фырканье.
— Десять миллионов? — хмыкнул я. — А сколько, интересно, я смогу заработать, если просто выставлю себя на аукционе?
— Пятнадцать миллионов.
— Тридцать, — сказал я. — И собственный дом. С бассейном. И все прочее тоже остается. И еще пять миллионов сверху в качестве вознаграждения.
— Согласен.
«Идиот, — корил меня Джесс. — Он согласился слишком быстро. Значит, считает, что внакладе не останется».
Но мне было все равно. Тридцать пять миллионов в год, да еще дом и перелетная машина. Никогда в жизни ноги моей больше не будет в трущобе. Я шагнул к нему и протянул руку. Суфур сначала долго смотрел на нее, потом медленно протянул мне свою. Его пожатие было быстрым и вялым, и он сразу же отдернул руку. Что бы это значило?
Я взял свою флейту и компьютерный дневник, а карманный компьютер Суфура тем временем подготовил наш контракт. Мы его скрепили отпечатками больших пальцев, и дело было сделано. Я еще раз окинул взглядом комнату, которая так и не успела стать моей. Мы уже пошли к двери, когда я снял кольцо, которое дал мне Кенди, и бросил его на стол, на видном месте. Когда мы уходили, я специально оставил дверь чуть приоткрытой, чтобы сразу стало ясно, что меня здесь больше нет.
— А что, мы разве не пойдем через заднюю дверь? — поинтересовался я, когда понял, что он направляется к центральному входу. — По этому коридору мы выйдем к главной лестнице.
— Ну и что? — пожал плечами Суфур. — Я не делаю ничего противозаконного.
Вот как.
— В таком случае… — Я подошел к стойке портье и забрал свою посылку. Так оно и есть — одежда и прочие покупки. Я отметил для себя, что следует перевести деньги на счет ордена в уплату за эти вещи. Суфур правильно заметил, я не вор.
На монорельсовом поезде мы поехали обратно в космический порт. Суфур аккуратно сел через сиденье от меня. Приложив палец к уху, он что-то произнес в пустоту. Я решил, что он так связался с кораблем.
Все так странно. Вот я опять еду на монорельсовом поезде. Еду в обратном направлении, прямо противоположном тому, что привело меня сюда совсем недавно. Сюда я ехал совершенно счастливый. Теперь же я чувствовал себя раздавленным. Тогда я ехал с другом. Теперь же рядом со мной — совершенно незнакомый человек. Я приехал бедным. Уезжаю богачом.
Так вот. Корабль Суфура был небольшим, но весьма роскошным. В холлах — толстые ковры, на стенах повсюду — роспись и фрески. Похоже, корабль совсем новый. На лифте, который представлял собой плывущий вверх диск, мы через проем в палубе (она же — потолок) поднялись на мостик. Там было только два кресла, и оба обращены к нам спиной.
— Нам разрешили взлет? — спросил Суфур.
Одно кресло наполовину повернулось к нам. Челюсть у меня отвисла, и я чуть не выронил свои пожитки, которые держал в руках. В кресле сидел Чин Фен.
