Дверь машины окружного шерифа, припаркованной около ворот, открылась, из нее вылез шериф Хьюсман и вперевалку направился к Перри. Невысокий и очень толстый, он напоминал пузырь с жиром, куривший дешевые вонючие сигары. Узкие красные глазки на багровом лице шерифа с ненавистью уставились на вновь прибывших. Он скорее похож не на пузырь, наполненный жиром, думал Перри, а на сосуд с кровью, который вот-вот взорвется.
Тонкие губы на толстом лице шевельнулись:
— У вас тут дела, мистер?
Перри посмотрел на толпу. Некоторые из собравшихся, очевидно, были репортерами или учеными. Но большинство — просто местные жители, глазевшие на происходящее. Шериф, однако, не собирался настраивать против себя потенциальных избирателей.
— Нет, если только вы не назовете делом любопытство, — ответил Перри. Он не хотел представляться, поскольку ему было легче действовать, не находясь под присмотром закона городка Рузвиль.
— Ладно, можете заходить, — проворчал Хьюсман. — Но это обойдется вам в доллар с носа.
— Доллар?
— Да. У Хевиков сейчас тяжелые времена, сгорела их силосная башня, старая леди Хевик убита камнем из вулкана всего четыре дня назад, а вокруг топчутся люди, нарушая их уединение и путаясь под ногами. Им надо как-то устроить свою жизнь.
Перри указал на Сетона, тот дал шерифу два доллара, и они прошли через ворота. Пробравшись сквозь толпу на скотном дворе, они миновали команду программы новостей Пате и остановились на краю поля. Из-за недавних проливных дождей поле совсем раскисло. Все сорняки были выжжены маленькими и большими «бомбами» лавы, вылетающими из вулкана. Они лежали повсюду, около нескольких сотен штук. Вылетая из вулкана, эти полужидкие камни имели сферическую форму, но от удара о землю расплющивались. Как заметил Сетон, от этого поле было похоже на пастбище, на котором паслись каменные коровы.
Лава прекратила течь и по мере остывания приобрела красноватый оттенок. Перри обернулся и посмотрел на сарай-развалюху, испещренный черными пятнами. Несколько камней, очевидно, попали в заднюю стенку дома, так как почти все окна были забиты досками, кроме нескольких, защищенных нависавшей над крыльцом крышей.
Из-за угла сарая появился человек. Улыбаясь и протягивая руку, он шагнул навстречу Перри.
— Сукин сын, Керш! — радостно воскликнул он. — Я не очень-то надеялся, что ты приедешь! Ведь твой клиент ничего не может тебе заплатить!
— Одно дело в год я расследую бесплатно. Но в данном случае я бы еще и сам приплатил своему клиенту, — пожимая руку Мэлоуна и усмехаясь, ответил Перри.
— Я обнаружил кое-что, о чем еще не успел сообщить. — Эд Мэлоун поздоровался с Сетоном и продолжил: — Местные жители полагают, что вулкан — это лишь стихийное бедствие, но к тому же они думают, что Господь привел вулкан в действие, чтобы наказать Хевиков. Их не очень-то любят здесь. Хевики держатся обособленно, редко ходят в церковь, неряшливы и вечно пьяны. Кроме того, деревенским жителям не нравится, как Хевики обращаются с Бонни, хотя все в деревне считают ее странноватой.
— А о Тизоке есть какие-нибудь новости?
— Никто его не видел. Хотя, конечно, его и не искали. Бонни ничего не сказала шерифу, поскольку боялась, что он проболтается кому-нибудь из Хевиков, а пострадает от этого она сама. Сегодня Бонни попытается удрать из дома, чтобы увидеться с вами, но...
Звук, подобный взрыву нескольких динамитных шашек, заставил Перри и Мэлоуна обернуться к вулкану. Сотни людей закричали одновременно — раскаленный добела предмет летел прямо в толпу. Они побежали в разные стороны, вопя от ужаса; позади раздался страшный грохот. Когда люди наконец остановились и обернулись, то увидели дыру в задней стенке амбара и валящий оттуда дым.
Раздался крик: «Пожар! » Вместе с другими Перри подбежал к дверям амбара и заглянул внутрь. Раскаленный камень угодил прямо в ворох сена у задней стены. Стены и сено полыхали. Пламя быстро распространялось по направлению к стойлу, в котором стояли четыре лошади. Они становились на дыбы, исступленно лягая стены стойла. В загоне в передней части амбара в ужасе визжали свиньи.
Пока сбежавшийся народ тщетно пытался спасти амбар, Перри удалось рассмотреть Хевиков. Пожар заставил всех их выйти из дома. Генри Хевик, высокий и очень худой мужчина лет пятидесяти семи, лысый, со сломанным носом, выдающимися вперед зубами и толстыми губами. Его нос картошкой был испещрен красными прожилками — следами неумеренного потребления виски. Подойдя поближе к Перри, Хевик обдал его тяжелым запахом алкоголя и гнилых зубов. Сыновья Хевика, Родмен и Альберт, выглядели точь-в-точь как их отец двадцать лет назад. Через двадцать лет, а то и меньше, носы их станут такими же синюшными, а зубы такими же гнилыми, как у отца.
Во время всеобщего замешательства Бонни незаметно выскользнула из толпы и, делая вид, что озабочена пожаром в амбаре, стала искать Перри. Увидев Мэлоуна, Бонни подошла к нему, а тот указал на Перри. Ей был всего двадцать один год, но из-за глубоких морщин на лице, широкого шрама, прочертившего левую часть лица, и растянутого, оборванного полосатого джемпера выглядела Бонни гораздо старше. Ее русые волосы можно было бы назвать красивыми, не будь они так растрепаны. Вообще-то, думал Перри, если эту девушку помыть, накрасить и приодеть, она была бы красива. В тусклых голубых глазах Бонни светилось что-то дикое и тревожное.
Из сарая валил дым. Задыхаясь, кашляя и чертыхаясь, люди выводили лошадей и выгоняли свиней, другие же выстроились в цепочку и передавали друг другу ведра с водой. Телефона у Хевиков не было, и шериф в спешке уехал, чтобы вызвать пожарную команду из Рузвиля. Перри указал на Мэлоуна, и Бонни последовала за ним к другой стороне дома. Конечно, не мешало бы поставить Сетона на часах, но шофер затерялся среди клубов дыма и бурлящей толпы.
— Для предисловий нет ни времени, ни необходимости, — сказал Перри. — Расскажи мне о Хуане Тизоке, Бонни. Ведь это все из-за него, да?
— Вы угадали, господин Перри, — ответила Бонни. — Да, все случилось из- за него. Когда отец впервые нанял Хуана, я не обратила на него внимания. Он был маленького роста, смуглый, как индеец, говорил со смешным акцентом. К тому же он хромал. Хуан говорил, что в детстве его сбила машина, которую гнал американский турист, и после этого он уже не мог ходить, не хромая. Иногда Хуан сильно переживал из-за этого, но в моем присутствии в основном смеялся и шутил. Именно поэтому он начал мне нравиться. Знаете, до того как появился Хуан, у нас дома редко можно было услышать смех. Не знаю, как это ему удавалось, я видела его довольно редко, но с ним время шло быстрее и легче. В темноте моей жизни забрезжил какой-то свет, пусть и не очень яркий. Мама и отец загружали Хуана работой, он трудился не покладая рук, но они никогда не были довольны, оскорбляли Хуана, кричали на него, плохо кормили. И все-таки он находил для меня время...
