– Ты так ничего и не понял. – вздохнула Лыська. – Город, это прежде всего люди. Они живут в нем, рождаются, размножаются, умирают. Время от времени ссорятся, пьют пиво и стреляют в соседей. Чаще работают, реже выбрасываются из окон. Это и есть город. Ты говорил, что он не живой. Но это неправда. Он настолько же живой, как стадо животных или колония насекомых. Только в отличии от животных каждый элемент этой тесно связанной колонии разумен. Представь себе компьютер, каждый из битов которого имеет свой собственный, сложно организованный разум.
– Не употребляй при мне слово «компьютер» без особой необходимости. – скривился Андрей. – Компьютер создали мы, носители разума. Запрограммировали и используем в собственных целях. А для кого считает город-компьютер? Кто его создал, кто написал программы?
Идея, родившаяся ночью у больничного окна, неожиданно получила мощное подкрепление и Андрей решил выведать, что именно известно обо всем этом байкером. Оставался неприятный осадок – уже было ясно, что эти вот недоученные пацаны и девчонки не только спокойно говорят о вещах, которые Андрей считал откровением, но и как-то научились эту систему использовать.
– Кто его создал? – Лыська посмотрела Андрею в глаза. – А почем мне знать? Да и какая разница? Кто создал человека и его мозг? Кто писал программы? Господь Бог? Тогда и все остальное можешь смело приписать ему. А если не веришь, то у тебя нет другого варианта, кроме признания постепенного усложнения человеческого общества до состояния мегаполиса – единой разумной системы. Информационного механизма. Компьютера, возникшего, как и наш собственный мозг, по законам эволюции.
– Кажется я осознал «правильность действий» в вашем понимании. – задумчиво произнес Андрей. – Если мегаполис, это аналог стада, то «правильно» то, что не противоречит интересу этого стада. Так?
– Примерно. – ответила Лыська. – Это лишь кажется, что баба Маня из Мытищ ничего о тебе не знает. Напрямую действительно нет, но вы взаимодействуете через знакомых ее знакомых, через знакомых сотрудника ее пенсионного фонда, через дорожно мента, которого ты разозлил, а он через пятнадцать минут накричит на ее внука, который из-за этого сделает ошибку в банковском переводе. И если ты разозлил его не по делу, то последствия этого банковского перевода здорово стукнут тебя по башке.
– Я понял. – остановил Лыську Андрей. – Твой постулат гласит, что в городе абсолютно все взаимосвязно через большее или меньшее число сообщающихся элементов.
– Да.
– Забавно. – усмехнулся Андрей.
– Что в этом такого забавного?
– Все что ты описала, здорово напоминает принцип работы квантового компьютера. Там тоже ограниченное количество атомов в оптическом резонаторе. Мы возбуждаем один атом, он выбразывает случайный квант, который случайным образом отражается, вышибая кванты из встреченных атомов. То есть атомы как бы воздействуют друг на друга своими поступками. А потом мы по специальным квантовым алгоритмам обсчитываем результат.
– Что значит по квантовым? – заинтересовалась Лыська.
– Ну, на квантовом уровне нельзя точно определить, что в данный момент происходит с атомом. Можно только прикинуть вероятность его нахождения в том или ином состоянии. То есть мы обрабатываем результат статистически.
– Мы тоже. – сказала Лыська.
– Вы, это кто?
– Социологи. – улыбнулась девушка. – Вот оказывается, в чем суть города! В нем соединяются физика и психология, превращаясь в социологию, то есть в психологию общественных масс.
«Пашка предположил примерно то же.» – вспомнил Андрей. – «Город, это огромный мозг, состоящий из нейронов-людей.»
Почему-то вспомнились мыши из эксперимента Светланы, но Андрей не смог сходу увязать одно с другим. Сейчас это было не таким уж важным, мысли путались, подавленые струящимися в крови гормонами. Лыськино тело выглядело фантастически привлекательным сквозь ярко-синий фильтр воды с пузырьками.
– Видимо ты права. – Андрей решил перевести разговор в более интимное русло. – С тобой вообще приятно поговорить.
– А ты выглядишь не таким козлом, каким показался вначале. – усмехнулась девушка. – Другой на твоем месте уже давно приставал бы насчет потрахаться. А с тобой можно перемолвиться на умные темы.
– Эта тема меня очень волнует. – признался Андрей.
– Нобелевку хочется получить?
– Да ладно… – отмахнулся Андрей. – Не в премии дело.
– А чем?
– Человечество хочется вывести из тупика.
– Ты серьезно? – удивилась Лыська.
– Вполне.
– Впервые вижу такого странного Красавчика Рекса.
– Меня зовут Андрей.
– Очень приятно. – Девушка протянула ладошку для рукопожатия. – Видимо, тебя теперь можно называть этим именем. Я же говорю, любому мужику пойдет на пользу денек постоять раком посреди леса.
– Ты женская шовинистка.
– Прости, милый! – противненьким голоском пропищала Лыська. – Может тебе кофе сварить? Или трусы постирать?
– Ты можешь быть вредной, как химическое производство. – фыркнул Андрей. – Зачем ерничаешь? Я же заварил тебе чай, и не переломился от этого.
– И уже поставил сам себе памятник. А бабы делают это каждый день, плюс готовят вам жрать, плюс трахаются с вами, когда вам этого хочется, плюс рожают детей, которых вы полноправно считаете своими.
– А мы обеспечиваем и детей, и их мамочек регулярной зарплатой.
– Здесь уже ты передергиваешь. – покачала мокрой головой Лыська. – У тебя какие-то феодальные предтавления. Женщина что, не может зарабатывать деньги? Да сейчас половина семей так живет – баба работает, а муж сидит дома.
– Слушай, Лысь, мне совсем не хочется с тобой ссорится.
– А что тебе хочется? Трахнуть меня?
Сказать правду в такой накаленной обстановке, означало на корню загубить все дело.
– Хочется спокойно поговорить. – соврал Андрей. – Кстати, как тебя зовут в миру?
Он зачерпнул воду ладонями и ополостнул лицо.
– Алена. – ответила девушка.
«Вот черт…» – Андрей был рад, что ладони естественно скрыли его лицо.
Волна нарастающего желания вновь откатилась назад.
«А ведь они чем-то похожи.» – Он убрал от лица руки. – «Чем-то неуловимым, на уровне интуиции.»
– У меня было мало знакомых с таким именем.
– Две, да? – заинтересованно спросила девушка.
– Теперь две.
– Забавная ситуация. Но ту, первую, ты не захотел.
– Она была некрасивая. Совсем.
– А что именно в ней тебе не понравилось?
– Она была похожа на мужика. Тяжелая походка, неухоженная прическа, одежда – словно мешок.
– Ну конечно. – Лыська недовольно свела брови, и встала из воды вовесь рост. – Мужику позволительно не следить за прической и за одеждой, а женщина в таком виде вызывает не меньше, чем отвращение.
