— Я командир крейсера барон Хигт зир Гхартлент зир Краагл. Ваше имя и звание?
— Можете называть меня Джонс, — ответил Роберт, бросив взгляд на запястье. Девять с половиной часов…
— Вы должны сообщить свое настоящее имя, цель вашей миссии и кого вы представляете.
— Моя миссия носит сугубо секретный характер. Подробнее я буду говорить только лично с Императором.
— Вы, кажется, плохо представляете себе ситуацию. Вы находитесь на имперском корабле и должны выполнять наши распоряжения.
— Я должен выполнять лишь свои инструкции, как, очевидно, и вы — ваши.
Удар попал в цель. «Этот землянин догадывается, что о нем до сих пор не доложено! — зло подумал барон. — И он плохо поддается психологическому давлению.»
— Значит, вы отказываетесь сообщить мне суть миссии?
— Отказываюсь.
— Но мы можем вас заставить! — барон положил руку на пистолет. — Мозг землянина — не такое уж надежное хранилище!
— Не спорю, — спокойно согласился Роберт. — Но в этом случае вы станете обладателем государственной тайны, которую вам знать не положено. Таких людей обычно ликвидируют, барон.
— Вы осмеливаетесь угрожать мне?!
— Разве напомнить офицеру о его долге — это угроза?
Коррингартец взял себя в руки.
— Но вы, тем не менее, передали нам документ в конверте, — сказал он спокойным тоном.
— Разумеется, ведь вы все равно не смогли его прочитать, — ответил Роберт. Он догадывался, что послание племянника дяде зашифровано личным кодом Клайренсов.
— П_о_к_а_ не смогли, — хмуро согласился командир крейсера.
— И не сможете еще лет пятьдесят, даже задействовав все бортовые компьютеры. Послушайте, барон, вы заставляете ждать не меня. Вы заставляете ждать своего Императора. Он будет весьма недоволен, если узнает, что мне чинились препятствия.
— Не вам судить о воле и деяниях Божественного Императора! — огрызнулся зир Краагл. Роберт пожал плечами.
Барон размышлял. «Этот мерзкий земной слизняк явно что-то знает. Государственная тайна… это не блеф. И тот, кто завладеет этой тайной, обретет могущественную силу. Конечно, подобное стоило бы жизни какому-нибудь пеону… но со мной им придется считаться. В моем распоряжении прекрасный боевой корабль с преданным экипажем. Однако эта игра рискованна… даже если землянин навсегда исчезнет. Неужели Божественный действительно захочет видеть столь омерзительную тварь? На удивление уродливая раса… Если бы о нем никто не знал! Но он успел оповестить о себе весь космос. За эти часы его радиосигналы приняты по всей системе, мы сами подобрали его по трансграмме сторожевого поста… Можно объявить его больным, фанатиком, покушавшимся на Императора… Но это в любом случае вызовет расследование. И потом, что если его информация действительно принципиально важна для Империи? Тогда скрыть ее — это предательство, это несмываемый позор для зир Гхартлентов эир Крааглов…»
— Может быть, вы хотите что-то еще передать Императору? Должен же у него быть повод хотя бы взглянуть на эту тарабарщину.
— Передайте ему следующую фразу… запишите ее (барон послушно нажал одну из кнопок транслятора) «Я располагаю достоверной информацией о человеке по имени Ричард Герберт.»
Зир Краагл резко и неприятно свистнул сквозь зубы, что соответствовало земной презрительной усмешке.
— По-вашему, Его Величество интересует какой-то землянин?
— Возвращаю вам ваши же слова: не вам судить о воле и деяниях Божественного Императора.
«Он держится достойно, — с невольным уважением подумал барон, — хотя само по себе это, конечно, не решает, жить ему или умереть.» Он стоял, глядя на землянина; честолюбие и долг боролись в нем. Наконец долг победил.
— Вам сообщат, как только мы получим указание с Гхордерата. У вас еще какие-нибудь пожелания?
— Честно говоря, ужин показался мне слишком аскетичным.
— По корабельному времени это был завтрак. Я распоряжусь, чтобы вам прислали еду и напиток.
— Благодарю вас, барон.
Двери за коррингартцем закрылись. Роберт вытянулся на узкой койке, расцепив судорожно сплетенные ледяные пальцы и расслабляя каждую мышцу. Он понял, что выиграл этот раунд.
Ответ с Гхордерата пришел меньше чем через час после доклада зир Краагла. Командиру крейсера было приказано доставить земного посланца вместе с его кораблем на центральную планету, исключив при этом всякие контакты с тем и другим со стороны экипажа. Крейсер вышел из транспространства настолько близко к планете, насколько это возможно для корабля такой массы, и начал торможение. В нижней точки гиперболической траектории лихтер с планеты забрал Роберта и его челнок. Конвоиры по-прежнему были в скафандрах. После прибытия в порт пилота сразу же посадили в лишенный окон отсек какой-то машины, из которой он вышел лишь внутри грандиозного здания, весьма вероятно, расположенного под землей. Безмолвные конвоиры провели Уайта по коридору в отведенное ему помещение; оно было значительно просторней, чем бокс на крейсере, но ничуть не уютней. Пилот вскоре понял, что император вряд ли пришлет за ним в ближайшие минуты, а потому он может спокойно поспать. Выспаться Уайту, однако, не дали. Четверо коррингартцев в защитных костюмах разбудили его и снова куда-то повели.
Роберт оказался в комнате, заполненной разнообразной аппаратурой, по-видимому, медицинской. Комнату разделяла прозрачная перегородка, по другую сторону которой сидело у приборов несколько коррингартцев в зеленой униформе. «Черт, мне уже надоело, что со мной обращаются, как с прокаженным!» — подумал пилот. Дверь за его спиной закрылась; стражники остались в комнате.
— Снимите с себя все и положите в ящик, — голос исходил из транслятора внутри помещения, говорил же один из зеленых за перегородкой. Роберт без особого удовольствия повиновался.
— Часы тоже.
Это было уж совсем неприятно, но что делать? Едва часы легли поверх одежды, ящик скрылся в стене.
— Эй, парни, надеюсь, ваш этикет не требует, чтобы я предстал перед императором голый?
Похоже, один из зеленых хотел что-то сказать насчет кощунственности подобного предположения, но главный жестом остановил его.
— Вы получите одежду. Позже. А сейчас четыре шага вперед. Ступни на металлические пластины. Руки вверх и в стороны.
Как только Роберт это проделал, техника вокруг него пришла в движение. Манипуляторы-захваты обхватили его запястья и лодыжки, какое-то стальное щупальце обвило пояс, широкий обруч опустился на голову. Со всех сторон к пилоту потянулись многочисленные датчики. Практически лишенный возможности двигаться, он лишь вздрагивал от прикосновений холодного металла.
