Александр Владимирович немножко прибрал, заварил чай и уселся с кружкой в свое креслице перед письменным столом. “Что значит ни перед чем?” — спросил он себя. Поняв, что ни в компьютере, ни в лаборатории кода нет, они сообразят единственное место, где он наверняка спрятан, — его голова. А это значит, они постараются похитить его. Что дальше — очевидно. Что-что, а по части знания того, как преступники могут развязать рот своим пленникам, россияне давно уже стали самым просвещенным народом в мире. Все эти сериалы, убойные отделы, бесконечные уголовные хроники просветили народ на славу.
“Интересно, — спросил себя Александр Владимирович, — а долго ли он продержится, если эти умельцы начнут вытягивать или выбивать из него “чистосердечное признание”?” Если быть честным с собой, скорее всего, вряд ли он будет героически сопротивляться. Даже иголки под ногти засовывать не нужно. Расскажет все. Боли панически страшился.
Какой-то горькой изжогой поднималась откуда-то от желудка густая печаль. Зря, зря он все-таки играет с собой и с судьбой в кошки-мышки. Давно нужно решиться — выпить чертово снотворное и раз навсегда избавиться от сомнений, терзаний и страха… А теперь еще и от мыслей, как спрятаться от каких-нибудь решительных молодых людей с модными короткими стрижками, которые улыбнутся ему и вежливо спросят: “Сами расскажете или как?”
Эк фантазия работает. Не остановишь. Увы, скорее всего, не очень-то это и фантазия. Спрятаться? Где? Как? Ходить все время оглядываясь, не остановится ли около него машина и не втащат ли его чьи-то сильные и проворные руки внутрь? Трястись от ужаса, каждый раз входя в квартиру? Господи, да его могут умыкнуть тысячами способов. Он вдруг вспомнил о жене где-то в Портленде в США и о сыне. Может, удрать к ним? Если бы ему это даже и удалось, они бы и там не оставили его в покое. И визы американской у него нет. Да и, получи он эту визу, где взять деньги на самолет?
А может, он преувеличивает? Может, все это лишь болезненная реакция человека, который слишком долго жил наедине со своей тайной. Увы, похоже, что больше не наедине…
Он тщательно запер дверь, оставив ключ в замке, чтобы труднее было всунуть в него отмычку снаружи “Господи, вот уж действительно страх делает людей идиотами”, — подумал он Если кто-то очень захочет войти, он уж найдет способ, как это сделать Его старая хлипкая деревянная дверь, казалось, так и приглашала “А ну-ка, поддайте плечом как следует, люди добрые, я и откроюсь с удовольствием”
“Хватит, надо взять себя в руки”, — твердо сказал себе Александр Владимирович. Он принял таблетку снотворного — пока одну — и лег. Наверху опять зацокал по полу коготками беспокойный сеттер. Он с трудом погружался в загустевший сон, который никак не хотел впускать его в свои владения. Наверное, в тысячный раз он спросил себя, был ли тот насмешливый человек в соломенной шляпе, что явился ему три с половиной года тому назад в сквере подле фонтана и продиктовал код, порождением его собственного ума, погруженного в сон или… Что или — он не знал. “И никогда не узнает”, — подумал он и понял, что все-таки засыпает, потому что человек в шляпе вновь улыбался ему ехидно и победоносно.
Как только он утром вошел в лабораторию и встретил Лизу, сразу догадался что-то случилось. Больше того, у него даже успела мелькнуть мгновенная догадка, что именно произошло, прежде чем встрепанная Лиза, даже не поздоровавшись, выпалила:
— Нас вчера ночью ограбили. Тетю Глашу заперли, телефон отключили. Она просидела тут до утра.
— Кто грабил, известно?
— Пришли двое под видом ремонта компьютеров, сунули вахтерше какую-то “липу”. Она, идиотка, им даже ключ выдала.
— И что их у нас заинтересовало? Впрочем, догадываюсь. Жесткие диски компьютеров, наверное, и еще мышки. — “Прощай, мой верный друг” — подумал Александр Владимирович. — Вряд ли я снова увижу твои умненькие глазки и ощущу прикосновение твоих лапок к своей коже”.
— Как вы узнали? — изумленно посмотрела на шефа Лиза.
— Вчера у меня тоже перевернули все вверх дном. И тоже вынули жесткий диск из компьютера. Значит, воры надеялись найти данные о нашей работе.
— Точно, Александр Владимирович. Другого ничего и не придумаешь. Они забрали и лабораторный журнал.
— Ну, не очень-то много они там найдут. А в милицию сообщили?
— Уже доложила и в дирекцию и в милицию. Обещали сегодня же прислать человека. Честно сказать, большого энтузиазма они не проявили. Когда я перечислила, что у нас пропало, дежурный в отделении, с которым я разговаривала, довольно насмешливо — во всяком случае, мне так показалось — протянул: “И это все?”
— А вы ждали, что они тут же примчатся со своими Мухтарами?
Александр Владимирович начал просматривать какие-то бумаги, а Лиза в сотый раз пыталась решить нужно ли рассказать шефу о свидании с чертовым предпринимателем и его предложении. Решиться она ни на что так и не смогла. Было во всей этой истории что-то странное. Если Василий Иванович действительно хотел открыть с Александром Владимировичем свои клиники омоложения, зачем же устраивать налет на лабораторию? Ведь Александр Владимирович не только еще не отказался от его предложения, он о нем и слыхом не слыхивал. Концы не сходятся.
На душе у нее было пакостно. Вроде, ничего плохого шефу не сделала — она бы никогда его не предала, хоть он и оттолкнул от себя и ничем с ней не делился. Ну взяла она эти десять тысяч долларов. Это верно. Но это не взятка. И все же…
У сотрудника милиции, лейтенанта Дерунова, были усталые и равнодушные глаза. В какой-то момент он, похоже, сам понял, что никак не может сосредоточиться, и вдруг виновато улыбнулся Александру Владимировичу:
— Извините, я уже две ночи не спал.
— А что случилось?
— Второе убийство за месяц. Первое все еще висит, ни одного реального подозреваемого, и вот следующее. Начальник отделения просто посерел год до пенсии, а тут, того и гляди, влепят выговор а то и хуже. Вот и мечемся круглые сутки. Как только станет чуть посвободнее, мы вашей кражей займемся вплотную. Все-таки вахтерша воров видела и дала их описание — уже что-то. Найдем, и не такие вещи находили, — как-то не очень уверенно закончил он, вставая.
Когда лейтенант ушел Александр Владимирович посмотрел на Лизу долгим изучающим взглядом и спросил:
— Скажите, вы кому-нибудь рассказывали о наших мышках?
— По-моему, как-то обмолвилась при Люсе, секретарю замдиректора. Гладко, что у нас мыши — как кавказские долгожители, — призналась она, ненадолго задумавшись.
