- А мне? - недоуменно спросила Роксана.
- Дайте ей ствол, - скомандовал Брусницкий.
Гусь передал ей маленький кургузый револьвер.
- Пользоваться умеешь? Это тебе не хлыстом махать.
Не отвечая, Роксана откинула барабан, проверяя патроны, и со щелчком вернула его на место.
- Не тревожься, радость моя.
Волохов быстро пошел по тропинке. Близнецы, разделившись, скользили чуть сзади и сбоку.
Тропинка свернула в глубь леса, попетляв, стала едва различимой, и вдруг деревья кончились, словно их остановила невидимая стена. На поляне примыкавшего вплотную к озеру леса стоял старый сруб из толстых бревен, потемневших от времени и непогоды. В стыках торчали пакля и мох. Крыша, тоже позеленевшая от времени, накрывала его, как шляпка гриба. В маленьких, прорубленных в стенах окнах было темно.
Волохов, не останавливаясь, направился прямо к дому.
- Саша, Миша, к окнам. Гусь - дверь на прицел, - услышал он сзади команду Брусницкого.
Саша подбежал сбоку к окну и осторожно заглянул.
- Плохо видно, - шепнул он, - вроде, никого.
На двери висел устрашающих размеров замок. Волохов подергал его. Петли держались крепко.
- Погоди-ка, - оттеснил его Миша.
Отойдя на шаг, он прицелился в дверь рядом с замком.
- Не надо шуметь, - сказал Волохов, положив руку на ствол "Калашникова".
Он взялся за замок обеими руками, замер сосредоточившись и рванул замок на себя. С громким треском петли вылетели вместе с куском косяка.
Миша восхищенно прищелкнул языком.
Волохов толкнул дверь и вошел внутрь. В сенях стояли несколько деревянных рассохшихся кадок, висели березовые и дубовые веники. В углу коромысло. Волохов открыл дверь в горницу.
Тусклый свет из маленьких окошек освещал большой стол из оструганных досок с грязными тарелками и пустыми консервными банками, стоящую рядом скамью и бочку с водой. В углу стояло отхожее ведро, пахло нечистотами и плесневеющей пищей. Скопившаяся в углах избы ночная темнота уже ползла по бревенчатым стенам. С широкой лежанки возле побеленной печи встала и шагнула навстречу Волохову женщина с растрепанными, серебрившимися сединой волосами.
- Не бойтесь, мы друзья, - поспешил сказать он.
- Я это поняла, когда вы сломали замок, - спокойно сказала женщина, вы Павел?
- Да. А вы - Ольга?
- Она звала вас.
Волохов отстранил ее и склонился над лежанкой. Укрытая стеганым одеялом, Светка лежала с закрытыми глазами. Дышала она с трудом, всхлипывая при каждом вздохе. Волохов положил руку на ее лоб и поразился, насколько он горячий. Он приподнял одеяло. Руки Светы были привязаны к лежанке.
- Почему она связана?
- Она, - Ольга судорожно вздохнула, - не понимает, где она и что с ней. Она..., - сдерживаемое волнение прорвалось сквозь напускное спокойствие истерическим выкриком, - это я связала ее! Она хотела убить себя. Где вы были, она так звала! Я почти поверила, что вы всесильны!
- Она в сознании? - сдерживаясь, спросил Волохов.
- Она безумна, безумна, - закричала Ольга, - почему вы так долго...
Ольга упала на колени и, закрыв лицо, заплакала.
- Как она любит вас...
Волохов поднял ее и погладил по голове, успокаивая. Брусницкий протянул ему флягу.
- Выпейте, - Волохов приложил горлышко к дрожащим губам Ольги.
Она глотнула, закашлялась.
- Мы увезем вас отсюда. Ей нужен врач, - сказал он.
- Еще как нужен, - кивнула Ольга, - она беременна.
- Что?
- Что слышали. Она боялась, что это от ... ну, не от вас, и хотела умереть.
Ольга присела на скамью и, зажав между колен ладони, стала раскачиваться, как маятник.
- Как вы здесь оказались? - спросил Волохов.
- Нас привез мой... мой бывший... знакомый. Вадим. Но это не он. Я не знаю, что произошло. Мне кажется, он не человек. Он уехал вчера, - Ольга опять заплакала, - он запер нас, а я не могу бросить ее, мы никуда не доберемся... он не человек, он...
- Вы правы, он не человек, - Волохов обернулся к Брусницкому: машины...
- Сюда не проехать, - тот отрицательно покачал головой.
- Да. Ольга, вы можете идти?
- Могу, наверное.
- Помоги ей, Сергей.
Волохов откинул со Светки одеяло и стал развязывать веревки.
Брусницкий, поддерживая Ольгу под руку, повел ее к двери. Она обернулась.
- Павел, как вы нас нашли?
- Ваша подруга рассказала про этот дом. Роксана. Она приехала с нами, узлы были затянуты на совесть и Волохов присел, ухватив веревку зубами.
- Роксана? Она не была здесь ни разу. Даже не знала, что я...
Волохов медленно поднял голову, чувствуя, как холодок побежал по спине.
- Ванька...
- Я понял, - Брусницкий усадил Ольгу на скамью, - подождите здесь.
Он выскочил в сени, с грохотом посыпались кадки, упало коромысло. Брусницкий выругался.
- Стой, черт тебя возьми, - заорал ему вслед Волохов, - Ольга, разрежьте веревки, соберите вещи и сидите здесь.
- Хорошо, только вещей у нас нет.
Иван, нахмурившись, смотрел на опустевшую тропинку. Он переоделся в рясу. В руках он держал свою сумку, то и дело заглядывая в нее, словно проверял, не забыл ли чего.
- Жалеешь, что не взяли, - спросила Роксана, - боишься самое интересное пропустить? Не бойся, мальчик, ты не опоздаешь к празднику.
Иван почувствовал, как рука женщины погладила его волосы и в недоумении повернулся к ней. Глаза Роксаны были пустые, черные, будто покрытые угольной пленкой. Иван рванулся в сторону, но жесткая рука удержала его за связанные в хвост волосы и дернула так, что на глазах выступили слезы.
- Вы... - прошептал он.
- Я сломаю вас поодиночке, как веточки, - приблизив к нему свое отрешенное бледное лицо, сказала женщина низким тяжелым голосом. - Сломаю, как сухие одинокие прутья.
Она схватила его за горло. Иван почувствовал, что его ноги оторвались от земли.
- Как там в песне поется? - Ее хриплый шепот, казалось, проникал прямо в мозг, парализуя волю и гася сознание.
Она с силой ударила Ивана спиной и головой о ворота, без усилий удерживая его на весу. Дыхание у него перехватило, перед глазами все пошло кругом.
Видишь, там на горе
Возвышается крест,
Под ним десяток солдат,
Повиси-ка на нем...
Сквозь пелену перед глазами Иван увидел, как демон подносит что-то блестящее к запястью его прижатой к воротам руки.
Там, где кончалась тропинка, клубился сгусток черноты. Даже на фоне ночного леса он выглядел черной дырой, ведущей в никуда. Вырастая в призрачную огромную фигуру, он плавно, медленно, но неотвратимо надвигался на замерших возле дома людей. Размазанное, быстро меняющее черты лицо под капюшоном будто светилось мертвенным светом люминесцентных ламп. Саша и Миша отступали к дому, приподняв оружие. Волохов выступил вперед, но Брусницкий придержал его за куртку.
