Резко взвыла сирена, и ослепительные вспышки включившихся атомных двигателей разорвали ночь. Корабль завибрировал, словно пытался разорваться на части — ту, что стремилась в небеса, и ту, что упрямо не желала покидать землю. Фригеса не беспокоила эта судорожная дрожь. Раньше случалось, что воздушные суда терпели катастрофу при столкновении с атмосферой на скорости звука, но это было достаточно прочным, чтобы неповрежденным миновать опасный барьер.
Адская вибрация прекратилась; теперь фантастическая мощь полета отзывалась только простыми толчками. Фригес знал, что корабль достиг своей крейсерской скорости — две тысячи миль в час. Он заторопился; сдвинул прозрачную крышку и, выплескивая воду на пол, вылез из противоперегрузочной ванны. Затем разведчик снял громоздкий костюм, бросил его в угол и направился в отсек управления. Достав из шкафчика под пультом пару мягких перчаток, он отключил все приборы, способные спасти воздушное судно. Оно упадет в океан, затонет и никогда не будет обнаружено. На всякий случай Фригес тщательно осмотрел контрольный отсек и коридор. Никаких следов — ни царапин, ни отпечатков. Пусть поищут… Итак, до сих пор все идет хорошо.
Теперь назад, к шлюзовой камере, в которой находится тусклый темный шар спасательной капсулы. Сначала разобраться с креплениями… так… Теперь — открыть наружный клапан…
Он задохнулся, когда воздух, начавший вырываться из разгерметизированного отсека в близкое к вакууму пространство за бортом, подтолкнул капсулу в шлюзу, но его приучили к таким резким перепадам давления. Разведчик открыл шар: две соединенные полусферы, каждая покрыта изнутри плотной массой, напоминавшей пористую резину. Казалось невероятным, чтобы человек такого роста, как Фригес, — тем более, с парашютом, — сумеет поместиться в таком маленьком пространстве, но это ложе точно соответствовало его телу.
Шар должен был быть маленьким. Корабль — хотя он совершал обычный рейс и шел по расписанию, — тщательно наблюдался с момента входа в область действия норхеймских радаров. Если шар будет невидим на их экранах, то никаких подозрений не возникнет. По крайней мере, до тех пор, пока не будет создано устройство, определяющее на расстоянии присутствие людей на сверхскоростных кораблях.
Фригес терпеливо ждал — до тех пор, пока стрелка на его часах не коснулась нужной отметки. Затем он влез в одну половинку шара, вторая накрыла его и с тихим лязгом защелкнулась. Распахнулся шлюз, шар и заключенный в нем человек полетели в темноту, снижаясь быстро, с огромным ускорением. Если бы воздух на этой высоте был хоть немного плотнее, разведчик погиб бы мгновенно; но все было тщательно рассчитано, и Фригес остался жив.
И в то время, пока шар пулей летел вниз, он исчезал! Это было новым изобретением — пластик, разрушавшийся током воздуха молекула за молекулой; и так быстро, что даже малая частичка не достигла земли.
Исчезли оболочка и пористое ложе. Фригес сбросил остатки своего кокона на высоте в тридцать тысяч футов; совершая сложные движения, он повернулся так, чтобы видеть землю, слабо различимую в первых серовато-розовых лучах рассвета. Он летел сейчас параллельно вытянувшейся внизу ленте шоссе, и он должен был приземлиться от него не дальше, чем в сотне ярдов.
С трудом он поборол желание раскрыть парашют — было еще слишком рано. Ему надо ждать, ждать до последней секунды, потому что купол парашюта слишком велик, а норхеймские радары буквально ползали по небесам своими лучами.
Наконец, снизившись, он потянул за кольцо. Зззи-и-и-и — бап! Парашют раскрылся; стропы резко натянулись — за несколько минут до того, как его ноги почувствовали удар о землю.
Это было близко — слишком близко — к смерти! Бледный и дрожащий, но невредимый, он скатал вздымающееся полотнище вместе со стропами в одни тюк. Разбил над ним маленькую ампулу и, как только капли жидкости коснулись плотной ткани, она начала растворяться. Ткань не горела, она просто исчезала. Меньше, чем за тридцать секунд от парашюта осталось несколько стальных заклепок и колец, которые разведчик спрятал под аккуратно вырезанным куском дерна.
Он по-прежнему действовал в соответствии с планом. Меньше, чем через три минуты, появятся сигналы, и он определит свое местоположение — если, конечно, норхеймцам не удалось уничтожить всю подпольную организацию атлантов. Он нажал кнопку на маленьком приборе, прикрепленном к запястью, потом опустил его. Линия на шкале вспыхнула зеленым, красным и исчезла.
— О, небо! — он резко выдохнул. Сигнал был мощным; значит, он находился на расстоянии не дальше мили от тайника. Отличный результат! Но красный сигнал советовал не приближаться к промежуточной базе. Киннекса — лучше бы это была Киннекса! — сама доберется к нему.
Как? Воздухом? По дороге? Через лес пешком? Он не мог этого узнать — о связи, даже направленным лучом, нечего было и думать. Фригес выбрался к шоссе и замер, скорчившись под деревом. И снова он ждал, изредка нажимая кнопку.
Длинная, распластанная по земле машина появилась из-за поворота, и разведчик поспешно натянул бинокуляры. Это была Киннекса — или ее двойник. Подумав, он снял очки и достал оружие — лучевой метатель и пневматический пистолет. Хотя это не пройдет… Она станет слишком подозрительной… как и положено в подобной ситуации. Ее машина наверняка вооружена, и хорошо… Если он сейчас появится с метателем в руках, она его просто поджарит… Может быть, и нет, но пробовать он не собирался.
Машина замедлила ход. Остановилась. Девушка вышла, осмотрела переднюю шину, затем перевела взгляд на дорогу — теперь она уставилась прямо на укрытие разведчика. В этот момент бинокуляры приблизили ее на расстояние вытянутой руки. Высокая стройная блондинка; слегка изогнутая левая бровь, упрямый подбородок… И глаза — карие, с золотистыми искрами; такие встречаются у некоторых атлантов. На верхней губе — небольшой шрам… Этим она была обязана Фригесу; Киннекса всегда соревновалась в игре «полицейский — бандит» с мальчишками намного старше и сильнее ее… Да, это была она! Вся наука Норхейма не могла бы так точно подделать ее лицо! Он знал эту девушку с тех пор, когда она не доставала до колен даже утке.
Киннекса вернулась в кабину, машина медленно поехала вперед. С голыми руками Фригес ступил на дорогу. Автомобиль замер.
— Повернись! Спиной ко мне! Руки назад! — резко приказала девушка.
Удивленный, он повернулся. Но когда почувствовал, как ее пальцы шарят в коротких волосах возле самой шеи, понял, что она ищет — почти неразличимый шрам в том месте, куда она его стукнула, когда ей было семь лет.
