- А все-таки я никак не пойму, кого же вы столько лет ожидаете? В чью честь собирается ваш фирменный конгресс?
- Тих-ха-ааа! Па-а-прашу полной тишины! В честь постоянного гостя и в знак примирения предлагаю осушить по полному кубку пенного! Любо!
- На здррравие!!!
- А я пить отказываюсь. Не стану пить до тех пор, пока императорского самурая, зачинщика потасовки, отсюда не выведут. Господи, ну для чего мы принимаем с почестями разную чудо-юдь иноземную? Своих упырей что ли мало? Ну наши-то прилично одеваются, а эти! Во-вон сидит, все зубы скалит и за меч держится, змеюка косоглазая... Семерых отделал, а самому хоть бы хны! Даже простого фингала под глазом не заработал, а мне вот преподнесли...
- А не думаешь, что, может, свой родной соседушка тебя и уважил?
- Вполне допустимая вещь, в такой суматохе не мудрено и самому себе гулю подвесить! Но все же чужаков я пускать запретил бы. Ладно, не всех, а напрочь непонятных и с виду диких. Ну скажи: вот еще один в клетчатой юбке, так кто он будет - мужик или баба? Нет, я вижу, что кулак под стать Святогорову, но смотреть на него мне лично неприятно! Или вон тот, черный, как трубочист, да в бусах, да в ожерельях, да при клыках огромных белейших... Зачем нам эти страшилища? Ночами же сниться будут, потом отваживать придется, злато-серебро накопленное на ворожеек да знахарей тратить!
- Может, конечно, ты в чем-то и прав, но ведь супротив княжеского приказа не поспоришь! Велено всех приезжих встречать хлебом-солью да поить-кормить вдоволь - приходится подчиняться.
- Да, приходится... э-хо-хо! Ладно, тогда выпьем - с горя!
- Какое-такое горе? У кого? Откуда? А ну долой кислые мысли! Опрокинь, и в самом деле, добрую чарочку "Старочки", а на закуску красного перца тяпни! Как, говаривают, сам товарищ Мао-Цзэ-Дун любил делать... О! Правильно, глаза на лоб полезли! Ни-ни, шипучим кваском не запивай, весь пищеварительный процесс испортишь! Так, рукавчиком утрись, потихоньку отдышись и саму малость ледяной бражки пригуби... Да не хлебай, дурень, лишь губы смочи! Отошел? Замечательно! А теперь давайте-ка споем что-нибудь эдакое, патриотическое... Ну, разом! Эх!
- Ага, я начну, а все подхватят! На счет "три":
Редколесье, овраги с откосами,
Голубая дорожная муть.
Васильки, васильки под колесами,
Переедешь - потом не уснуть...
Неустроенность, мелкая складчина,
Пьяной вольницы хриплый галдеж...
Азиатчина ты, азиатчина!
Никуда от тебя не уйдешь!
- Не, не, приятель, это слишком уж заунывно! Того и гляди плакать начнем! Дай-кось я затяну повеселее... У-у-ух!
- Ишь, ишь как ногами ритм отбивает! Не отодвинуть ли столы - может, спляшем?
Звали Наташу
Ребята гулять!
Эх, да мать вашу,
Ух, вашу мать!
- О! Это по-нашему, по-кийски! Что, борода, заулыбался? Нравится куплетец-то?
- Таки просто чудесный - сразу поднимает настроение и пробуждает желание! Вот только патриотизма, понимаете ли, я не уловил...
- Да неужто? Странно! Ну рассуди: разве воспевание любви к своей, а не к чужеземной бабе не доказывает...
...А девка втихую
Им знак подает:
Троих, мол, приму я,
Жених обождет!
- Во-во, долго ему ждать придется! Да и потом не догадается: на Роси любые грехи скрывать умеют... Что поделать, лукавство - наш единственный серьезный порок, но в остальном запомни, чуженин: за литр нас не купишь!
- Да я уже понял, бичо, зачем покупать? Постепенно сами все отдадите и не заметите, как!
- А вот это, мил человек, ты напрасное сказал. Обидное! Я как интеллигент в пятнадцатом поколении и патриот в пятом со всей ответственностью заявляю: ничего и никому мы не отдадим! Наоборот, сами еще возьмем! И государство у нас будет могучее, и властители грозные!
- Да в этом я как раз, дорогой, и не сомневаюсь! И державу создадите знатную, и правителей серьезных подберете - тут вам весь мир поможет, да. Главного батони(18) можете у нас, на Капказе, поискать - хлебом и вином клянусь, что не прогадаете! А вот быдло, извини, так быдлом и останется. Что в пятнадцатом поколении, что просто от сохи...
- Эй-эй, таки что ви меня грубо за плечо хватаете? Ох, ох...
- Закрой хавало, фрайер, полтинниками не моргай, а слушай. Сейчас мы с тобой отвалим на пару и так, чтобы здешние псы не заметили. Потом нарисуемся в одном месте и потолкуем, понял?
- О, уважаемый, смею вас уверить, что вы напрасно кричите и берете меня на оттяжку. На понт. Или слабинку хотите надыбать? Не советую. Вы, кажется, не залетный, нет? А ведете себя странно. Или порчак(19)? Не пускайте слюну и буркалы не вываливайте, не надо. А лучше вернитесь и поинтересуйтесь у деловых людей, кто такой Зиновий Бялоцерковский. Они подробно расскажут.
- Ты не темни, не темни и фрея(20) битого из себя не строй. Бежим, у "Византийца" ряд вопросов имеется...
- Да-да, таки я тороплюсь, аж вспотел... А теперь раскрой фары пошире - видишь "зверя"(21)? Этот хобот(22) давно меня здесь пасет. Думаю, он от Тугарина - тоже интересуется. Или даже от Редеди Касожского. Так что передай своему пахану: пускай сперва с прочими авторитетами разберется, а не то может "попасть на пятьсот"(23). Другие-то законники со мною ой как уважительно беседовали! И Калин Татарский, и Чимбал Уленский да и Соловей Рахманович тоже...
- ...так в последний раз говорю, чуженин, и прислушайся к дельному совету: не все у нас за литр горькой покупается! Иногда надо полтора литра поставить, а то и два...
- Не мельтеши так руками, дорогой, не мельтеши. Одного человека наблюдать мешаешь...
...Ах, темная ночка
С ума же сведет!
А Карпова дочка
За деньги дает!
- ...а все-таки вы гляньте, отец Африкан, на этого самого завсегдатая Никитушку, божьего старца... Вошел весь согнутый, словно годами поясницей мается, а как сел - так чуть ли не треть стола занял! Ишь, плечи-то развернул... Да и не плечи это, а самые настоящие плечищи! Да-да, вижу, что скромно выпил, скромно закусил... Но одет-то далеко не по-простому: шляпа пуховая греческая, шуба соболиная, лапти из семи шелков сплетенные да в каждом по самоцвету драгоценному! А уж клюка его дорожная и богатырской палице не уступит!
- Правду ты молвил, Никодим. Что греха таить, нынче многие калики перехожие не меньше купца удачливого зарабатывают. То раньше, сбирая подаяние, себе оставляли лишь малую толику, а прочее на храмы жертвовали да самым убогим раздавали. А теперь вот такие старцы ничего не делают: не пашут, не сеют, не жнут, а живут вольготно. Кто его знает - что за человек этот Заолешанин? Как крестится и кого крестит? Может, он дни на паперти просиживает, а ночкой темной собирает лихих людей с чеканами да кистенями и свою волю земле кийской диктует? Но здесь он всегда спокойно себя ведет, тихо. Посидит, помолчит да и уйдет незаметно. За все время слова от него не слышали...
