Д. Ж. снова подошел к экрану.
— Командир, мы приближаемся. Можете стрелять, если хотите, но наши щиты подняты, и прежде чем вы их разобьете, мы подойдем к вам, чтобы осуществить передачу.
— Вы высылаете шлюпку?
Командир исчез, но вскоре вновь появился с перекошенным лицом.
— В чем дело? Мы можем столкнуться!
— Похоже, да, сэр, — сказал Д. Ж. — Это наиболее быстрый способ, чтобы осуществить передачу.
— Но вы уничтожите свой корабль!
— И ваш тоже. Ваш корабль раз в пятьдесят мощнее моего, если не больше. Жалкий обмен для Авроры.
— Вы вступаете в бой в земном пространстве, капитан. Ваши обычаи не позволяют вам делать это.
— Ах, вы знаете наши обычаи и решили ими воспользоваться? Но я не сражаюсь. Я не выпустил ни единого эрга энергии и не выпущу. Я просто следую по своей траектории. Получилось так, что она совпадает с положением вашего корабля, но я уверен, что вы уступите мне дорогу. Вам должно быть совершенно ясно, что я не собираюсь вступать в бой.
— Стоп. Давай обсудим это.
— Мне надоели обсуждения, командир. Может, мы будем разговаривать вечно? Если вы не двинетесь с места, я потеряю, вероятно, лет сорок с хвостиком. А сколько потеряете вы? — И Д. Ж. отошел от экрана.
С аврорианского корабля ударил пробный луч, словно проверял, подняты ли щиты на корабле Д. Ж. Они были подняты.
Щиты защищали корабль от электромагнитного излучения и субатомных частиц, включая нейтрино, и могли противостоять кинетической энергии малых масс — пылевых частиц и даже мелких метеоритов. Но они были бессильны против больших кинетических энергий, таких, как энергия корабля на суперсветовой скорости.
Даже с опасными массами, если они неуправляемы, как, например, метеориты, можно было справиться: корабельный компьютер автоматически отводил корабль в сторону от метеорита, которому не могли бы противостоять щиты. Но это не могло сработать против корабля, который поворачивал туда же, куда и его мишень. Поселенческий корабль был вдвое меньше, а, следовательно, более маневренным.
Так что для аврорианского корабля существовал только один способ избежать столкновения.
Д. Ж. следил за большим кораблем на экране и думал, знает ли Глэдия в своей каюте о том, что происходит. Она должна была бы почувствовать ускорение, несмотря на противоперегрузочное устройство в ее каюте.
Затем аврорианский корабль просто исчез из виду, сделав прыжок в сторону, и Д. Ж. с досадой отметил, что затаил дыхание и сердце его колотится. Неужели он не верил в защитное влияние Земли или в собственную оценку ситуации?
— Хорошо сделано, ребята, — хладнокровно сказал Д. Ж. в микрофон. — Держите курс к Земле!
— Вы серьезно, Диджи? — спросила Глэдия. — Вы в самом деле намеревались столкнуться с тем кораблем?
— Вовсе нет, — равнодушно ответил Д. Ж. — Я на это не рассчитывал. Я просто надул их, зная, что они отступят. Эти космониты не станут рисковать своей замечательной долгой жизнью, если легко могут избежать этого.
— Эти космониты?
Д. Ж. покашлял.
— Я все время забываю, что вы космонитка, Глэдия.
— Забываете и, кажется, считаете, что это комплимент. А если бы они оказались так же глупы, как и вы, и проявили такое же детское упрямство, которое вы считаете храбростью, и остались бы на месте, что бы вы сделали?
— Ударил бы, — пробормотал Д. Ж.
— И тогда мы все погибли бы.
— Трансакция была в нашу пользу, Глэдия. Паршивое, старое торговое поселенческое суденышко — и новенький современный корабль космонитов. — Д. Ж. откинулся в кресле и заложил руки за голову. Удивительно, как хорошо он чувствовал себя, когда все кончилось. — Однажды я видел исторический фильм. Там в конце войны аэроплан, груженый взрывчаткой, нарочно врезался в морское судно, чтобы потопить его. Конечно, пилот расстался с жизнью.
— Это выдумка, — сказала Глэдия. — Не думаете же вы, что цивилизованные люди сделали бы такое на самом деле?
— А почему бы и нет? Если причина достаточно уважительная…
— Значит, вы чувствовали, что вас ждет славная смерть? Экзальтация? Ведь вы потащили за собой свою команду.
— Команда знала об этом. Мы не могли поступить иначе. Земля следила за нами.
— Люди на Земле ничего даже не знали.
— Я выразился образно. Мы в земном пространстве. Мы не могли поступить малодушно.
— Ох, какой вздор! А вы рисковали и моей жизнью.
Д. Ж. взглянул на свои ботинки.
— Хотите услышать нечто безумное? Это единственное, что тревожило меня.
— Что я должна погибнуть?
— Не совсем так. Что я потеряю вас. Когда они приказали мне выдать вас, я знал, что не сделаю этого, даже по вашей просьбе. Я лучше протараню их, но вас они не получат. Пока я следил за их кораблем на экране, я думал: «Если они не уйдут отсюда, я потеряю ее». Я знал, что они уйдут, но все-таки думал… — Д. Ж. покачал головой.
Глэдия нахмурилась.
— Я не понимаю вас. Моя смерть вас не огорчала, но вы тревожились, что потеряете меня. Одно с другим не вяжется.
— Знаю. Я не говорю, что это разумно. Я думал о том, как вы бросились на надзирательницу, чтобы спасти меня, хотя знали, что она может одним ударом убить вас. Я думал о том, как вы стояли перед толпой в Бейлимире и покорили ее, хотя раньше даже не видели толпы. Я даже думал, как вы совсем молодой женщиной приехали на Аврору и научились жить по-новому. И мне казалось, что я не боялся смерти: я думал только о том, что потеряю вас. Вы правы, это, конечно, бессмысленно.
— Вы забыли о моем возрасте? Я была почти такой же, как сейчас, когда вы родились. Кроме того, у меня искусственный бедренный сустав, большой палец на левой руке — протез. — Она повертела пальцем. — Все зубы у меня керамические, имплантированные, а вы говорите так, словно охвачены страстью. К чему? К кому? Подумайте, Диджи! Посмотрите на меня! Постарайтесь увидеть меня такой, какая я есть!
Д. Ж. выпрямился и погладил бороду.
— Ладно, пусть я говорю глупо, но намерен продолжать в том же духе. Я знаю ваш возраст, знаю, что вы переживете меня и будете немногим старше, чем сейчас. Значит, вы моложе меня. Да мне наплевать, что вы старше, я только хотел, чтобы вы оставались со мной, где бы я ни был, до конца моей жизни. — Глэдия хотела что-то сказать, но Д. Ж. поспешно перебил ее: — Или, если вам это больше нравится, чтобы я оставался с вами, где бы вы ни были, до конца моей жизни. Если это вас устроит.
