В испуге малыш зажмурил глаза и вдруг почувствовал, что какое-то незнакомо пахнущее существо схватило его, прижало к себе и нежно гладит, а голос у этого существа ласковый, как перезвон капель, падающих в полынью.
— Ах ты, мишка-мишук! — говорила Валя. — Какой же ты славный…
Звереныш, еще вздрагивая от пережитых волнений, уткнулся мордочкой в разрез Валиного бушлата и затих.
А молодежь не прекращала преследования. Пули с визгом носились над ледяными глыбами.
Но вот заревела мощная сирена «Днепра», призывая увлекшихся охотников на борт. Люди с сожалением поглядели вслед скрывшемуся зверю и заторопились к судну. Прежде чем они ухватились за тросы штормтрапа и спущенные канаты, «Днепр» уже начал давить молодой лед.
Едва Валя очутилась на палубе с медвежонком на руках, как с мостика повелительно раздалось:
— Товарищ Стах!
Девушка опустила медвежонка на палубу и торопливо поднялась на мостик к вахтенному начальнику.
— Слушайте, суперкарго, — сказал Вася Богатырев, — только что принят «SOS». Какой-то купец терпит бедствие прямо к северу от нас… Проверьте авральную готовность — водяную и ледовую, но чтобы без суеты было. Поможем — и обратно на курс…
Валя ответила, как полагается: «Есть!» — и поспешила выполнять приказание. Она забыла о медвежонке и не обратила внимания на то, что кто-то дважды шлепнул ее по ноге. Но когда стала спускаться на нижнюю палубу, то увидела, как, кувыркаясь, обгоняя ее, со ступенек скатился белый шар.
— Ах ты, мой бедняжка!.. — Валя подхватила медвежонка на руки и, заперев звереныша в своей каюте, побежала в кубрик.
«Светолет» отправляется в Арктику
Десять дней ожидания не прошли даром. «Светолет» был отлично подготовлен к экспедиции. В последние дни на нем были установлены две новинки: радиоглаз — прибор, позволяющий видеть на далеком расстоянии даже ночью и в тумане, и нового типа ультразвуковой аппарат.
Поздним вечером автомашина промчалась по Ленинградскому шоссе, миновала дачные поселки и свернула в лес. Узловатые корни сосен пересекали дорогу, и шоферу пришлось несколько замедлить ход. Минут через пятнадцать в свете фар обозначилась просека. Дорога уперлась в высокий кирпичный забор. В воротах открылся глазок, и тотчас они широко распахнулись.
Гарри в недоумении огляделся. Посреди квадратного двора, освещенного сильными фонарями, возвышалось продолговатое здание, а позади него виднелось высокое круглое строение. Ничего похожего на аэродром — ни взлетной дорожки, ни прожекторов, ни красных лампочек.
Из широких дверей круглого здания выкатывали диковинную машину грушевидной формы. Ее тупой конец был обращен кверху. Три голенастые ноги были обвиты спиралями амортизаторов.
Из длинного здания вышел человек в комбинезоне. Он поздоровался с Солнцевым, а когда ему представили Гарри и Рыбникова, назвался:
— Федоров.
— Мой первый помощник, — сказал Солнцев и скомандовал: — В горизонтальное положение!
Федоров вошел в кабину, и колба машины приняла горизонтальное положение. Солнцев последовал за своим помощником. «Светолет» вдруг хлопнул по-птичьи крыльями, о существовании которых до сих пор ни Гарри, ни Рыбников не подозревали. Крылья стали поворачиваться вокруг продольной оси. Эти небольшие, тонкие и, видимо, чрезвычайно прочные плоскости то меняли угол наклона, то выдвигались, то втягивались внутрь. Потом крылья повернулись ребром к земле и так плотно прижались к фюзеляжу, что опять стали незаметными. Вдруг машина снова приняла вертикальное положение. Гарри не мог понять, как Солнцев и Федоров, сидя в кабине, сохраняют равновесие. Но больше всего изумился он, когда над машиной раскрылись четыре лопасти воздушного винта. Послышалось жужжание. Пропеллер вертелся все быстрей и быстрей, пока не сделался невидимым.
Гарри, неосторожно приблизившись к аппарату, почувствовал, что его прижимает к земле. Он сделал еще несколько шагов — его чуть не повалило. Он с трудом отпрянул назад, а кепи, сорванное ветром, стремительно покатилось по земле, затем взлетело в воздух и исчезло в лесу за забором…
Машина вдруг присела, вобрав в себя длинные ноги и выпустив широкие лыжи. Потом опять появились ноги, а лыжи скрылись в пазах. «Светолет» снова выпрямился, и Гарри показалось, что ноги его стали еще длиннее.
— Ну и машина! — усмехнулся Рыбников. — Она и на ногах, она и на лыжах…
— Она и во льдах, и под водой, — улыбнувшись, добавила Надя.
Гарри спросил:
— Как же люди держатся, когда машина в небо смотрит?
— Кабина круглая, — ответила Надя, — и свободно ходит на шарнирах внутри корпуса. Центр тяжести всегда под ногами.
— Что-то уж больно сложно, — покачал головой Рыбников.
— Наоборот, — возразила Надя, — все детали, все приборы и механизмы построены чрезвычайно просто.
— Где уж там просто! — буркнул Рыбников. — Право, спокойнее лететь на обыкновенном самолете. А на «Светолете»… Как бы не получилась вынужденная посадка где-нибудь на земной макушке. Скорость-то какая у вас?
— Скорость любая — от нуля до четырех тысяч километров в час… Если понадобится, можем стоять в воздухе, на воде и под водой неподвижно… А поднявшись в стратосферу…
— А на земле «Светолет» может стоять неподвижно? — невольно съязвил Рыбников. — Не удержишь, как кровного жеребца…
Точно оскорбленная шуткой, машина вдруг подпрыгнула и медленно стала подниматься по вертикали. Жужжания мотора почти не было слышно.
— Вот так-так! — свистнул Рыбников. — Машина с норовом…
«Светолет» плавно опустился точно на то место, с которого поднялся.
Солнцев вышел и сказал:
— Можно отправляться. Груз на месте, все в полной исправности. Почему-то нет только Иринина. Впрочем… Вот и он!
Широко шагая, приближался профессор Иринин. Солнцев пошел ему навстречу.
— Приветствую вас, Лев Леонидович, в день… то есть, простите, в ночь исторического полета в Арктику, — улыбаясь, сказал Иринин. — На такой машине туда еще никто не летал.
— Благодарю вас, Никита Галактионович. Я рад, что вы будете нашим спутником. — Солнцев крепко пожал руку профессору и, поглядев на часы, сказал: — Пора, товарищи! Прошу!
Все поднялись по лесенке в кабину. Здесь в стены были вмонтированы уступом, одно над другим, выдвижные алюминиевые кресла, обтянутые кожей, с подставками для ног. Легкие столики находились по обеим сторонам двери, ведущей в рубку управления.
— Устин Петрович, — объявил Солнцев, — первую вахту вам придется подежурить у радиоаппарата…
