Доктор Морган отбросила одеяло, открыв грудь Киры.
– Мы полагаем, что от этого препарата тебе мгновенно станет хуже. – Она занесла шприц над сердцем Киры. – Разумеется, мы будем отслеживать основные жизненные показатели, но ты должна описывать свои ощущения: боль в суставах, нехватка воздуха, потеря зрения или слуха. Словом, все то, что наши приборы не способны зафиксировать или объяснить.
– Вы хотите вколоть мне Наблюдателя, – пролепетала Кира, которую уже начало трясти от страха. Девушка старалась дышать спокойно и ровно. – Частицу, которую вы производите, инертную разновидность РМ. И какой вы ждете реакции?
– Разновидность РМ? Я же тебе говорила, от твоих знаний нам нет никакого толку.
Она вонзила иглу Кире в грудь: девушка почувствовала, как та вошла под кожу, ощутила боль, давление и страх от вторжения инородного тела. Анестезия не действует! Доктор Морган нажала на поршень, и Кира ахнула: в груди словно вспыхнул огонь, охватив сердце и в считаные мгновения распространившись по всему телу. У девушки перехватило дыхание, и она инстинктивно вцепилась в край стола, стараясь держаться. Инъекция длилась целую вечность, и когда доктор Морган наконец вынула иглу, Кира застонала. Ей казалось, будто жидкость все еще течет по телу.
– Пока никакой реакции, – проговорила одна из врачей, тоже в маске, не сводя глаз со стены. Другой врач направил свет Кире в глаза, левой рукой проверяя зрачки, а правой пульс:
– Все в норме.
– Мы не знаем, как быстро действует препарат, – произнесла доктор Морган, пристально глядя на Киру. – Мы не проверяли его на людях с самой войны.
Кира глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. На одном из экранов по-прежнему медленно вращалась частица. Неужели я умру? Она сказала, что Наблюдатель – не новая разновидность РМ. А что же тогда? И что они ожидают увидеть?
Девушка вспомнила, о чем шептались врачи, и снова посмотрела на изображение на стене: вирус и Наблюдатель. Похожий на вирус, но совсем не вирус. Кира никогда толком не понимала, как он функционирует: для этого ей не хватало данных. Но здесь, из разговоров партиалов, она узнала больше.
– Вы сказали, это феромон, – проговорила Кира.
Доктор Морган остановилась и вопросительно посмотрела на Киру. Затем проследила за взглядом девушки до экрана и снова посмотрела на нее:
– Тебе знакома эта частица?
– Мы приняли ее за новую стадию РМ, потому что она похожа на другие, но вы сказали, что это феромон. Поэтому она и вырабатывается в организме Сэмма. Это часть информации, которую вы передаете по связи.
Доктор Морган покосилась куда-то в угол (на что – Кире не было видно), и девушка по глазам догадалась, что та нахмурилась. Морган смерила Киру взглядом:
– Ты знаешь больше, чем я думала. Признаюсь, когда ты мне сказала, что врач, я не приняла это всерьез.
К горлу Киры подступила тошнота. От укола кружилась голова. Кира попыталась успокоиться. Она посмотрела на доктора Морган и спросила:
– Как она функционирует?
– Это мы и пытаемся выяснить.
– Это часть связи? – допытывалась Кира. – Может, РМ – всего лишь побочный эффект ваших способностей?
– За последние двенадцать лет я систематизировала все феромоны, которые производят партиалы, – ответила доктор Морган. – Я изолировала частицы, установила связь с органом, который их производит, выяснила, какой механизм запускает процесс, определила их функцию и цель. И так для всех феромонов, – она кивнула на изображения на стене. – Кроме этого.
Кира покачала головой:
– Но зачем нужен феромон, который ничего не делает? Вас же создавали с определенной целью, у вас в организме все должно быть функционально.
– Он очень даже функционален, – сказала доктор Морган. – «ПараДжен» ничего просто так не делал. Не зря они даже заранее определили дату нашей смерти. И мы подозреваем, что этот феромон как-то связан со сроком действия. Возможно, изучив реакции, мы сможем с этим справиться. – Она махнула на изображения за спиной. – Как видишь, этот феромон не вступает в реакцию ни с партиалами, ни с людьми. Только с РМ.
Тут Киру осенило: она увидела две частицы не как разновидности друг друга, а в комбинации. Хищник не просто походил на феромон партиалов, он им и был, а вокруг него располагалась Спора, которая передается по воздуху. Так Спора становилась Хищником: при контакте не с кровью, а с феромоном. Попадая в кровь, Спора превращалась в Каплю. Перед глазами Киры проплывали картинки с анализом крови новорожденных: аномальный Хищник размножался с бешеной скоростью, но при этом не повреждал клетки. Сэмм был прав: он несколько дней выдыхал Наблюдателя, который в анализах соединялся со Спорой и нейтрализовывал вирус.
В этом и был секрет РМ. Это и было лекарство. Крохотная частица в организме их злейшего врага.
– Когда человечество погибло, мы занялись вопросом бесплодия партиалов, чтобы проверить, можем ли что-то изменить. – Похоже, доктор Морган не заметила потрясения Киры или же приняла его за смущение, которое испытывает недоучка, столкнувшись со сложной научной темой. Доктор продолжала рассказ, а Кира изо всех сил старалась не выдать своего волнения: она вдруг испугалась, что эта холодная, расчетливая женщина узнает страшную тайну. Если реакция Киры и вызвала интерес доктора Морган, та ничем его не обнаружила. Она подошла к стене, постучала по экрану и открыла новые файлы: фотографии лиц других девушек, таких же бледных и перепуганных, как Кира, привязанных к тому же столу для таких же опытов. – Нам нужны были нестерильные объекты для экспериментов; так мы стали изучать людей. И только после того, как последняя девушка умерла, мы заметили связь между нашим феромоном и РМ. Вирус каким-то образом впитывает феромон, хотя как и почему, мы понятия не имеем. Потом у нас нашлись… другие дела, но когда разразился кризис из-за срока действия, мы поняли, что необходимо возобновить исследования. – Вертя в руках шприц, доктор Морган обернулась к Кире. – И вот ты у нас.
Кира кивнула, с трудом сдерживаясь, чтобы не выдать секрет. Надо выбираться отсюда. Мне нужно домой. Я могу спасти ребенка Мэдисон. Я могу спасти всех детей.
– По-прежнему никаких изменений, – сообщил врач, отслеживающий показатели Киры. – Если реакция и идет, то без ощутимого эффекта.
– Она не идет, – произнесла другая врач каким-то странным голосом. – И не произойдет, – все, кто был в комнате, посмотрели на нее, даже Кира. Врач коснулась панели, и та раскрылась во всю стену, показывая список сокращений и аббревиатур, в котором Кира немедленно узнала анализ крови. – У нее в крови нет вируса.
