Нет. Этот щелчок по носу был намеренным. Руперт хочет держаться отчужденно, стоять выше всех.
Но он переиграл.
Перестарался.
Хэмиш знал, что сказал бы Гийом де Грасс, его любимый детективный герой.
Я чую страх.
* * *
До ужина у него не было возможности рассказать об этом Пророку – он только сумел передать капсулу с суммарным отчетом о встрече с Роджером Бетсби, сознавшимся отравителе сенатора Стронга. Темные глаза Тенскватавы блестели, когда он слушал короткий рассказ Хэмиша о смелом, даже наглом сельском враче, который выражал такую большую – хотя и загадочную – готовность принести себя в жертву вместе с презираемым политиком.
– Значит, вы не знаете, какое средство использовал Бетсби, чтобы изменить поведение Стронга? И заставить его выглядеть таким болваном перед публикой?
– Только то, что это законное средство, даже лечебное. Все равно это преступление, и Бетсби это признает, но считает, что присяжные будут к нему снисходительны. А само обнародование названия средства принесет сенатору даже больше вреда, чем уже причинило. Бетсби грозит во всем признаться, если заметит хотя бы малейшие действия против себя. Должен признать… это один из самых странных видов шантажа, с какими мне приходилось сталкиваться.
Тенскватава рассмеялся при виде удивления Хэмиша.
– Похоже, он для вас достойный соперник, друг мой. Именно такие задачи развлекают вас и делают счастливым.
Отказавшись от своего обычного хлопчатобумажного одеяния ради современного вечернего наряда, человек, которого часто называли Пророком, как будто старался сгладить впечатление посланца судьбы. Мистицизму не место на этой горной вершине, где главные темы – прагматизм и лесть. Открыто будет звучать только последнее. Но чтобы достичь главной цели – вовлечь значительную часть мировой аристократии в Движение, – его обращение должно быть двусторонним и взывать и к эгоизму, и к эго.
Далеко не тривиальная задача. После своих мочеиспускательных открытий Хэмиш по-новому оценивал ее деликатность и трудность. Олигархи не доверятся популистам-агитаторам, даже если у них будут общие цели. Им требуется уверенность, возможность контроля…
…и, однако, Тенскватава – самый умный из известных Хэмишу людей. Так о чем тревожиться?
– Почему бы вам не попробовать привести доктора Бетсби сюда? – Тенскватава был так высок, что его глаза оказывались почти вровень с глазами Хэмиша. – У нашего рьяного молодого врача может быть какая-нибудь потребность, способная перевесить его нынешнюю повестку дня. Деньги? Помощь в деле? Возможно, некоторое время, проведенное в тюрьме по более легкому обвинению, даст ему убедительный стимул проявить благоразумие? А если доктора Бетсби нельзя переубедить, – добавил Пророк, – попытайтесь спасти сенатора.
– Любой ценой, сэр?
Пророк приподнял брови, задумался и покачал головой:
– Нет. Стронг не настолько важен. Уже не важен. Сейчас в мире переполох из-за этого проклятого Артефакта чужаков.
И не забудьте, Хэмиш, мы не стремимся к тирании. Постарайтесь свести к минимуму грязные трюки и тактику штази. Цель нашего движения – только обуздать науку и технический прогресс, не позволяя им определять судьбу человечества. Мы используем популизм и методы мобилизации масс, но с намерением успокоить и приручить эти массы и тем самым спасти мир, чтобы позже могла вернуться демократия.
– Хм… – Хэмиш задумался, обводя взглядом комнату. – Наши новые союзники могут не согласиться с последней частью.
По правде говоря, Хэмиш не был уверен, что сам согласен. Платон презирал демократию, а ведь он был мудрейшим из философов.
– Знаю.
Тенскватава на мгновение сдавил руку Хэмиша выше локтя, передавая ощущение мощи, сдержанной, но сжатой как пружина и всегда готовой выстрелить подобно некоей физической силе.
– Эти аристо мнят, будто могут нас использовать… и на их стороне история и человеческая природа. Возможно, у них получится! Со временем мы можем, подобно многим другим популистским движениям, выдохнуться – и станем способствовать установлению олигархии.
С другой стороны, на нашей чаше весов есть кое-что новое.
Пророк улыбнулся, излучая уверенность, сияющую как солнце.
– Например, Истина.
ЭНТРОПИЯВ прошлый раз мы обсуждали еще одну причину, по которой цивилизация может не достигнуть цели. Не из-за катастроф, или войн, или экологического коллапса, но из-за чего-то обыденного, даже банального.
Излишняя специализация. Невозможность вскарабкаться на почти вертикальную стену накопившихся знаний. Если рассуждать логически, кажется, что это неизбежно. Чем больше вы нагромождаете информации, тем труднее отыскать новое. Сосредоточение на сузившемся участке помогает только до поры до времени, потому что даже если вы живете достаточно долго, чтобы усвоить всю свою узкую область знания, вы никогда не узнаете, какая часть вашей работы дублирована по всему земному шару, сколько сил и времени вы потратили впустую, потому что над вашей проблемой уже потрудились люди, просто использующие несколько иной справочник. Главнейший для человечества способ достижения прогресса – создание все большего числа узких специалистов – как будто превращается в западню.
Эта западня могла стать причиной гибели бесчисленных цивилизаций по всей галактике.
Но не нашей. Не Земли двадцать первого века. Эту опасность мы преодолели, по крайней мере сейчас, поразительно увеличив силу человеческой мысли благодаря Интернету и поисковым программам, которые быстрее мысли просеивают обширное море знаний. Поисковые программы представляют вам все, что связано с вашими текущими интересами. Аналитические инструменты оценивают концепции и находят точки их сходства. И прежде всего благодаря нашей новой способности переноситься – как боги из легенд – на край света, встречаться с другими людьми, презрев всякие преграды, делясь идеями.
Печатный пресс умножил объем знаний, доступный среднему человеку, а стеклянные линзы увеличили то, что можно увидеть, и с тех пор с каждым столетием эти границы все раздвигались, пока Многоцелевое Поколение не получило возможность проникать повсюду, вскользь касаться почти любого факта, концепции или произведения искусства, обмениваясь мыслями, кивками, поворотами и сигналами со всем живым… а иногда и с неживым.
Вот здесь и таится препятствие. «Вскользь касаться».
Много написано о проблемах, связанных с Постоянно Разделенным Вниманием. Утрата сосредоточенности. Тяга к упрощенным понятиям и объяснениям. Тенденция плыть по течению, теряя сосредоточенность. И это только самые легкие симптомы. А дальше десятки недавно получивших название душевных болезней вроде синдрома Ноакса и болезни Ленинджера; и многие из них объясняются безграничной свободой, которую мы обрели, – свободой с полной непринужденностью думать на любые темы, о любых проблемах.
