— Сочувствую… Но при чем здесь я?
— Мы хотим повторить эксперимент Сони и Питера Ласкин. Вам следует выяснить…
— Мне?! Вы хотите сказать, что собираетесь нанять меня с тем, чтобы я отправился к нейтронной звезде?!
— Да. Вы должны отправиться туда и выяснить, какая сила способна проникнуть сквозь оболочку нашего корабля. Разумеется, мы предоставим вам все…
— Не пойдет.
— Мы готовы заплатить миллион.
Я быстро преодолел искушение.
— Нет.
— Вам дадут возможность построить собственный корабль на основе модели номер два «Дженерал Продактс», — голос Лореса зазвучал так сладко, словно он обещал мне райское блаженство в своих объятиях, — вы внесете в него все модификации, которые сочтете нуж…
— Благодарю, — оборвал я призывную песнь на полуслове. — Но я хочу еще пожить.
Музыкальное контральто кукольника впервые выдало неблагозвучный диссонанс.
— Уж не в долговой ли тюрьме? Если «Дженерал Продактс» обнародует ваши счета…
— Эй, эй, погодите!
— Ваш долг, мистер Шеффер, составляет порядка пятисот тысяч. Мы рассчитаемся со всеми вашими кредиторами до того, как вы отправитесь в полет, — это будет нечто вроде аванса. Если же вы вернетесь…
Я восхитился его честностью, ведь он мог бы сказать «когда вы вернетесь»!
— …Если вы вернетесь, мы выплатим вам остальное. Кстати, вам придется давать интервью информационным агентствам, а это тоже стоит немалых денег. Итак, ваш ответ?
Я облизнул пересохшие губы, сознавая себя припертым к стене. Я мог облизывать губы сколько угодно, но от этого мой счет в банке не сделался бы солидней и мое безвыходное положение не перестало бы быть столь безвыходным. Оставалось одно: сдаться, но… с честью.
— Вы сказали, что я смогу построить собственный корабль?.
— Конечно. — У кукольника хватило великодушия, чтобы откровенно не праздновать победу, и опытный соблазнитель (а может, соблазнительница — не знаю, как у них там с полами!) продолжил: — Это ведь не просто исследовательская экспедиция. Мы хотим, чтобы вы благополучно вернулись.
— Честно говоря, мне тоже этого хочется, — с неподдельным чувством признался я.
Судно было готово в рекордно короткий срок. Корпус и жизненное пространство аналогичны кораблю-неудачнику, но на этом сходство заканчивалось. На «Буцефале» — так я назвал свою космическую лошадку — приборы наблюдения почти отсутствовали, зато был установлен мощный термоядерный двигатель, как на военных крейсерах. Я настоял, чтобы «Буцефал» оснастили лазерной пушкой, и кукольник безропотно подчинился этому наглому требованию. Он хотел, чтобы я чувствовал себя в безопасности, спокойно занимаясь выяснением причины гибели моих предшественников.
О да, я был спокоен! Спокоен, как смертник, готовящийся взойти на эшафот. Правда, смертник точно знает, что его ждет, я же не имел об этом ни малейшего представления. И мне ничуть не стало лучше после многократного прослушивания записи последнего сообщения.
Их корабль вынырнул из гиперпространства на расстоянии миллиона миль от нейтронной звезды. Продвинуться к ней ближе они не могли из-за гравитационного эффекта. Питер отправился проверять приборы, а Соня связалась с Институтом Знаний.
«Мы еще не видим звезду без приборов, но знаем, где она. Каждый раз, когда Сюрприз оказывается между нами и другой звездой, вспыхивает гало. Подождите немного, Питер настраивает телескоп…»
На этом связь оборвалась — мешала масса звезды. Данное обстоятельство было в порядке вещей, поэтому никто не объявил тревогу. И вполне вероятно, что тот же гравитационный эффект не позволил скрыться в гиперпространстве от того, кто на них напал…
У меня не было даже мимолетных идей о том, кто бы это мог быть, зато результаты его нападения то и дело вставали перед моим мысленным взором — ржавые пятна на стенах рубки корабля. Жидкость, циркулирующая в человеческом организме, как бесстрастно констатировал кукольник. Легко ему выражаться с таким академическим педантизмом, но жидкость, циркулирующая в моем организме, была мне исключительно дорога! И меня вовсе не радовала мысль, что она будет разбрызгана по стенам рубки «Буцефала».
— Не нужно закрашивать стены, — попросил я Лореса, когда «Буцефал» был почти готов.
К тому времени (впрочем, как и по сей день) я уже знал, но так и не научился выговаривать тридцатисложное имя президента дочерней фирмы «Дженерал Продактс». Мое имя кукольник выговаривал без особого труда, но я сильно подозревал, что про себя он называет меня просто «человеком». Так же, как Соню и Питера Ласкин. Так же, как всех остальных людей. Человеком больше, человеком меньше…
Забавно, что создания, чья осторожность так легко переходит в трусость, занимают ведущее место по производству космических кораблей! Впрочем, кукольники куда охотнее строят корабли, чем летают на них: они слишком высоко ценят свою жизнь и слишком низко — жизнь прочих разумных существ, чтобы не прибегать то и дело к услугам пилотов иных цивилизаций.
— Нельзя отправляться в путешествие с прозрачными стенами, — все-таки проявил обо мне заботу кукольник. — Вы сойдете с ума.
— Я работаю пилотом вот уже двадцать лет, — мой небрежно-самоуверенный тон мог обмануть кого угодно. — Вид открытого космоса, сводящий новичков с ума, вызывает у меня лишь легкое любопытство. И я хочу знать, что происходит вокруг!
Накануне отлета я засел в баре «Дженерал Продактс». Бармен-кукольник смешивал коктейли ртом, но это мне уже было безразлично! К тому же у бармена-кукольника коктейли получались ничуть не хуже, чем у бармена-человека, и как раз такой крепости, какая требовалась…
«Заправка перед отлетом в тартарары» — так у нас, пилотов, называется дегустация крепких напитков перед рейсом, особо многообещающим в смысле неприятностей. И в каком бы виде пилот ни покинул бар после подобной дегустации, я еще ни разу не видел, чтобы наутро он не занял место в рубке трезвым, как стеклышко. Правда, никто, кроме меня, еще не надирался перед отлетом в баре кукольников…
А вдруг я стану зачинателем новой традиции? Как Сидней Маклистер, который ввел шикарную моду: последний предвылетный коктейль выливать не себе в рот, а своему соседу за шиворот.
«Нет, пожалуй, здешние коктейли все-таки чересчур крепки», — подумал я, увидев, как напротив меня бесцеремонно усаживается пожилой человек с двумя головами.
Я потряс своей собственной башкой, и головы моего визави нехотя слились в одну… Правда, от этого тип ничуть не стал симпатичнее, а на фоне музыкальной болтовни тусующихся в баре кукольников его голос неприятно резанул мой слух:
