— Да, Карон, в этом, к сожалению, слишком большая доля правды, — вздохнул он. — Наши так называемые благородные предки вовсе не были великими людьми. Непокорные умерли. Они не могли сдаться. Четыре тысячи лет назад Мать сарнов взошла на трон и все эти годы правила людьми и знала о всех их тайных помыслах. — Грайт кивнул на сверкающую антенну. — Она слышала все их разговоры. Можно сказать, что за это время она довольно хорошо узнала людей. Но человек развивается — он живет мало и поэтому развивается намного быстрее, чем сарны. Та душевная слабость, которая позволила нашим предкам превратиться в рабов, за четыре тысячи лет была изжита.
Мать сарнов поняла, что вскоре люди вновь обретут величие. Бартел и Карон, что за эмблемы у вас на головных повязках? Мать сарнов считает, что это знак, означающий ваш ранг в ее иерархии рабов. Инопланетные захватчики сделали эти эмблемы из серебра и эмали и заставили вас их носить в знак вашей принадлежности к роду человеческому. Но Уэр удалил часть серебра с эмблем, чтобы поместить туда прибор, повышающий телепатические способности. Об этом Мать сарнов пока не знает. Тем не менее она догадывается, что люди вот-вот попытаются вырваться из оков рабства. Мое упоминание о телепатической силе людей встревожило ее больше, чем мы ожидали… А ведь она давно знала об этом! Человечество еще до Завоевания открыло телепатию и до прихода сарнов уже училось ею пользоваться. Мы этого не знали, до нас дошли только предания, а Мать сарнов знала истину. Мы верили, а ей были известны факты. Когда она слушала меня, я телепатически следил за ее мыслями. О телепатии она прочитала в трофейных записях. Мужчина будет бороться и умирать за то, чего у него нет. Женщина будет сражаться и умирать за то, что имеет. Мужчина отдаст в жертву все, что у него есть, за идеал. Женщина тоже будет бороться за идеал, но не в ущерб тому, что уже имеет.
— И она хочет перестроить общество людей согласно законам матриархата! — воскликнул Бартел. — А она не думает, что это вызовет восстание?
Грайт покачал головой:
— Правительница не так проста. Она прожила четыре тысячи лет. Для нее век словно год. Она знает, что может вспыхнуть восстание, но она строит планы не на века, а на тысячелетие. Три поколения страданий и борьбы — это просто не самое удачное мгновение. А тысячелетие страданий и борьбы — совсем другое. Оставшиеся в живых благословят добродетельницу Мать и восхвалят ее справедливость, и ее это вполне устроит. Вы знаете, что необходимо сделать для того, чтобы человечество приняло законы матриархата?
— Убить четверых из каждых пяти мужчин! — изорвался Карон. — Но у Матери ничего не получится! Она просто истребит человечество, потому что каждая женщина будет бороться за своего мужчину и умрет вместе с ним! А те, кто выживет, не будут служить убийцам!
— Поэтому она и делает ставку на Друнела, — с горечью сказал Грайт. — Поэтому она так внимательно следит за нашими распрями и умело стравливает враждующие стороны. Никакого восстания не будет, будет гражданская война. И ее интересы будет защищать Друнел. Сарны останутся в стороне. Мятеж же обернется против нас. Мужчины будут убивать мужчин, пока благодетельница Мать не выступит со своим отборным легионом сарнов и не остановит резню, — тогда закон один к пяти будет принят. Половина выживших будет ненавидеть Друнела за то, что он развязал войну и разрушения, а другая половина — любить его как лидера. К тому же все будут восхвалять Правительницу, остановившую кровавую бойню. Мать сарнов обладает политической мудростью четырех тысяч лет, в отличие от горячего и нетерпеливого сорокалетнего мужчины.
Карон открыл было рот, чтобы что-нибудь возразить, но, подумав, промолчал и вздохнул.
— Я задушу Друнела сегодня же, — прошептал он.
— У него есть помощник — Рендан, который займет его место. А после Рендана будет Грасун, затем найдутся и другие, — покачал головой Бартел.
— Кроме того, в любом случае сегодня ты Друнела не задушишь, — вмешался Уэр. — Он сейчас на приеме у Матери сарнов, обсуждает, какое оружие она даст ему для подавления нашего бунта.
— Но у нас нет никакого оружия, кроме духовых ружей, которые сделал для нас Уэр, — буркнул Карон. — А Мать сарнов, я думаю, даст нашим врагам какое-нибудь смертельное оружие, вроде того, которым сарны уничтожили наших предков.
— Ничего подобного, — возразил Уэр. — Ты забыл, какую цель она преследует. Мать хочет, чтобы Друнел победил. Она хочет, чтобы он посеял среди людей вражду. Если она даст ему могущественное оружие и обеспечит легкую победу, то война кончится прежде, чем начнется. Нет, она даст ему какое-нибудь простое оружие, поэтому он сможет победить нас только после долгой изнурительной борьбы. А если Друнел сразу же начнет брать верх, то, вероятно, она даст и нам какое-нибудь оружие.
Карон откинулся в кресле так резко, что старое дерево протестующе скрипнуло.
— Да я поведу в бой свой легион мира прямо сейчас, клянусь… клянусь Эзиром! — в бешенстве крикнул он. — Я задушу Друнела собственными руками, а также любого другого червяка, выкормленного сарнами!
— Успокойся, — резко оборвал его Грайт. — У Друнела столько же людей, сколько и у нас, и мы не будем сейчас устраивать бессмысленную бойню. Мы должны ждать, пока Уэр не закончит свою работу. Тогда Эзир будет готов помочь нам. Если мы сможем сейчас удержаться от борьбы, то мы выиграем время и Эзир станет достаточно сильным, чтобы помочь нам.
— Но какую цель преследует Друнел? — спросил Холмун. — Он пытается укрепить свои позиции в Европе, Азии — везде, где только может. За последние два месяца я объездил добрую половину земного шара и видел, что он работает без устали, обещая людям свободу, обещая покончить с тиранией сарнов. На что он надеется, зная, что Мать не собирается давать ему власть? Ведь она хочет использовать его как орудие для разжигания ненависти и вражды!
Лицо Грайта словно окаменело.
— Да, он знает, что Правительница не даст ему власти, — резко проговорил он. — Но все равно его ничто не остановит. Что бы Друнел ни делал, я всегда оказывался у него поперек дороги. Он жаждал победить на выборах от региона, но победил я, а ему пришлось довольствоваться должностью представителя города. Он мечтал стать представителем от континента, а стал им — я. Полгода назад он снова надеялся на успех и уже видел себя представителем человечества, но я вновь победил, а Бартел в это время победил Рендана, став представителем от Америки. Друнел ненавидит меня, но не только за это — ему нужна Дея, но Дея выбрала меня, и это было для него окончательным ударом. Я думаю, он сошел с ума, и теперь его единственная цель — уничтожить меня, а ради этого он готов уничтожить все человечество. Если он победит, то сотрет меня и Бартела в порошок и займет мое место. По крайней мере, на какое-то время Друнел получит власть и женщину, которой он добивается. Вот за это он и борется. А его последователи… — Грайт внезапно замолчал, полностью погрузившись в свои мысли. — Гражданская война неминуема. Люди начинают осознавать, в каком положении они находятся, но при этом значительная их часть не понимает, чего именно они хотят. Господство сарнов так глубоко укоренилось в их сознании, что идея восстания кажется им дикой. Люди нуждаются в сильном лидере, который сможет направить их помыслы в нужном направлении. Последователи Друнела собираются выступить против нас, убеждая народ, что тем самым ведут его к свободе, — ведь мы представляем собой правительство, разрешенное сарнами, стало быть, мы служим сарнам в ущерб интересам людей. Друнел умело играет на чувствах масс, но на самом деле люди его совершенно не интересуют. Это борьба между лидерами, и не более того. Только лидеры знают, почему они борются. Люди, которые пойдут за Друнелом и будут сражаться против нас, — обманутые люди. Только Друнел знает, чего он хочет, — власть и Дею. Еще он надеется убедить Мать сарнов, что матриархат для людей неприемлем. Друнел уверен, что сможет добиться компромисса с оккупантами…
