— Входите, Райд. Садитесь.
Райд вошел. На нем, разумеется, был надет комбинезон с трафаретом «Хозчасть» на спине. Промаршировав по ковру, он присел на краешек кресла и сразу начал говорить, словно продолжая недавно прерванный доклад:
— Это действительно Дариуш Маримуца, теперь уже капитан военно-космических сил Солнечной, флот «Евразия». Долгое время служил на патрульно-разведывательном мониторе «Ракша»; участвовал в интересующих нас событиях на Табаске — командовал парламентерским ботом лидера азанни, на котором были вывезены искатели Веселов, Шулейко и Фрейман, а также персонал базы «Экзотик-тура» и выжившие туристы. В момент первого появления бота у Росса-сто двадцать восемь Маримуца как раз находился на вахте; впоследствии получил приказ сопроводить бот на Ухту, это третья планета Пронга-тридцать. Насколько мне удалось выяснить, бот просто пытались отослать подальше, дабы отвлечь внимание имперцев. Цель — Ухта — была выбрана стандартным методом, по месячной сетке и суточной таблице, я лично проверил. Искатели же с «Шустера» семьдесят пятого к Пронгу-тридцать попали совершенно случайно. Когда командование «Евразии» осознало, куда именно отправился парламентерский бот, было принято решение перебросить его с Ухты на Табаску, полагаю исключительно для того, чтобы поводить за нос имперцев. Ну а там уже сложилось так, что удобнее транспорта для эвакуации не нашлось. В проект «Квазар» Маримуца привлечен с самого начала; служит в штабе флота прикрытия командиром роты наблюдателей, равно как и его напарник по одиссее на Табаске Рахмансулла Раджабов, прежде — унтер, нынче — флаг-лейтенант. Невзирая на звание, Маримуца лично несет вахты. Ничего необычного за минувший год за ним не замечено, в проект угодил в рамках первичного отсева по уровню информированности, каковая у него, сами понимаете, равняется десятке.
Теперь касательно связи с Офелией, господин полковник. Маримуца действительно родился на Офелии, именно в поселке Штефан чел Маре, хотя его семья вообще-то проживала в столице. В возрасте двух лет вместе с семьей переехал на Венеру, там вырос, учился. Далее — военно-космическая академия, звание лейтенанта и назначение во флот «Евразия». За четыре года службы имел ряд поощрений и благодарностей и четыре взыскания, все за сущие мелочи вроде пива на вахте или опоздания из отпуска на пару часов. После возвращения с Табаски получил чин капитана и сразу же был отобран в проект.
Райд сделал короткую паузу и добавил:
— У меня все.
Попов в задумчивости водил пальцами по скатерти. Толстая темно-зеленая материя была приятной на ощупь. Казалось, что прикосновения к ней привносят в мышление особенную ясность, плохо достижимую иными методами.
— Почему Маримуца родился в Штефан чел Маре, если семья жила в столице? — спросил Попов наконец.
— Отпуск, преждевременные роды, — лаконично пояснил Райд.
— Почему именно Штефан чел Маре, а не, скажем, Лазурный Шепот?
— Дело зимой было, господин полковник. Не сезон для Лазурного Шепота. Собственно, Маримуца-старший снял коттедж с камином, баром и прочими прелестями, дабы отметить Новый год с женой и старшей дочерью.
Попов одобрительно покивал.
— Понятно. Ты выяснил, где пребывают остальные участники событий на Табаске? Особенно сотрудники «Экзотик-тура», туристы и военные?
— Выяснил, господин полковник. Вот список, всего сорок два человека, включая пилотов десантного корабля, который высаживал Эберхартера с его взводом. Большинство прибывает завтра, в составе сводной боевой группы с «Флажолета». Вылетели они четыре дня назад, идут сложным пунктиром к стартовому створу. Кстати, Эберхартер неделю назад тоже побывал на «Флажолете», искателей Веселова эти дни прикрывал его зам, сержант Биринделли. Но во время вчерашнего инцидента на Тахире командовал уже Эберхартер.
— На генераторе лицо уже проявилось?
— Пока нет, господин полковник. Но некоторые изменения видны. Рядом с портретом Веселова наметилось темное пятно. Полагаю, портрет Маримуцы проявится уже в ближайшие часы. Второй генератор, у финишного створа, без изменений.
— Н-да, — вздохнул Попов. — Кто б объяснил, что означают шоу в атмосфере и портреты на этой чертовой каменюке…
Райд тактично промолчал. Похоже, он уже и сам был не рад, что приходится вникать в суть столь нелепых и загадочных событий.
— Кто занимался архивами по вопросу артефактов? Кто-нибудь из твоих?
— Да, Бергрунд.
— Накопал что-нибудь?
— Насколько мне известно — ничего сколько-нибудь интересного. Во всяком случае, он доложил только об одном случае, да и то связь представляется мне сомнительной. Дело о саркофаге и череде загадочных смертей. История сама по себе странная, но усматривать в смертях влияние артефакта на окружающих его людей… Я бы не рискнул, слишком много натяжек. К тому же не все погибшие рядом с саркофагом были людьми. Только пятеро из семи.
— А остальные двое кто?
— Шат-тсур и перевертыш.
— Хм. — Попов нахмурил брови. — Имперцы то бишь. Впрочем, тогда никакой империи, понятно, еще не было. Но фактик интересный, не находишь? У нас всего две расы в противниках и как раз их представители замешаны в истории с саркофагом.
— Но остальные-то пятеро — люди. Господин полковник, по-моему, все это несущественно. Влияние саркофага на окружающих его разумных не доказано. Что же касается остальных артефактов, о которых известно более или менее широко, — все они не более чем предметы. Назначение их далеко не всегда ясно, но вмешиваться в судьбы людей или инопланетян они явно не в состоянии.
— Ну, положим, генераторы в судьбы пока тоже не вмешиваются.
— Может быть, мы этого просто не замечаем? — пожал плечами Райд.
Попов нахмурился еще сильнее:
— Райд, когда мы заметим — может быть поздно.
— Я понимаю, господин полковник. Но у нас слишком мало информации.
— Ладно. — Полковник легонько хлопнул ладонью по скатерти. — С Веселова и Маримуцы наблюдение не снимать. За прибывшими героями Табаски тоже установить наблюдение. О случаях портретов над городами докладывать немедленно и реагировать соответственно — ни к чему, чтобы толпа узнала, кого именно им показывают. Чем больше слухов и имен — тем лучше. Что еще? Ах да: если портрет Маримуцы проявится на генераторе — просто пришли мне снимок. И попробуй посчитать, сколько портретов поместится на этой штуковине в ряд.
— Ясно, господин полковник.
— Что наш Мельников?
— Ничего. — Райд на мгновение сделал сожалеюще-недоуменное лицо. — Праздновал с пограничниками прибытие на «Флажолет». Контактировал с Шутиковым, Саксиным и остальными. В общем, ничего подозрительного.
— Ну, что ж… Подождем их тут, за финишным створом. Авось что-нибудь и прояснится.
— Надеюсь на это, господин полковник.
— Да, вот еще что: какой умник придумал рассказать все Веселову?
— Его вызвали на совещание руководителей «Квазара». Предложение вынес глава сат-клана свайгов Хошиги Бит, остальные поддержали, включая начальника базы и пика пилотов. Люди тоже поддержали, в лице Бекасова.
Попов с неудовольствием пожевал губами.
— По-моему, это поспешное и плохо обдуманное решение.
— Согласен, господин полковник. Однако ни я, ни Ле Бурже были не в состоянии вмешаться. Главная проблема в том, что информация о портретах над Волинском и на генераторе успела просочиться наружу и дошла до руководителей «Квазара». Я вообще был уверен, что совещание будет посвящено инциденту на Тахире и проблемам, связанным с разработкой захоронения. Однако обо всем этом было сказано как-то уж чересчур вскользь и никаких внятных решений не было принято. По-моему, все просто ждут прибытия группы с «Флажолета».
— А что группа? Это же просто военное формирование. Или вторжение на Тахир сочтено неизбежным?
— Похоже на то, господин полковник. Аборигены огрызаются, договариваться с ними времени нет. Разведка шат-тсуров и особенно перевертышей тоже ведь не спит. Вряд ли удастся долго скрывать местоположение стартового створа после того, как группа пройдет коридором. Такое движение отследить — всего лишь вопрос времени.
