- Чем быстрее - тем лучше.
- Так... Во-первых, я хочу есть, а во-вторых, мне надо переодеться. Согласитесь, это не для загородной прогулки, - она продемонстрировала длинную ногу в туфельке на высоком каблуке.
- Хорошо, мы заедем перекусить и потом завезем вас домой переодеться. Вы готовы?
- Вполне.
Цивилизация кончилась сразу за кольцевой автодорогой. А вместе с ней и приличные, по российским меркам, дороги. Шоссе было забито. Два ряда в одну, два ряда в другую сторону. Не спеша пыхтели грузовики, дачники на "москвичах" и "жигулях" с прицепами тоже не способствовали быстроте передвижения. "Крутые" на иномарках, норовя обойти хвост машин по встречной полосе, вызывали протестующие гудки и ругань.
Роксану пришлось ждать почти час, поскольку она не могла ехать "на пикник" не накрашенной. Юбку она сменила на кожаные брюки, а туфли на кроссовки. По пути перекусили в каком-то кафе. День был теплым, но ветреным. Облака резво бежали по небу.
В первой машине были Брусницкий, Волохов и Роксана. Вторую вел Гусь. Близнецы дремали на заднем сиденье, Иван, молчаливый и серьезный, смотрел в окно. Гусь всю дорогу пытался выспросить его насчет жизни в монастыре, и как это можно без женщин, но Иван отвечал односложно, и тот отстал.
К Владимиру подъехали только в третьем часу дня. Здесь Роксана сказала, что точно не помнит, но надо ехать или на Нижний Новгород, или на Муром.
- Это два разных направления, - еле сдерживаясь, сказал Брусницкий.
- Милый мой, если бы я знала адрес - сказала бы вам и не потащилась к черту на рога.
Поехали на Нижний. Через час Роксана сказала, что не узнает дорогу. Брусницкий, выругавшись вполголоса, развернулся через две сплошные полосы.
Вернувшись к Владимиру, свернули на Муром. Проехали по муромской трассе около пятидесяти километров. Роксана крутила головой.
- Вот, - она показала пальцем вперед, - вот грунтовая дорога! Я же сразу говорила, что надо сюда ехать!
Брусницкий вздохнул.
Возле съезда с шоссе остановились. Вышли размять затекшие ноги.
Волохов, посовещавшись с Брусницким, предложил Роксане ехать во второй машине, а близнецов пересадили в первую. Саша и Миша устроились на заднем сиденье, положив на колени автоматы. Гусь сунул свой "Калашников" под сиденье водителя.
Иван отозвал Волохова в сторону.
- Павел, я вас прошу, не горячитесь. Задержите его хоть на несколько минут. Остальное я сделаю. Поверьте, я знаю, что говорю.
Волохов смотрел в сторону.
- Ты, Ваня, не обижайся только, - сказал он, - я сделаю все, чтобы прикончить эту тварь. А ты практикуйся на кликушах всяких там, на юродивых, избавляй от падучей. Извини, не верю я в крест и молитву. Садись в машину.
- Павел...
- Все, Ваня, все. Разговор окончен.
Брусницкий осторожно съехал на грунтовку, и джип сразу сел на брюхо, провалившись в раскисшую колею.
- По полю надо, - пробормотал Гусь, глядя, как джип дергается в колее, разбрасывая комья грязи.
На пониженной передаче Брусницкому удалось выбраться на твердую почву. Поехали вдоль дороги, по заросшему сорняками полю. Дорога шла вдоль леса, ныряя в овраги, взбираясь на невысокие холмы. На обочинах гнили старые покрышки, ржавели какие-то сеялки или молотилки. Попался перевернутый комбайн без стекол и колес.
Гусь в присутствии своей обидчицы молчал. Роксана с интересом разглядывала Ивана.
- Тебя ведь Ваней зовут?
- Да, - настороженно ответил тот.
- Красивое имя. И сам ты такой милый. Наверно еще и не брился ни разу, - она провела по щеке Ивана ладонью, - а кожа какая нежная...
- Не надо, пожалуйста, - Иван отодвинулся в самый угол салона.
- Да чего ты боишься? Не укушу же я тебя.
- Согрешить и в мыслях можно, - пробурчал Гусь.
- А ты знай на дорогу смотри, - осадила его Роксана. - Ваня, так ты будешь дьявола изгонять? Или как в церкви говорят: диавола! Да? Как интересно! А не боишься?
Иван неожиданно посмотрел ей прямо в глаза.
- Боюсь. Да, я боюсь, но не отступлю.
- Какой ты..., ну, просто Сергий Радонежский, - Роксана вздохнула и отвернулась, - тоже, наверное, в святые метишь.
На очередном взгорке Брусницкий остановил машину. Высунувшись из окна, он оглянулся на второй джип.
- Эта деревня? - крикнул он, показывая вперед.
- Да, эта, - Роксана, высунувшись из окна, энергично закивала головой, - в самый конец деревни езжайте.
Деревня явно умерла, как и много других деревень центральной полосы России, несколько лет назад. Покосившиеся избы, поваленные заборы, заросшие сорняками сады с одичавшими яблонями. Несколько домов сгорели, и на пепелищах буйно росли большие желтые цветы. Раньше их называли золотыми шарами. За околицей, у последнего в деревне дома, на берегу полузаросшего тиной пруда дорога кончалась. Дом осел на одну сторону, ограда повалилась. Только ворота стояли крепко, нелепо запертые на висячий замок. К пруду вплотную подступал старый ельник. Такой густой, что казалось, ели стоят, как солдаты в строю. Волохов вышел из машины. Заходящее солнце подкрасило кармином высокие облака. Небо на востоке налилось синью, как море перед штормом. Звенели комары, лягушки в пруду уже начали вечерний концерт. Подкатил второй джип. Из него выбралась Роксана. Пройдя несколько шагов по траве, она потянулась, качнулась в одну, в другую сторону. Разминая поясницу, сделала несколько пружинистых наклонов.
Выбравшийся из машины Гусь звонко причмокнул губами, откровенно разглядывая ее обтянутые черной кожей бедра.
- Слюной не захлебнись, - негромко сказала Роксана.
- Щас я кончу, - пообещал Гусь.
- Это на здоровье. Ваня, ты не слушай нас, дураков.
Иван смущенно улыбнулся.
- Я не слушаю.
Гусь обнял его за худенькие плечи.
- Вот, брат мой во Христе, вот откуда погибель наша идет! А я скажу ...
- Кончай базарить, - прервал его подошедший Брусницкий. - Куда теперь?
Роксана показала рукой влево, туда, где вдоль берега пруда уходила в ельник еле заметная тропинка.
- Там еще один дом. Сруб старый. Вроде как баня, но Ольга его под жилье приспособила. Хороший крепкий сруб с погребом.
Подошли близнецы, и теперь все стояли одной группой, разглядывая темную стену ельника.
- Далеко, - спросил Волохов.
- Метров пятьдесят через лес.
Волохов взглянул на Брусницкого. Тот кивнул: командуй.
- Я иду первым, - сказал Волохов, - за мной Саня и Миша, следом - вы, он кивнул Брусницкому и Гусю. - Иван, ты с Роксаной остаешься здесь, - он поднял руку, останавливая возражения, - будь наготове, я позову тебя. Обещаю. Все, пошли, а то совсем стемнеет.
Саня и Миша сняли с предохранителей свои укороченные автоматы. Гусь забросил свой "Калашников" на плечо и рассовал гранаты по карманам. Брусницкий вытащил из объемистого бардачка джипа тупорылый "Ингрем" и сунул за пояс "ТТ". Волохов, усмехаясь, глядел на эти приготовления.
