Построение нового альманаха несколько отличается от его знаменитого предшественника. Наряду с прозой и обширными критическими статьями появились рецензии и интервью. Несмотря на явный рекламный характер (практически все рецензии, критика и интервью, так или иначе, посвящены авторам «Центрполиграфа»), в целом сборник выглядит достаточно приличным. Причем, не за счет топ-авторов, имена которых вынесены составителями на обложку. Ни написанные в 70-е годы «Отцы и дети» Ю.Никитина, ни многократно переиздававшийся «Nevermore» Г.Л.Олди, ни «Переворот» и «Неперемещенный» В.Головачева не производят того впечатления, которое создается после прочтения подборки рассказов молодых и нечасто печатающихся авторов. Составитель «Нашей фантастики», который почему-то не указан в выходных данных, поработал на славу. Особенно выделяются два рассказа: «Ночной монстр» В.Мидянина и «По морям, по волнам» Р.Афанасьева. Приятно удивляет утонченная стилистика и психоделика В.Мидянина. Описанный автором овеществленный кошмар, рожденный воспаленным воображением главного героя, вряд ли оставит кого-нибудь равнодушным.
Рассказ Р.Афанасьева в этом смысле попроще, но очень точно выстроен, скорее, даже сконструирован. Однако эта конструкция хорошего класса. Старой доброй научной фантастикой 60-х годов веет от рассказов В.Васильева «Трель певчей совы», А.Бачило «Впереди вечность» и Д.Володихина «Сюрприз для небогатых людей». Все эти авторы в свое время принимали участие в семинарах ВТО МПФ. Было бы очень неплохо в наше трудное время попытаться организовать хоть что-нибудь подобное. Хотелось бы надеяться, что альманах «Наша фантастика» станет для молодых авторов не только возможностью опубликоваться, но и настоящей школой мастерства, а также трамплином в будущее.
Андрей Синицын
Милорад Павич
Русская борзая
СПб.: Амфора, 2000. — 282 с. Пер. с сербского Д. Стукалина
(Серия «Новый век»). 10 000 экз.
Сербский писатель Милорад Павич из тех, кто последовательно двигается по тонкой грани между фантастикой и модернистской прозой. В его книгах точные исторические факты плотно переплетаются с самыми смелыми фантастическими допущениями: многие из них могут быть причислены и к НФ. Особенно он любит всевозможные игры со временем. Не стал исключением и сборник рассказов и повестей «Русская борзая». Так, в рассказе «Красный календарь» 25-е и 24-е октября 1917 года поменялись местами, и причиной тому оказалась революция в Петрограде.
Героиня рассказа «Яйцо» постепенно начинает жить в будущем, и выражается это в том, что из ее речи исчезают глаголы прошедшего времени. Персонажи небольшой повести «Шахматная партия с живыми фигурами» разыгрывают партию на клетчатой доске. Но самое удивительное, что потом их реальные судьбы повторяют все сделанные ходы. Герои рассказа «Ужин в ресторане «У вопросительного знака» — два писателя, которые попадают в произведения друг друга… Персонажи рассказов Павича не только меняются именами и судьбами, но даже могут участвовать в собственных похоронах.
Сборник «Русская борзая» вышел на языке оригинала в 1976 году, еще до знаменитого «Хазарского словаря» и других романов, едва не принесших Павичу Нобелевскую премию. Те, кто неплохо знает его творчество, после знакомства со сборником смогут отметить, что фантазия Павича в молодые годы была даже более буйной, чем сейчас. Кроме того, в своих последних произведениях он явно эксплуатирует собственное прошлое. Например, вторая часть романа «Внутренняя сторона ветра» (1992) полностью составлена из рассказов «Яйцо» и «Обед на польский манер».
Андрей Щербак-Жуков
Стивен Кинг
Сердца в Атлантиде
Москва: ACT, 2000. — 480 с.
Пер. с англ. И. Гуровой (Серия «Мастера. Современная проза»). 10 000 зкз.
Ярлык «мастер ужастиков» прочно приклеился к Кингу. Своим его не считают ни фантасты (и это несмотря на то, что в его активе много ярких произведений как в жанре фэнтези, так и научной фантастики), ни представители мэйнстрима. Выпустив «Сердца в Атлантиде», Кинг доказал последним, что с ним следует считаться и на этом поле.
Роман состоит из пяти почти независимых частей, объем которых, видимо, умышленно уменьшается — если первая занимает почти полкниги, то последняя напоминает небольшой рассказ.
Первая часть «Низкие люди в желтых плащах» переносит читателей в 1960 год в провинциальный американский городок. Главный герой, одиннадцатилетний Бобби Гарфилд, знакомится со странным новым соседом — стариком по имени Тед Бротиген. Тед постоянно чего-то боится и поручает Бобби наблюдать за появляющимися в городке незнакомцами и особенно за людьми в желтых плащах. Из некоторых реплик соседа становится ясно, что он пришелец то ли из параллельного мира, то ли из другого времени. Нарастающим ожиданием трагического финала пронизана вся первая часть книги, хотя общая атмосфера повествования близка брэдбериевскому «Вину из одуванчиков». В развязке выясняется, что Бротиген прибыл в это место и время из мира «Темной башни», еще не завершенной фантастической эпопеи Кинга.
Вторая часть, действие которой происходит через несколько лет, абсолютно реалистична и связана с первой лишь упоминанием некоторых событий из предыдущей. Студенческая жизнь времен вьетнамской войны носит, скорее, автобиографический характер.
Третья часть, являющая собой переработку старой повести Кинга, тоже завязана на вьетнамскую войну, следы которой ощущаются и в четвертой. И каждый из фрагментов книги — это фактически отдельное произведение. Их сюжетные линии изящно закольцованы в заключительном, пятом, эпизоде. Однако есть и чувство некоторой досады. Переводчик, хорошо известный своими работами над классикой литературы, может и не знать классику НФ. Но редактору издательства не к лицу выпускать на страницы «День триффид» Д.Уиндхэма. Да и стоит, наверное, заглядывать в другие книги своего издательства, чтобы узнать, например, что в цикле «Темная башня» главный герой — Стрелок, а отнюдь не Пистолетчик. В целом же, попытку Кинга поиграть в Большую литературу следует признать успешной.
Илья Североморцев
Брайан Олдисс
Босиком в голове
Доклад о вероятности эй
СПб.: Амфора, 2000. — 319 с. Пер. с англ. А. Чеха, А. Румянцева — (Серия «Классическая фантастика»). 5000 экз.
Новый мир не за горами: после бомбардировок с применением психомиметического оружия, совершенных ВВС Кувейта, по всей Западной Европе люди стали съезжать с катушек и жить богатой внутренней жизнью, уводящей далеко от реальности. Грезы наяву, преобразующиеся в политические и культурные жесты, — такова атмосфера конца 60-х. Любой тип порядка, прежде установленный, будь то армейский устав, социальная иерархия, политические институты, вызывает отторжение, неприязнь, удивление, недоуменный смех, стремление все разрушить и посмотреть, что вырастет на расчищенном месте.
