— Я в полном порядке, — попытался уверить он капитана. — И мне ничего не надо — разве что поспать часов двенадцать.
— Возможно, возможно… Тем не менее, сперва вы отправитесь в медицинский отсек, — отрезал Винфельд. — Я правильно понял, что мы можем стартовать к Земле?
— Конечно — и побыстрее, если можно. Прием в посольстве состоится во вторник вечером, и это единственная служебная обязанность, от которой я не могу увильнуть.
Через час, обложенный компрессами, Вирджил Сэммз заснул спокойным сном.
Одним из самых значительных событий года являлся Посольский бал, по традиции проводившийся в роскошном особняке нью-йоркского филиала Дипломатического Корпуса. Огромный зал с зеркальными окнами, смотревшими в пышный, залитый светом прожекторов цветник, был полон — как и верхняя галерея, охватывавшая его с трех сторон. Нельзя сказать, что абсолютно все власть имущие присутствовали здесь, но почти каждому в этой пестрой толпе судьба преподнесла богатство, славу либо оба этих дара. Тут было не слишком много молодых и красивых мужчин и женщин, зато роскошных туалетов и дорогих украшений хватало с избытком.
Впрочем, молодежь все-таки попадалась. Новые колонии осваивались в основном контингентом двадцатилетних, и в этих мирах энергичные люди быстро занимали высокие посты. Кое-кто из них был сейчас здесь — разумеется, вместе с женами, которых у столь важных и могущественных лиц имелось не меньше четырех-пяти.
В этом собрании, однако, присутствовали не только земляне и не только люди. Конечно, времена, когда на таких приемах теплокровные разумные млекопитающие с других планет начнут по численности соперничать с гуманоидами, были еще впереди. Тем не менее, в зале находилось несколько марсиан, облаченных в свои торжественные «одежды согласия» и с математической точностью выделывавших фигуры танца. Венериане не танцевали; они либо неподвижно застыли в креслах, либо важно ковыляли взад-вперед, обсуждая торговые и политические новости. Были здесь и представители других миров Солнечной системы и даже дюжина-другая пришельцев со звезд.
Одна пара выделялась даже на этом пестром и пышном фоне, привлекая внимание если уж не инопланетных странников, то, во всяком случае, многих людей. Высокая гибкая девушка в зеленом переливчатом наряде казалась ожившей Дианой; ее золотые волосы струились по обнаженным плечам, низко вырезанный лиф платья украшала розетка из огромных, чистой воды изумрудов. Глаза, янтарные, с золотистыми искрами, сияли радостным возбуждением и надеждой — точь-в-точь как два бездонных колодца девичьей невинности, обращенных к мужественному загорелому лицу ее спутника. Правда, надо отметить, что Вирджилия Сэммз была тонким психологом и превосходной актрисой.
— Я очень сожалею, Кайми, что занята на следующий танец, — огорченно говорила она, сжимая обеими руками ладонь великолепного и победительного Геркаймера, — но что я могу поделать? Вы только взгляните на этот список… Сенатор Морган, мистер Изаксон… потом я должна просидеть один танец с этим жирным венерианином Осменом, сделать тур вальса с самым костлявым из марсианских дипломатов…
Она называла имя за именем, отмечая по биению пульса и напряжению мышц реакцию своего спутника. Геркаймер, секретарь и доверенное лицо сенатора Моргана, являлся опытным дипломатом; он был совсем не глуп, весьма проницателен и умел превосходно контролировать выражение лица — однако его пальцы, ладони и запястья были красноречивее глаз и губ. Редкостный талант Джил заключался в том, что она умела безошибочно читать эти непроизвольные знаки. А посему она была точно уверена, что Геркаймер пока не питает на ее счет никаких подозрений и искренне уверен, что прильнувшая к нему юная красавица столь же искренне огорчена необходимостью уделять внимание другим гостям бала.
— Ах, дорогая, — томно произнес он, лаская взглядом пунцовые губки девушки, — непросто быть дочерью Вирджила Сэммза!
Джил вздохнула, пытаясь привести в порядок свои мысли. Впрочем, это было вызвано не близким и опьяняющим присутствием обольстителя, а тем, что он явно реагировал на некоторые названные ею имена. Геркаймер чего-то ждал! Чего-то невероятно страшного, чудовищного! И Вирджилия Сэммз, для которой этот ее поклонник давно уже не являлся тайной за семью печатями, была уверена, что речь идет об убийстве.
Кто же мог оказаться наиболее вероятной жертвой? Ее отец? Возможно. Родерик Киннисон? Тоже возможно. Иные варианты исключались; разве что в сумятице бала тайные враги попытаются прикончить их обоих. Сейчас не стоило анализировать, каким образом в дело замешан Геркаймер — точнее, сенатор Морган, его работодатель; на это просто не оставалось времени. Гораздо важнее было выяснить три вещи: где, когда и кто.
Вирджил Сэммз, Первый Ленсмен, вошел в зал. Он был облачен в темный костюм; длинные, плотно прилегающие рукава — как и у остальных ленсменов — скрывали сверкающие браслеты концентратора.
— Ах, Кайми, — нежно проворковала Джил, прижавшись горячей щекой к ладони спутника, — отец велел мне оказать внимание им всем… всем, кто в этом глупом списке! А он такой длинный… — Она подняла взгляд на мужественное загорелое лицо, но серые глаза Геркаймера уже не пожирали ее губы и грудь; секретарь уставился на дверь. — Вот и папа! — воскликнула Джил с некоторым раздражением. — Боюсь, что он добавит еще пару фамилий в список!
Пальцы Геркаймера дрогнули, и она получила ответ на три своих вопроса. Здесь. Скоро. И это будет ее отец.
Джил не знала, как удалось ей сохранить самообладание; никогда раньше она не была так возбуждена и напугана.
Что делать? Что она может сделать? Любая ее попытка привела бы к поистине катастрофическим последствиям, только ускорив развязку. В первый раз после возвращения с Аризии она пожалела, что осталась без Линзы. И никто, никто из этих молодых идиотов не догадается нарушить ее интимный тет-а-тет с болваном Геркаймером! Ни Костиган, ни Джек Киннесон, ни Мэйсон Нортроп!
Мэйсон? Она бросила взгляд из-под ресниц, на миг прижавшись к плечу Геркаймера. Мэйс стоял у стены напротив них и глядел в спину соперника с видом оголодавшего волка. «Линзу! Включи Линзу! — с отчаянием подумала Джил, опуская вдруг отяжелевшие веки. — Мэйс, включи Линзу…» — это была уже не просьба, а стон отчаяния. Если он не поймет… если не услышит… тогда придется скрутить этого Геркаймера… потом она бросится к отцу и прикроет его… если успеет… и если убийца не применит мощный бластер… тогда они оба сгорят…
