– Эй, там, наверху!
Зорин выглянул с балкона, увидел лицо Мики.
– У тебя все нормально? – спросила Мика.
– Вроде.
– А я думала, что грохнешься, – сказала Мика. – Ну ладно, ты уже в дверь постучал?
– Не успел.
– Ладно, я жду.
Зорин повернулся к двери.
Штор у Юрки на окнах не было – только жалюзи. В комнате и на кухне они были открыты, а вот на балконной двери и окне – прикрыты почти до конца. Остались только светлые полоски, но заглянуть в щели не получалось.
Зорин дотронулся до двери.
Толкнул.
Дверь неожиданно подалась и приоткрылась. Зорин замер. Из квартиры доносилась тихая музыка… Или нет, не музыка, во всяком случае, не то, что Зорин привык музыкой называть. Там словно что-то вибрировало, меняя тональность от низких, почти неслышных звуков до высоких, пронзительных.
– Эй, товарищ Манченко, на выход! – хотел крикнуть Зорин, но не смог. Не вылетели слова из его глотки, застыли вязкими комками.
Зорин заглянул в открывшуюся щель.
Свет. Равномерный, рассеянный свет, словно не имеющий определенного источника, как будто вся комната была перегорожена матовым стеклом. Вибрирующим матовым стеклом. Запах… Какой-то странный запах, незнакомый и знакомый одновременно. Нет, не озон, и не что-то химическое. Даже особо резким и неприятным запах не был… Или был? Зорина бросило в дрожь. По лицу потек пот, словно кто-то вылил Зорину на голову ковш воды. Пот тек, застывая на щеках, на шее, проникая под рубашку, леденя спину между лопаток.
Потом пришла дрожь – откровенная, пугающая, унижающая дрожь. Даже сомнения не оставляющая в своей природе. Это не от холода колотило Зорина, а от страха. От ужаса, который в книгах называли именно леденящим. Мертвящий ужас сочился из-за приоткрытой балконной двери в квартиру лучшего друга. Сочился и медленно заполнял балкон, словно ледяная вода ванну. По щиколотки, до колен, до бедер…
Зорин понял, что почти не чувствует своих ног, что еще немного, и превратится в ледяную статую. Еще немного… Пару минут… Пару минут…
На балконе уже было светло, будто мерцающий маслянистый свет тоже вытекал сквозь щель. И это он сковывал тело Зорина, он заливал его ужасом…
Зорин схватился за веревку и прыгнул с балкона. Не перевалился через перила, как на девятом этаже, а именно прыгнул, выбросился с балкона. Веревка рванула руку, обожгла ладони, руки разжались, но кто-то уже схватил Зорина и втащил на балкон.
Удар коленями о перила. Холодное прикосновение снега к рукам и лицу. Хорошо.
– Хорошо… – прошептал Зорин.
– Что там? – спросил кто-то, склонившись над ним.
Мика.
– Не знаю, – сказал Зорин. – Мне просто стало страшно… Так страшно…
Зорин попытался встать, опершись на руки, руки подогнулись, и если бы не Мика, то он бы точно упал.
Мика завела его в квартиру, посадила на диван. Потом сбегала на балкон и крикнула Петровичу, что все в порядке, спасибо, выручили, все живы. Вернулась и села возле Зорина.
– Совсем плохо? – спросила она.
– Мне никогда не было так страшно, – тихо сказал Зорин. – Я даже не представлял себе, что может быть так страшно…
Он посмотрел на свои ладони – они саднили, были красными, будто обожженными, но кожу он не содрал.
Это хорошо, подумал Зорин.
– Слышишь, Мика… – Зорин с трудом перевел дыхание. – Ты выгляни с кухни, глянь – не видно, балконная дверь там, наверху, открыта?
– Закрыта, – сказала Мика, вернувшись. – Как была закрыта, так и… а что?
– Ничего, – сказал Зорин. – Извини.
– За что?
– Ну, не получится у тебя сегодня секса с рисковым мужиком… По двум причинам…
– Да ну тебя, я могу и с не рисковым. Ты меня вполне устраиваешь. А какая вторая причина?
– Я не смогу. И не захочу… Ты бы уезжала отсюда…
– Куда? – спросила Мика серьезно. – Я все свои деньги потратила на эту квартиру. Пять лет горбатилась на нее.
– Продай… – предложил Зорин, понимая, что несет чушь.
– Как же, то есть кого-то сюда поселить, кого не жалко?..
– Но ты же не понимаешь…
– А ты понимаешь? Тогда объясни мне… Давай, я слушаю.
– Не знаю… Но ведь что-то нужно делать. Ведь там… там что-то произошло… происходит…
Зазвонил телефон Зорина, Зорин вздрогнул, но это звонил не Юрка, это звонил Серега Новиков. Ему, оказывается, вот только что позвонил Юрка Манченко и сообщил про планы Зорина жениться. Это правда, спрашивал Серега. Ну ты молодец. Ну партизан, мать твою. Только смотри, чтобы она тебя не оседлала. Друзья – это навек…
– Хорошо, – сказал Зорин в трубку. – Я тебе потом позвоню. Я… Я у нее.
– Так что будем делать? – спросила Мика.
– Можно позвонить ментам, – Зорин посмотрел на телефон в своей руке. – Сказать, что пропал этаж. Как думаешь, приедут?
– Пришлют «Скорую».
– Наверное. Можно еще сказать, что из сто первой квартиры доносятся крики и выстрелы. Они приедут, поищут, начнут что-то делать… – Зорин оживился и посмотрел на Мику. – Ведь должны будут что-то сделать?
– Наверное. Я плохо знаю ментов. Может, лучше к участковому сходить? Ну, чтобы не вызывать панику раньше времени и не спугнуть…
– Кого не спугнуть?
– Ну… Этих, там… – Мика посмотрела на потолок.
– Биороботов?
– Да ну тебя… Сходишь к участковому? Я к нему как-то ходила по делу, вроде нормальный мужик, с пониманием. Он, наверное, сейчас на месте. Я с тобой могу сходить… – предложила Мика.
– Я сам, не нужно. Я сам схожу, ты только скажи – куда.
– Тут недалеко, – сказала Мика. – Ты легко найдешь.
И он легко нашел.
То ли метель стала тише, то ли повезло, но Зорин, проваливаясь по колено, пересек сад, вышел на дорогу как раз к школе, а там, по проходу между школой и детсадом добрался до участкового.
Он действительно был на месте. Капитан Токарев, Святослав Игоревич, как значилось на табличке возле его кабинета. Но дверь была закрыта. На стук входной двери из соседнего кабинета выглянул лейтенант, спросил, что нужно?
– Мне нужно поговорить с участковым, – сказал Зорин. – Очень нужно.
– Товарищ капитан занят, – сказал лейтенант, – можете поговорить со мной.
– Мне нужен капитан Токарев, – упрямо произнес Зорин. – Если он занят – я подожду. Но у меня очень срочное и важное дело.
– Что именно?
– Возможно, убийство, – сказал Зорин. – С отягчающими.
Какого черта ему в голову пришла эта фраза про отягчающие, он не понял, но на лейтенанта она произвела впечатление.
– Хорошо, – кивнул лейтенант, подошел к двери кабинета участкового и постучал.
– Что там? – спросили из-за дверей.
– Посетитель. Говорит – убийство. С отягчающими, – добавил лейтенант, оглянувшись на Зорина.
– Пусть входит.
