Наконец Саймону удалось на миг преодолеть парализовавший его ужас, он испустил нечленораздельный вопль и выстрелил по крылатому пришельцу. Ослепительная молния сверкнула в воздухе – ярко-белая вспышка на голубом небесном фоне. Но Саймон промахнулся. Испуганно закричала Аня.
– Что ты делаешь?! – заорал Антон. – Не стреляй!!!
– Это он!.. – вопил Саймон, ерзая на земле и лихорадочно пытаясь прицелиться. – Он!!! Я его узнал!.. Я видел его глаза!.. Тогда, на «поляне»!!! Это он!.. Он!..
– Он ничего тебе не сделает!!!
Но Саймон не слышал его. Он уже не воспринимал ничего, кроме собственного страха. Схватив обеими руками пистолет, ходящий ходуном, он сел.
– Да не стреляй же ты, дурак!!!
Существо сделало еще один круг. Саймон истерично взвизгнул и выстрелил второй раз.
Антон оторвался от стены и, пригнувшись, метнулся к нему. Саймон заверещал, разворачиваясь всем телом в его сторону. На миг перед Антоном предстало его обезумевшее, бескровное лицо, дуло пистолета совсем вблизи… Грянул новый выстрел, белая раскаленная молния обожгла Антону висок, и его отбросило назад, к каменной стене. Следующий заряд ударил в скалу возле головы. Антона оглушило и осыпало мелкими острыми осколками, он зашатался, припав на колено, оглох на мгновение, почувствовал боль обожженной кожи и запах паленых волос. Сквозь пелену звона в ушах прорезался крик Ани, и ее смертельно перепуганное лицо возникло прямо перед ним. Она что-то кричала, он попытался оттолкнуть ее в сторону, прикрыть… Увидел, как Саймон с перекошенным лицом, в котором не осталось ни капли рассудка, вскочил и шагнул в их сторону, направляя на них оружие. Несколько шагов…
В следующий миг сиреневая масса спикировала вниз и сбила Саймона с ног. Пронзительный вопль вспорол территорию склона и стал затихать, эхом мечась между горами. Несколько мелких камешков зашуршали, скатываясь по склону. Глухо стукнул о землю пистолет. Затем послышался тягучий свист. Большие крылья захлопали, и Антон успел увидеть, как существо очень медленно и тяжело летит вверх по склону. Летит над самой землей, держа в мощных суставчатых лапах мешковатое тело Саймона. Его голова безжизненно болталась на груди, а ноги волочились по земле, поднимая за собой облачка пыли. Существо с Саймоном достигло вершины склона и исчезло из виду. Снова воцарилась тишина.
Антон сполз спиной по прохладной стене и сел на землю.
– Ты не ранен?!
– Ерунда…
– Господи, я так испугалась…
Аня бросилась к нему на шею, и несколько минут они молчали. Она дрожала и всхлипывала у него под ухом. Он гладил ее по волосам и смотрел в спокойное небо, на резкие очертания скал на его фоне… Звон в ушах понемногу стихал. Опаленную кожу виска жгло.
Он подтянул Анины ноги к себе и снял туфли. После внимательного осмотра, недолго думая, оторвал каблуки.
– Так-то лучше будет, – сказал он, надев их обратно.
Аня смотрела на него глазами, полными печали.
– Антоша… – сказала она тихо. – Я все думаю… про то, что он сказал… Про станцию и нас… Про «поляну», цветы… Ведь мы же не хотели, правда?.. Мы же не знали, боже мой!.. Ну почему так все получилось?.. Это так ужасно!
– Не думай сейчас об этом… – сказал он, пытаясь отогнать мерзкое ощущение. – Нам надо силы беречь, малыш.
– Ведь все же улетели со станции?.. Скажи… Ведь все?
– Я очень на это надеюсь… – ответил он. – Вот вернемся – тогда будем разбираться… Долго и основательно. И спрашивать кое с кого по полной… Я тебе клянусь: мы все узнаем до конца!.. Рано или поздно. Хоть всю жизнь на это положу, но доберусь до истины!.. Доберусь, черт побери!
Аня прерывисто вздохнула, а потом затихла, шмыгая носом.
– Я знаешь что вдруг понял… – проговорил Антон, невесело улыбнувшись. – Ну, или мне показалось… Одна простая вещь. А вдруг Ая никого не хотела наказать вчера? Я подумал, а вдруг она вовсе не мстила злым и глупым людям. И никого не карала… Она попробовала нашего счастья, Аня! Может быть, впервые за всю свою долгую жизнь узнала его вкус… И заплакала, расчувствовавшись… Так, как умеют плакать планеты…
Он сделал паузу, задумчиво глядя ввысь.
– Но почему?.. – с болью в голосе сказала Аня. – Почему все так… так жестоко?.. Так неразумно… несправедливо…
– Может быть, потому, – продолжил он, не отрывая взгляда от синего покрывала неба над ними. – Потому, что чувства нельзя измерять с точки зрения разума… Или с точки зрения чьей-то морали… Разве мы можем осуждать чьи-то чувства, тем более те, что так непохожи на наши… Я помню, в детстве, – сказал он, беря ее ладонь в свою, – когда отец работал в дипконсульстве, он однажды привез мне с Эммы карликового пикарона… Смешной был такой зверек и невероятно трогательный. Что-то среднее между спрутом и котенком. И глаза у него были такие печальные, смотрели всегда преданно и жалобно. Так вот, я так в него влюбился!.. Но мне все время казалось, что пикарон страдает и тоскует по своей родине… И поэтому я таскал его несколько дней на руках, тискал и гладил. Все пытался его утешить, как мог, облегчить страдания. А он взял и умер. И оставил меня в состоянии шока… Ну откуда мне было знать – маленькому десятилетнему мальчику – что для бедного пикарона моя любовь обернется смертью?
Антон вздохнул глубоко и замолчал. Взглянул на притихшую Аню и увидел, как ее большие глаза наполняются слезами. Дрогнули губы, и она заревела, зарывшись у него на груди. Заревела навзрыд, не сдерживаясь и сотрясаясь всем телом. Он не останавливал ее, он лишь нежно гладил ее по голове… и все глядел, глядел в высокое айское небо, тихое и величественное, загадочное и одновременно знакомое, глядел, будто пытался найти среди бескрайнего голубого безмолвия ответ…
За вершиной склона действительно оказался спуск вниз. Он был крутой, узкий и каменистый, но они преодолели его быстро, хотя пришлось изрядно петлять между скальных образований и круч, рискуя упасть и скатиться вниз. Когда спуск кончился, то их взору открылось огромное пространство, густо заполненное скалами. Мрачные и безмолвные, они простирались вокруг темными громадами, коварно прячущими свои тайные тропы. Антон был уверен, что где-то за скопищем этих каменных колоссов находится заветная долина, примыкающая к разлому Оннако. Но даже если бы они знали точный путь туда, на переход ушло бы несколько часов. Если бы они знали этот путь…
Они стояли, переводя дух, и взирали на тихое горное царство. Антон тоскливо скользил взглядом по сонным кряжам, отвесным стенам и ущельям, пытаясь сообразить, куда им податься теперь, чтобы испытать судьбу в очередной раз.
