ВОПРОС КОРРЕСПОНДЕНТА «ХИМИИ И ЖИЗНИ»:
— Почему до сих пор не освобожден из застенка корреспондент «Вечерних новостей»? Применялись ли к нему пытки в жандармерии? Если нет, то почему? Если да, то нельзя ли сообщить подробности для наших читателей?
ОТВЕТ МИНИСТРА ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ:
— Корреспондент «Вечерних новостей», пишущий в соавторстве с корреспондентом «Утренних новостей», был задержан по недоразумению и по вине одного должностного лица, но пыткам не подвергался… разве что схлопотал по морде за нецензурную брань при заламывании ему крыльев в адрес вышеуказанного лица, виновного в нарушении демократических гарантий. В результате у корреспондента возник перекос внутренней перегородки клюва, а также была нарушена электронная защелка диафрагмы. Пострадавшему будет возмещен ущерб… ему вместе с соавтором уже разрешено издавать собственную газету под названием «Св. Новостя»… уж не знаю, как расшифровать это «Св.»: святые, светские или свежие! Виновное лицо строго наказано, корреспондентов отпущено, но…
ВОПРОС:
— Но?
ОТВЕТ:
— …но дело в том, что вечерний корреспондент САМ не желает покидать временную гауптвахту (но никак не жандармерию), где ему так понравилось и где он уже пишет документально-публицистическую повесть о том, как он стал свидетелем светопреставления. Вышвырнуть его с «губы»? Но подобный факт подавления творческого процесса станет еще большим нарушением демократии.
Услыхав про «документально-публицистическую повесть», корреспонденты форменным образом взвыли, и пресс-конференция была прервана — все бросились на «губу» договариваться с новоиспеченными «Св. Новостями» о закупке на корню документального бестселлера, но их уже поджидала подкупленная утренним корреспондентом за ящик водки и три пачки чернослива гарнизонная рота с примкнутыми штыками и тяжелыми прикладами, а сам утренний корреспондент еще вчера договорился через решетку с вечерним и, прикинув возможности трансформации документального бестселлера в роман, киносценарий, трагедию в стихах и цирковое представление, как раз в этот момент, щелкая кедровые орешки за тысячу световых лет отсюда в кабинете издательства «Фикшин», еще раз перечитал издательский контракт и вписал в него пункт «Дабл-ю»:
«В СЛУЧАЕ СВЕТОПРЕСТАВЛЕНИЯ, РАВНО И ДРУГОГО СТИХИЙНОГО БЕДСТВИЯ, ИЗДАТЕЛЬСТВО „ФИКШИН“ ОБЯЗУЕТСЯ ВЫПЛАТИТЬ ГОНОРАР ПОЛНОСТЬЮ.»
В общем, «Св. Новостя» были большими оптимистами, надеясь подзаработать на светопреставлении, потому что даже темные пахари-телепаты, ковыряющие мотыгами подпространство, понимали, что дело пахнет керосином, хотя ни они, ни корреспонденты, как и подавляющее большинство населения Вселенной, в теоретической физике не разбирались — даже примитивный эйнштейновский эффект двух близнецов или школярский процесс коллапсирования звезды в черную дыру были для них китайской грамотой.
«Где уж им рассуждать о казуистической природе зеркальных квазаров», — свысока думал Бел Амор, наблюдая за осадой гарнизонной гауптвахты корреспондентами.
Нельзя сказать, чтобы Бел Амор очень уж разбирался в теоретической физике, но худо-бедно мог рассчитать обратную траекторию сноса по времени при неподвижном пространстве — так называемый «парадокс торможения», когда, хоть вывернись наизнанку, энергия (Е) испаряется прямо пропорционально возрастанию массы (М), которая (масса) не может и не хочет существовать по-старому, а С2 (це квадрат) остается прекраснодушным призывом к ускорению, потому что никто не чешется, — так что рассчитать траекторию возвращения с небес на землю в условиях застойного времени по формуле Е = МС2 Бел Амор умел, а значит, не таким уж он был олухом царя небесного, как обычно изображают в киносценариях инспекторов Охраны Среды… уметь спуститься с небес на землю — это что-то да значит, и в Охране Среды чему-то да учат.
То-то.
День клонился к вечеру. Свежие газеты опубликовали популярные статьи об одиннадцатимерном пространстве в расчете на среднегалактического обывателя — мол, здравомыслящим гражданам не следует принимать на веру персонифицированных «демонов зла». Ни в одном зоопарке такие звери не водятся, а джинна войны не следует представлять этаким злобным старикашкой в чалме. Другое дело, что одиннадцатимерный омут может послужить детонатором для цепной реакции свертывания нашего старого доброго четырехмерного пространства, и, чтобы этого не произошло, всем гражданам следует повысить, ускорить, строго соблюдать, быть начеку и давать побольше на-гора, а о строительстве сферы Дайсона и обо всем остальном позаботятся видные специалисты из правительственной комиссии — в общем, доступными словами пытались успокоить публику, но она, дура, отлично ориентируясь в подтексте подстрочного подпространства, в особенности услыхав про сферу Дайсона и про «видных специалистов» (а кто и когда их видел?!), тут же сообразила, что дело пахнет гражданскими лишениями, и в течение суток домохозяйки из цивилизаций преклонного возраста расхватали сапоги, соль, сахар, спички, теплую одежду; потом принялись сушить сухари. Столичные студенты забросили учебу и (однова живем!) отчаянно занялись любовью; а более провинциальная и себе на уме молодежь, для которой что конец света, что прозябание на нефтеносных районах Радужного Кольца, добровольно записывалась на строительство сферы Дайсона, рассчитывая все же сделать карьеру или хотя бы получить квартиру до светопреставления — что, конечно, было нереально. Ехали кто с женой, кто с мужем, кто с невестой, кто с детьми, кто сам по себе, везя свой нехитрый скарб: старую молочную цистерну, наполненную самогоном, коровушку, утепленный балок на фотонной тяге с гремящим чайником, крупу-соль для супа, рулоны рубероида, ложки-вилки-посуду, любимую книгу.
Наступил вечер по среднегалактическому наименее искривленному меридиану. Стабилизатор открыл фотоэлементы и с надрывом произнес:
Я ПИЛ ИЗ ЧАШИ БЫТИЯ…
— Было! — опять заорали бродяги.
Стабилизатор упрямо повторил:
Я ПИЛ ИЗ ЧАШИ БЫТИЯ ДО САМОГО ЗАКРЫТИЯ.
— Ну как? — с жалостью спросил его Бел Амор.
— Девяносто восемь, — пробормотал Стабилизатор.
— Чего «девяносто восемь»? — удивился Бел Амор и попался.
— А чего «ну как», — горестно вздохнул Стабилизатор и закрыл фотоэлементы.
В пространстве невидимо взошла Красная Массандра, вечный спутник нашей Вселенной.
