Боссы (или Повелители, или Тайные Наставники, как иногда называли неизвестных организаторов Сети) считали, судя по всему, что люди с широким кругозором смогут лучше других решить некоторые проблемы, связанные со спасением человечества. Хикс порой сомневался в этом.
Пообедав макаронами с сыром за дубовым столом, Хикс распрашивал хозяйку о ее роли как Подневольной.
— Я и сама не знаю, — ответила женщина. — Они нашли меня примерно шесть недель назад. С тех пор я приняла здесь трех человек, которые провели в доме пару дней, а потом уехали. После было еще несколько жильцов, а теперь вот вы. Может, я эдакая наседка?
Дочка захихикала.
Могли бы выбрать более гостеприимный дом. Но он оставил эту мысль при себе.
— А вы, — спросила она. — Что делаете вы?
— Составляю список.
— Кому отбывать, кому оставаться, да?
Он поколебался, затем кивнул.
— Вообще, мы, в основном, выбираем тех, кто мог бы работать с нами. Осталось очень много дел, и людей не хватает.
— Думаю, что мои дети и я — мы не улетим… — сказала женщина. Она уставилась на стол безжизненным взглядом, потом медленно подняла брови и встала. — Дженни, — попросила она, — давай-ка уберем со стола.
— Куда мы не улетим, мама? — поинтересовался мальчик.
— Помолчи, Джесон, — отрезала Дженни.
— Ну, мама! — настаивал ребенок.
— Никуда! И слушайся свою сестру.
Они делали первые шаги на Земле, подумал Хикс, и повстречали ее. Они не знали, с чего начать. Женщина подозревала, что не подходит, если так можно сказать, что не отвечает требованиям, предъявляемым к будущим мигрантам, но это не помешало ей осознавать пользу и необходимость своей работы.
Если только мы вольны распоряжаться собой.
На этот вопрос Хикс все еще не знал ответа. Он, однако, предпочитал считать, что их воля никому не подконтрольна и что эта женщина просто демонстрирует прекрасные человеческие качества: самоотверженность и бескорыстие.
Два дня спустя она отвезла Хикса в аэропорт и он улетел в Сан-Франциско. Уже в самолете он сообразил, что когда-то слышал имена ее детей. Но не ее имя.
Хикс летел высоко над Землей, над туманным облачным полотном. Он то дремал, то вводил свои размышления в компьютер. Сеть бездействовала, она давала ему передохнуть, освободив от потока голосов и информации. У писателя появилось время подумать и задать себе несколько вопросов. Почему сотрудники службы безопасности аэропорта не заметили пауков? Ответ нашелся довольно быстро. Они, наверно, выползли из его чемоданов возле сканирующих ворот, обогнули их и вернулись в багаж за пределами радиуса действия сенсора. Или пауки способны влиять на рентгеновское излучение? Сенсорные аппаратуры, созданные людьми, с самого начала этой истории показали себя с наихудшей стороны; если корабли инопланетян приземлились, не будучи обнаруженными, то нет ничего удивительного в том, что маленький паучок обманул службу безопасности аэропорта.
Закрыв глаза, наслаждаясь временной передышкой и возможностью побыть наедине с самим собой, Хикс размышлял над неразгаданными пока проблемами. Потом, повинуясь внезапному желанию, он вставил в компьютер дискету со всеми своими книгаи и выбрал «Звездный дом». Просматривая главу за главой, он пропускал описания событий и героев (ученых, как правило) и останавливался только на собственных научных рассуждениях. Неплохая книга, подумал Хикс, даже сейчас, два года спустя, я перечитываю ее с интересом.
Однако к чувству гордости примешивалась грусть. Книга повествовала о будущем. Но какое будущее ожидало человечество на самом деле? Конечно же, не то, что он изобразил — земляне и инопланетяне вместе идут дорогой открытий и приключений. В каком-то отношении мечта Хикса теперь казалась до смешного наивной.
Жизнь на Земле нелегка. Борьба за существование жестока. Смешно верить в то, что где-то во Вселенной не действует закон, по которому «выживает сильнейший», или что этот закон будет отвергнут обществом в процессе технического развития…
И все же…
Кто-то вне этой планеты мыслил альтруистически.
Или, может быть, нет?
Альтруизм — это замаскированный эгоизм. Агрессивный эгоизм представляет собой замаскированное стремление к самоистреблению.
Он уже высказывал эту мысль в неопубликованной статье о странах третьего мира. Наиболее развитые нации соблюдают, прежде всего, свои интересы, помогая более слабым народам.
И не исключено, что именно сейчас он видит подтверждение своей теории.
Многие политологи прочитали тогда статью Хикса. Они раскритиковали ее в пух и прах, приведя множество исторических примеров, чтобы доказать несостоятельность идеи писателя. «Чьим интересам служит Советский Союз? — вопрошал один их них. — Советы сильны, как никогда, но страна постоянно сталкивается с трудностями, управляя народами, которых она поглотила; не справившись с решением этой проблемы, могущественная ныне империя, наверняка погибнет. Вряд ли такое произойдет в ближайшем будущем, — продолжал критик. — Но нациям отпущен недолгий срок — не больше нескольких столетий».
А теперь применим теорию необходимого альтруизма к группам разумных существ, появившихся десятки тысячелетий тому назад. Если только одна из них отправляет в космос машины, пожирающие планеты, а все другие ничего не предпринимают в ответ…
Кто выигрывает?
Очевидно, кто-то создал паукообразных роботов в своих собственных интересах. Но зачем, в таком случае, помогать возможным конкурентам — другим цивилизациям? Почему бы не ограничиться победой над машинами-убийцами?
Сеть не подчинялась Хиксу; ему полагалась только имплантированная чужая память плюс информация, не всегда, к тому же, понятная.
Хикс привык к тому, что стоит заставить пальцы бегать по клавишам компьютера, как тут же в работу включается мозг. И сейчас он открыл файл и начал печатать. Ему пришлось стереть несколько первых невнятных фраз. Уверен, я близок к тому, чтобы отгадать загадку.
Но как Хикс не старался, он не смог сформулировать смутно зреющую в нем мысль.
Я не знаю, почему они хотят спасти нас.
В те часы, когда Сеть приостанавливала свое успокаивающее и направляющее воздействие, отсутствие ответов на мучавшие его вопросы беспокоило Хикса.
Нить, связывающая Харри Файнмана с прошлым, оборвалась. Время, когда он не чувствовал боли и мог двигаться, казалось нереальным — всего лишь плодом воображения. Он не мог даже представить себе, что когда-то спал с женщиной или съедал большой кусок мяса. В минуты просветления он пытался найти в своем теле следы былого — и ничего не находил. Все ушло; он стал другим человеком. Настоящий Харри Файнман уже умер.
