восстановили.
— Я знаю, — радостно вздохнул он, когда ее язычок снова мелькнул.
— И полностью оправдали.
— О Джу! Да-да. Как скажешь. Только… не останавливайся.
Перепрыгивая через ступеньки, Рай бежал к черному входу. Впервые за все время наблюдения за клубом «У Камерона» на лестнице появились другие люди — женщина с мальчиком, которого она держала за руку, поднимались вверх, оба в поношенной одежде. Лицо у нее было уставшее и рано постаревшее из-за тягот жизни в этом районе города. Она уныло посмотрела на спешащего мимо мужчину, тут друг с другом обычно не здоровались. Мальчик наклонил голову набок, удивленно моргая, затем улыбнулся.
Рай уже добрался до низа лестницы, когда услышал, как мальчик наверху сказал:
— Это он, мам. Он! Настоящий.
— Кто?
— Астронавт. Майор Эвин. Который только что летал на «Свободе».
— Не выдумывай.
— Я не выдумываю. Это он, честно. Я узнал его по фотографии в журнале.
Рай усмехался, пока мальчик спорил с матерью, но тут же вспомнил о том, насколько уязвимо его положение. Борода густела, но он по-прежнему выглядел здесь чужаком и действовал в одиночку.
Он оседлал мотороллер и поехал в восточный конец улицы Мидвилл, где в тени разросшихся валвалов было трудно что-либо разглядеть, особенно если ярким солнечным утром ты смотришь со стороны клуба «У Камерона».
Около клуба стоял фургон, Шахам усаживался на пассажирское кресло рядом с водителем. Программа визуального распознавания, которой пользовался Рай, помогла определить личность Шахама даже быстрее, чем личность Перрика.
Подручного Роксволка сопровождали два головореза, их едва было видно на заднем сиденье фургона. Автомобиль отъехал от обочины и развернулся. Рай выругался, прибавил газу и повернул в первый переулок налево. Он следил за фургоном Шахама уже пару дней и хорошо познакомился с местными трущобами у доков и их нищими жителями. Он быстро сделал круг, петляя по запутанным улочкам, и догнал фургон на проспекте Крестол, ведущем в самый центр Ополы. Через двадцать минут они оказались в районе Джолларн, состоявшем из аккуратных улиц, вдоль которых стояли обычные дома. Электромагнитный спектр заверещал от множества сообщений (элитарии предпочитали селиться здесь), но Рай не удивился: еще вчера днем он следил за Шахамом в этом районе. Фургон гангстера немного покружил по району, несколько раз проехав взад и вперед по улице Стоуер, зачем — Рай так и не понял. Возможно, они что-то проверяли или кого-то высматривали.
Когда сегодня утром они повернули на Стоуер, мимо мотороллера проехали три мотоцикла, все с пассажирами. Рай машинально снизил скорость, пропуская их. Фургон начал замедляться и припарковался перед последним домом в ряду аккуратных двухэтажных строений в самом конце дороги. Рай свернул в переулок, чтобы его не заметили. Один из мотоциклов объехал ряд домов с другой стороны. И тут же электромагнитный спектр, который элитарии использовали для переговоров, затопил белый шум. Остальные мотоциклисты и два головореза с заднего сиденья фургона торопливо вошли в дом, вынув из-за пояса пистолеты, прикрытые объемными куртками. Спустя две минуты следом за ними в дом вошел Шахам.
Двое пешеходов на улице Стоуер в замешательстве оглядывались вокруг, поскольку из-за помех сигналы до сих пор не проходили. Пара бандитов вышли из дома и открыли багажник фургона. Коробки занесли внутрь. Один нес зажатый под рукой рулон, напоминавший сетку-рабицу.
Рай не понимал, что происходит. Непохоже, будто они тут кого-то защищают. «Может, здесь прячется Флориан?» Сетчатка приблизила изображение. И вот тут ему повезло. Один из головорезов споткнулся о бордюр, коробка выпала из его рук. Даже с расстояния семидесяти метров Рай услышал, как парень испуганно вскрикнул. Коробка упала на землю и раскрылась. Бандиты замерли. Затем оба принялись собирать с асфальта маленькие серые цилиндры, выкатившиеся из коробки. Холодок побежал по коже астронавта. Рай быстро спрятался в переулке и оседлал мотороллер, колотящееся сердце постепенно успокоилось. Он узнал эти безобидные вощеные картонные цилиндры — динамит.
* * *
— Пора, — сказала тетя Теранния.
Флориан бросил прощальный взгляд на унылый сарай для модов. Отвратительней места не придумаешь, хоть тут и безопасно. Они провели здесь пять дней, то есть почти половину своей жизни Эсси проторчала в мрачной комнате. Очень несправедливо. Лесничий желал ей только самого лучшего.
— Мы готовы, — сказал Флориан.
— Я принесла тебе кое-что, — сказала Теранния девочке и протянула зеленое платье. — Это для путешествия, дорогуша. Мы же не можем допустить, чтобы ты вышла наружу в тряпках.
Лицо Эсси расплылось в огромной улыбке.
— Большое спасибо, тетя.
Теранния сглотнула подкативший к горлу комок.
— Пожалуйста. И туфельки мы тебе тоже достали, вернее сандалии.
Эсси улыбнулась и побежала в дальний конец сарая переодеваться. Флориан неловко улыбнулся.
— Спасибо.
— Будто я могла поступить по-другому, — сказала Теранния. — Я забочусь о девочке, и не только потому, что она прибыла оттуда.
— Как там моя мама? Ты не знаешь? — Весь прошлый вечер Флориан прослушивал общий канал и узнал об исчезновении Кастиллито и о ярости НПБ.
— Не знаю. Если уж я не знаю, то можешь быть уверен: НПБ вообще понятия не имеет, где она. Поэтому не беспокойся ни о ней, ни о нас. Сосредоточься на своем деле и обеспечь девочке безопасность на следующие три недели.
— Ладно.
— Эсси выглядит так, будто ей уже лет восемь-девять. Проклятье, у меня голова разрывается, когда начинаю думать о том, на что способно Содружество, они даже законам природы бросили вызов. Они боги!
— Они не боги, но и не такие отсталые, как мы. Если бы мы только могли с ними поговорить, они бы нам помогли. Я знаю, что помогли бы.
— Надеюсь, ты прав, Флориан. От всей души надеюсь.
Флориан услышал плач, обернулся и увидел, как к ним, переваливаясь, подходит Эсси. Вчера вечером она снова переела, конечности ее опухли, суставы с трудом сгибались. Новое платье лишь подчеркнуло ее грязную кожу, как ни старался Флориан отмыть ее сегодня утром. Жирные угольно-черные волосы висели свалявшимися прядками, по какой-то причине они росли намного медленнее, чем тело, и выглядели пугающе редкими. Под жидкими волосенками виднелся орган памяти, ярко выделявшийся на бледной коже.
— Папа, — простонала она, — больно.
Флориан подбежал к ней и поднял на руки.
— Все в порядке, милая. Я сейчас дам тебе лекарство, и все пройдет, обещаю.
Он усадил ее и взял аптечку. Теранния подняла брови, увидев, как маленькая коробка выплюнула таблетки. Эсси жадно проглотила их.
— Прости, папа. Просто очень больно.
— Эй, — он погладил ее по голове, — все в порядке. Скоро все закончится, обещаю.
— Спасибо, папа. Я тебя люблю.
— Я тебя тоже люблю, милая.
