Виктор кивнул.
— А где граница между ними? Ты можешь указать участок, где кончается синий и начинается голубой?
— Ну, каждый покажет такой участок по-своему.
— Вот именно! Там, где для тебя еще светло-синий, для другого уже темно-голубой! Теперь заменим цвета на реальности и получим две разные реальности, переходящие одна в другую.
— А говорят, что в английском языке и синий, и голубой звучат одинаково.
Данное сообщение, похоже, поставило старичка в тупик.
— Говорят, на Луне собаки лают, — нашелся он. — Я там не был, не знаю. О том ли сейчас речь…
— Но ведь по большому счету эти два цвета — одно и то же.
— Вовсе нет. Просто при определенных обстоятельствах один может перейти в другой и наоборот. А тебе известны они оба. Предположим теперь, что для тебя знаком только синий цвет, а другому — только голубой, а кроме того все промежуточные оттенки отбрасываются. Тогда, увидев нечто среднее между синим и голубым, ты с уверенностью скажешь, что это синий, а твой оппонент станет утверждать — только голубой!
— Значит, и искатели Орлика, и стада хеггов…
— Совершенно верно! Ощутив нечто среднее, похожее на искателей Орлика, твое знание отбрасывает промежуточные стадии, идентифицирует тебя, как одного из искателей, и формирует тебе желание увидеть искателей, как толпу людей. Если оно окажется довольно сильным, то все так и случится. А почему бы желанию не оказаться сильным? Ведь ты вырван из привычной обстановки и всеми силами стремишься попасть в нее обратно. Поэтому даже я чем-то похож на привычную тебе обстановку.
Виктор кивнул.
— Для скэттла — дикого хегга, — продолжил старичок, — конечно же, все окружающие выглядят вьючными четвероногими. Для тебя скэттл — человек или проще — мужчина не слишком шикарного вида, для него ты — хегг или проще — конь, как один из подвидов хеггов, находящихся в полном расцвете сил и возможностей.
— Значит, все окружавшие меня на первом круге — вовсе не люди? — ошарашено произнес Виктор.
— Разумеется, нет. Это совершенно разнообразные личности. Но твое знание здесь, в кругах измерений, не в силах идентифицировать их по промежуточным разделам. Поэтому они видятся тебе единственными известными твоему сознанию разумными существами — людьми.
— Но могу ли я доверять им, не зная, кто они такие?
— А ты уже знаешь! Все они — искатели Орлика. А значит, сущностью чем-то сродни тебе, хотя обликом даже близко тебя не напоминают.
— Так я вижу не самих искателей, а их сущности! — восхитился Виктор.
— Вот! — взмахнул руками маг. — Ты сумел сделать вывод из первого круга, а значит, достоин вступить на второй.
Старик встал и торжественно сдвинул стол, открыв Виктору широкую дорогу.
— А Вы? Вы, наверное, побывали на всех кругах?
— Нет, только на первом.
— Так почему бы Вам не отправиться вместе со мной?
— Поняв сущность первого круга, я решаю вопрос: зачем он?
И усевшись за стол, наставник вновь впал в состояние глубокой задумчивости.
К этому времени Виктора отделяло от двери, ведущей во второй круг, всего четыре ступеньки.
Глава четвертая
Круг метаморфоз
Если соврет, — подумал Прохоров, — хорошо бы его вот этой люстрой по башке шарахнуло.
— Это письмо, — тянул слова Стасик, — это письмо… написал… не…
Люстра угрожающе поползла вниз.
В. Бахревский, «Фонтан „Три Кита“»
Теорию желаний изучают всегда и везде, почти никогда, кстати, не задумываясь об этом. Специальных учебных заведений по освоению этого многотрудного и полного опасностей предмета еще не существует. Пока только построен вселенский университет по выпуску строителей учебных корпусов, где предполагается изучать начальные основы теории желаний. Студенты уже успели проучиться два вселенских расширения и, соответственно, сужения. После первого они выпустили практическую брошюрку «Астрология — Как заставить звезды предсказывать будущее». После второго — более внушительную работу «Психология — Как заставить звезды предсказывать будущее, которое тебе нужно». Сейчас идет третье расширение и готовится третья работа. Пока не сообщается, что же станут делать заставленные звезды на этот раз, но на приграничье вселенной на всякий случай строится очередной закрытый полигон.
Тот факт, что вселенная пока существует без специальных научных учреждений по данному вопросу, ничуть не умаляет значение теории желаний. Умение желать ежемоментно необходимо всем без исключения, независимо от пола, возраста, социального положения, предела знаний и выбранной в соответствии с последним профессии. «Хочу! И, значит, существую!» — сказал поэт-классик забытых времен, чьи труды все еще входят в обязательную программу по подготовке поваров для ресторанов высшего класса и зоопарков.
Только умея хорошо и правильно желать, можно проектировать и претворять в жизнь дома, заводы, машины, электростанции, интрижки, любовные романы, перевороты, революции, апокалипсисы и вселенские катастрофы. Любой поступок существа, находящегося на бескрайних просторах вселенной или за ними, обусловлен либо его собственными желаниями, либо желаниями постороннего субъекта, которым по тем или иным причинам противостоять невозможно.
Наши, да и не только, головы заполнены мечтами, помыслами, желаниями. Предметы и существа, окружающие нас, в той или иной степени их олицетворяют. Поэтому умение видеть желания других является ценной способностью для врачей, психологов, политиков, президентов и всяких неназываемых хитрых субъектов. Многие из последних обладают еще утраченными знаниями о том, как собирать энергию чужих желаний и с помощью несложного приспособления преобразовывать ее в собственные решения и стремления.
В чем же состоит глубинный смысл теории желаний? Как может одна наука разобраться в таком множестве явлений?
Любая наука, которая имеет право называться наукой и уже получила зарегистрированный товарный знак, обладает способностью выводить общие законы, по которым действуют предметы ее изучения. Например, субъект, которого мы для простоты восприятия назовем «маленький мальчик», правильно умеющий желать некий предмет, который мы проидентифицируем как «мороженое», неизменно это мороженое получает. Данный факт вызывает удивление лишь у неучей, но никогда! — у того, кто хоть немного знаком с теорией желаний…
… На этот раз Виктора занесло в гостиничный коридор. Трудно назвать как-то иначе помещение со стенами, покрытыми желтой известкой, и единообразными дверями, отличающимися друг от друга только цифрами номеров, нанесенными в середину верхнего квадрата отделки. Сейчас Виктор стоял где-то между 212 и 213 номером с одной стороны и 207 и 208 с другой. Самое интересное заключалось в том, что дверь, через которую Виктор вошел сюда, исчезла самым таинственным образом, отрезав тем самым путь к отступлению. Света в коридоре тоже не хватало, но было все же поярче, чем на первом этаже. «Слава богу», вздохнул Виктор и с удовлетворением отметил, что толпами искателей Орлика здесь и не пахло. Более того, коридор был совершенно пустынным, что наводило на мысль: не слишком-то много искателей сумело преодолеть рубеж первого круга. Наслаждаясь тишиной, Виктор медленно зашагал направо, туда, где далеко-далеко вместо мрачной стены сверкал квадрат дневного света.
