Высота была не меньше четырёх метров, и он внимательно изучал прямоугольные щели в углу, с металлическими решётками, которые, как он считал, были вентиляцией. Ему не хотелось разговаривать, но молчание прервал Николай:
– Ты я как посмотрю не брезгуешь в моём обществе находиться?
– А должен? – опустив глаза к Николаю сказал Гена.
– Я как вошёл в курилку так все как будто мертвеца увидели. Видимо на спине у меня что-то особенное написано, ведать не долго мне осталось, что скажешь?
– Знаешь же не могу.
– Понимаю, а тебе там сколько?
Коля вытянул шею пытаясь заглянуть Гене за спину. Решив удовлетворить любопытство мужчины Гена повернулся к нему спиной.
– Такой молодой… Скоты эти учёные, по-другому не скажешь.
– Скоты, не то слово. А самое интересное знаешь, что?
– Я знаю сколько мне осталось.
– Это как же?
– Да девчонка одна маленькая сказала. Представляешь?
– И как ты?
– Хреново.
– Понимаю. Ходят все, смотрят в спину и стоять рядом боятся, говорить не хотят, зырят, как на мертвеца. Знают сволочи, что помру скоро, но сказать не могут. Попались бы мне эти учёные, всю душу бы вытряс. Не готов наш народ к такому.
– Это точно.
– Вот сижу сейчас и думаю, сколько осталось, неделя? Год? А может вообще пару часов, а я на работе торчу, места себе не нахожу. Всё на потом жить откладывал, всё о других думал, дочке квартиру, после внукам помогай, а сам что? Думал на пенсии буду корзинки плести, дело организую, ремесленником стану, как всегда мечтал. Но что теперь? Не доживу я до пенсии чует моё сердце. Ну хоть намекни, а?
– Не могу Коля.
– Да что бы они все провалились, паскуды! – сказал он. – Ты хоть чем заниматься думаешь?
– Отработаю эту неделю и с семьёй побуду, что ещё делать?
– Семья – это хорошо, это важно. А мечтал то хоть о чём?
– Не знаю, никогда не задумывался.
– Ну так вот, время есть, подумай, – сказал Коля, вставая со скамейки гася окурок. Через секунду добавил. – Знаешь, а пропади они все, пойду я домой и хрен они меня остановят.
– Вот это правильно, – сказал Гена.
– Мне уже терять нечего, пожил так сказать, так хоть последние часы этот опостылевший завод видеть не буду. И ты тоже время зря не теряй. Не знаю зачем тебе тут сидеть…
– Жена и ребёнок, нет у нас ничего, так хоть на первое время останется.
– Понятно… Счастливо тебе Генка, хороший ты парень, жаль, что всё сложилось так.
– Так всегда бывает.
– И не говори, ладно, на том свете свидимся, – слегка улыбнувшись сказал Коля.
– Давай, – сказал Гена пожимая Николаю руку.
Гена остался один. Докуривая сигарету, он обдумывал сказанное Николаем. А ведь вправду, ему осталось всего две недели, а он кроме как о работе и семье ни о чём больше не думал. Пытаясь вызвать в памяти воспоминания прошлых лет жизни, он внезапно обнаружил присутствие давнего увлечения. Сколько себя помнил, Гена всегда умел хорошо рисовать. В школе рисовал одноклассникам задания по ИЗО, в армии – стен газеты. Устроившись на завод, он забросил давнее увлечение. Катя и работа занимали почти всё свободное время, но кроме них, он ничем больше не занимался. Только смотрел телевизор или сидел в интернете с телефона. Рисовать… Он не мог представить себя в образе художника, но это было единственное чему он уделял достаточно внимания и сил в детстве, а после и в армии. Вот только денег на краски и холсты у него совсем не было. «Может Федя одолжит? А как же Катька? Нет, скотство!» – думал он. Выбросив бычок в пепельницу, ещё больше расстроенный, Гена вышел в коридор и пошёл в цех.
Весь остаток смены, он проработал практически ни с кем не разговаривая. Что происходило вокруг, его совершенно не интересовало, поэтому, он не обратил внимание на активность коллег. Закончив первым обед, Гена уже работал, когда весь его коллектив проводил собрание в кабинете мастера. Гена не мог знать о чём был разговор и почему его не позвали, он просто не заметил этого. И вот когда смена подошла к концу и Гена убирал рабочее место, к нему подошёл его напарник Федя, и дождавшись, когда он обратит на него внимание, заговорил.
– Генка… Мы тут это… – замялся мужчина, ему явно было тяжело говорить с напарником. – В общем вот, всей сменой скинулись, возьми, там Катьке чего купишь или Савке.
Федя держал в руках импровизированный конверт в котором Гена, через тонкую бумагу, увидел деньги.
– Это ещё зачем? – удивился Гена.
– Бери и не спрашивай, отказа не примем. Сумма не большая, но хоть что-то.
– Не нужно было…
– Давай не будем, бери, – раздражённо, глядя в пол, сказал Федя, и ещё настойчивее протянул конверт Гене. – Значат, не значат, но мы друг друга цифры видим. Твои… Ну ты понял…
– Спасибо, – сказал Гена, и в уме мгновенно появились образы белой бумаги и красок. Вытерев об робу мокрые ладони, и положив конверт в карман, он пожал руку напарнику, и еле заметно улыбнулся.
– Не очкуй, Генка, прорвёмся.
– Угу.
Трясясь в автобусе, что вёз Гену в центр города, парень с нетерпением ждал нужной ему остановки. Смена заканчивалась в четыре часа, а магазин работал, как он помнил, до шести. Катя будет беспокоиться, но он уже знал, что ей ответить. Его частенько задерживали на работе, так что на всю операцию у Гены было от силы час полтора. Секретность должна была сохраняться до самого прихода домой, Гене казалось, что затея будет сюрпризом для Кати и очень обрадует. В конверте, в переводе на валюту, было около семидесяти долларов, из которых двадцать, Гена думал потратить на художественные принадлежности. Переводить деньги на профессиональные принадлежности ему было жалко, поэтому он решил обойтись обычным альбомом для рисования и несколькими наборами акварели в кюветах.
Магазин был точно таким же, как и в его школьные годы, с тех самых пор тут ничего не поменялось, даже продавщица, пожилая милая женщина, прибавив седины в волосах, всё так же стояла за прилавком, и приветливо улыбалась новым клиентам. Некогда было любоваться всем арсеналом художественной амуниции, ведь автобус, что шёл обратно в его район, должен был прийти через десять минут. Поэтому, выбрав самый, по его мнению, подходящий альбом и краски, Гена заплатил милой старушке, положил всё в пакет, и пулей выбежал на мороз, спеша к остановке.
Всё путешествие, как он и ожидал, отняло у него всего час времени и только он подошёл к двери в блок, телефон в
