— Бегите к нему. Прощайте. Как бы ни обернулось — больше мы не увидимся, — человечек притронулся к плечу Йири, чуть подтолкнул — и словно растворился во мраке.
—Ты! — краска бросилась Йири в лицо при виде Лисенка — ведь он собирался воспользоваться дружбой этого юноши для собственных целей. А Тами не просто рискует — против семьи идет. Против любимой семьи. Стыдно… Но в темноте не было видно, как изменился цвета лица Йири.
Тами прижал пальцы к губам и покачал головой.
Двое скользнули между стволами — туда, где ждали люди Тами с лошадьми. Никто не окликнул, верно, человечек тот позаботился — и впрямь что-то в питье охранников подмешал. Лошади были приучены вести себя тихо — ни одна не заржала. С Тами было четверо — небольшая свита, но беглецам достаточно. «И достаточно, чтобы вещь поменяла хозяина, от Тами — к другому», — отдалось нерадостной мыслью.
— Мы уедем в сторону озера Айсу, — торопливо говорил Тами, Йири едва слушал его. Знал — отсюда всего две дороги, и на обеих будут ждать люди Зимородков. Не скоро… еще не сейчас. Еще можно испытывать радость от удачного побега. Еще не ушло из груди теплое чувство — у него появился друг. Друг, которого Йири предает… ради сестры, которой, возможно, уже нет в живых.
Глухо постукивали копыта по сухой глине, да летучие мыши — те, что еще не заснули к зиме, — вспарывали воздух стремительным неровным движением.
Йири первым заметил силуэты всадников — наверное, потому что был напряженней готовой лопнуть струны. Вскинулся — почему здесь? Рано… много раньше условленного. Охранники поначалу собрались, как хасса перед прыжком, потом враз расслабились.
— Это мой брат, — в голосе Тами спокойствия не было.
— Ханари, — тихо отозвался его спутник. И этот… за младшим братом следил. Теперь перехватит раньше. Как глупо все…
— У него много людей, — Тами всмотрелся в ночь.
— Что же вы, ради меня ссору затеете? — горечь была в голосе. Ханари подъехал ближе. Его люди — их было десять — мягко окружили встреченных.
— Здравствуй, брат.
— Приветствую, младший. Дорога в холмах в такое время опасна. Нам по пути.
Впервые посмотрел на Йири. Без улыбки, пристально — так смотрят на кубок, гадая, есть ли в нем яд. Капюшон был откинут, волосы держала темная повязка — открытым оставалось лицо Ханари.
— Будешь моим гостем.
— Нет. — Словно сталь прозвенела — Тами голову вскинул. — Ты знаешь, и я знаю. Я не позволю убить его.
— Что ты, братишка. Его жизнь для меня священна.
Йири прикусил губу, все в этих словах услышав. Люди Тами и среднего Лиса смотрели друг на друга исподлобья — ведь не враги братья встретились. А похоже, миром не разойтись. Ханари проговорил негромко:
— Не стоит, Тами. У меня людей больше. Не хватало еще нам раздоров между собой. Цель у нас общая — чтобы он жил, — кивнул в сторону Йири. — Чего хочет Шену, меня не касается.
Что он, что ты, — срывается с губ. Нехорошая тишина, звенящая. Тами — мальчишка еще. Вот-вот клинки зазвенят.
— Поехали, — Йири тронул поводья.
Ханари вскинулся удивленно, с облегчением рассмеялся — тихо, бесшумно почти. Словно камень свалился с души. Тами стиснул кулаки, склонил голову — бессилен. Ехали молча. Ханари справа, Тами слева. Чувствовал на себе взгляд. Ханари заговорил первым, неслышно почти:
— Это не ложь, ты знаешь. Ради твоей защиты я сделаю все.
— Много у меня нынче защитников…
— Не веришь?
— Верю. А плата?
Заметил, что Тами прислушивается, и смолк.
Близко сукно рукава — узкая вышивка на манжете почти не видна, лишь иногда блеснет золотая нить в свете ущербной луны Перестук копыт по сухой холодной земле.
Вдруг лошадь Йири срывается с места — и мчится к оврагу чернеющему вдали. Тами вскрикнул — неужто понесла лошадь? Или всадник задумал сломать себе шею?! Только миг сомневался — потом поверил: Йири знает, что делает.
— Помешайте остановить! — крикнул Тами своим людям
Те развернули своих коней и преградили путь свите Ханари — кому успели, четверо против десятерых. А конь Йири мчался, словно демоном подгоняемый, между ночных холмов. По прямой не уйти — юноша знал это и сразу свернул к оврагу. Направил коня вдоль обрыва — расстояние между ним и преследователями сразу сократилось, но не этого он боялся, а того, что не сможет справиться с конем. Если бы сам его обучал!
— Пожалуйста, помоги мне! — сорвалось с губ — просьба, обращенная к Серому, коню, которого дал ему Тами.
Погоня близко уже — и овраг почти сошел на нет. Почти — внизу ровная степь, нужно только спуститься.
Он огибает холм, пускает коня шагом со склона — Серый чуть не сползает. Но Йири заставил его. Сердце. Гул в ушах. Внезапно поднявшийся ветер сухими травами шелестит.
Ханари и Тами скачут бок о бок и одновременно видят фигурку внизу: близко, а не ухватишь. Пока спустишься с неудобного склона, уйдет. Двое лучников Ханари подъехали, смотрят вопросительно на господина. Подстрелить не так уж и трудно.
— Нет, — хрипло выдохнул. — Темно… ветер. В лошадь… можно промазать. А вдруг в него… нет.
Тихо было. Птицы не пели — по осени в степи мало птиц. Розовато-серая полоса у горизонта все шире. Нехотя раскрывался веер рассвета — из прозрачной хрусткой бумаги, без украшений.
Куда ему направиться? Не во дворец же, это верная смерть. Можно попробовать скрыться в предместьях — только вот незамеченным сложно остаться. В обычное время мог, наверное, затеряться среди крестьян или ремесленников, но не сейчас. Мийа всех шин поднимет, все окрестности перевернет. А такому, как Йири, спрятаться трудно. Да и не умеет он прятаться. Мысль умчаться куда глаза глядят не пришла в голову — пока жив тот, которому Йири отдал свою душу.
Йири спрыгнул с коня, повел в поводу. Высокая трава, скользкая от росы, мешала идти. Конь встряхнул гривой, заржал. Йири провел рукой по его гладкой шерсти, мерно поднимающемуся и опадающему боку.
— Ты знаешь дорогу? Мы возвращаемся.
Юноша не торопился. Утро, серое, сырое, холодное, принадлежало ему.
«Я больше не буду игрушкой. Если Аюрин и вправду у них — лучше ей умереть, чем тоже стать куклой в руках сильных мира сего».
— Э-сэнна. Прости.
Небеса благоволили к нему — побег с Островка прошел удачно. Никому не было дела до встрепанного мальчишки, помогавшего выносить мусор, и после никто не обратил внимания на шуструю фигурку, обсыпанную соломой от куртки до головной повязки. Лениво шуганули — видно, приняли за кого-то из низших слуг, который забрел, куда не положено.
