– Мой дорогой Элф, – сказала доктор, держа мое запястье. – Ты, видимо, запамятовал. Ты на какое-то время потерял сознание. Голова у тебя упала набок, тело обмякло. Боюсь, что ты просто отключился. А эти трое, пока ты был в беспамятстве, учинили древнюю разборку самцов. Когда ты опять пришел в себя, эти двое, прикончив Ралинджа, набросились друг на друга. Неужели ты не помнишь?
Я заглянул в ее глаза – по их выражению невозможно было ничего понять. Я внезапно вспомнил о той зеркальной маске, которую она надела на бал во дворце Иве-нира.
– Так это я и должен помнить, хозяйка?
– Да, Элф, это.
Я опустил глаза на скальпель и сверкающую зеркальную поверхность его лезвия.
– Ну а как вы освободились от пут?
– Понимаешь, мастер Ралиндж в спешке просто не успел их толком завязать, – сказала доктор, отпуская мое запястье и снова наклоняя голову. – Прискорбное отсутствие профессионализма, хотя тут есть и положительная сторона.
Я вздохнул, взял губку и выдавил немного пены ей на затылок.
– Понимаю, хозяйка, – сказал я несчастным голосом и соскреб остатки волос с ее головы.
Делая это, я пришел к выводу, что, видимо, память подвела меня, потому что, взглянув на ноги доктора, я увидел: из голенища ее сапога, как всегда, выглядывает старый кинжал, а на нем – на навершии рукоятки – видней видного тот самый небольшой бледный камень. А ведь вчера в камере пыток я был убежден, что его там больше нет.
Наверно, я уже тогда понял, что возврата к прежнему быть не может. Но все равно был потрясен, когда два дня спустя доктор без меня посетила короля, а вернувшись, сообщила мне, что попросила отставку с должности личного королевского врача. Я стоял, молча глядя на нее, стоял среди все еще нераспакованных ящиков и коробок с химикалиями и компонентами, которые она продолжала покупать у аптекарей и химиков города.
– Отставку? – с глупым видом переспросил я. Она кивнула. Мне показалось по ее глазам, что она плачет.
– Да, Элф. Я думаю, так будет лучше. Пора мне возвращаться в Дрезен. А король, похоже, поправился.
– Но всего два дня назад он был на пороге смерти! – закричал я, не в силах поверить услышанному и тому, что из этого вытекает.
Она улыбнулась мне одной из своих улыбок – только краешками губ.
– Думаю, больше этого с ним не случится.
– Но вы сказали, что это было вызвано какой-то… как вы ее называете? Аллотропической гальваникой соли! Проклятье, женщина, это может…
– Элф!
То был единственный раз, когда мы говорили друг с другом в таком тоне. Вся моя ярость вышла прочь, как воздух из проткнутого пузыря. Я уткнулся глазами в пол.
– Извините, хозяйка.
– Я не сомневаюсь, – твердо сказала она, – что больше этого не случится.
– Да, хозяйка, – промямлил я.
– А ты можешь все это запаковать снова.
Колокол спустя я, пребывая в полном отчаянии, запаковывал по распоряжению доктора коробки, ящики и мешки, и тут появились вы, хозяин.
– Я хотел бы поговорить с вами наедине, мадам, – сказали вы доктору.
Она посмотрела на меня. Я стоял потный и уставший, весь обвешанный упаковочной соломой.
Она сказала:
– Я думаю, Элф может остаться, правда, начальник стражи?
Несколько мгновений вы смотрели на нее, и я помню, что ваше суровое выражение лица растаяло, как снег.
– Да, – сказали вы и со вздохом сели на стул, на котором временно не стояло ни коробок, ни их содержимого. – Да, пожалуй, может.
Вы улыбнулись доктору. Она в это время, приняв очередную ванну, повязывала полотенце вокруг головы. Она всегда после ванны повязывала полотенце вокруг головы, и я помню, мне вдруг подумалось: Зачем она это делает? Ведь ей теперь не нужно сушить волосы. На ней было плотное объемистое платье, отчего ее обнаженная голова казалась очень маленькой, пока доктор не повязала полотенце.
Вы устроились на стуле поудобнее, поправили меч, чтобы не мешал, переступили ногами. Потом сказали:
– Я слышал, вы просили короля об отставке.
– Верно, начальник стражи. Вы закивали головой.
– Что ж, это, пожалуй, к лучшему.
– Я в этом уверена, начальник стражи. Элф, не стой без дела, – сказала она, поворачиваясь ко мне. – Прошу тебя, продолжай работу.
– Да, хозяйка, – пробормотал я.
– Мне бы очень хотелось узнать, что случилось в камере тем вечером.
– Я уверена, вы уже и так все знаете, начальник стражи.
– А я в такой же мере уверен, что не знаю, – сказали вы, покорно вздохнув. – Человек более суеверный решил бы, что дело тут не обошлось без колдовства.
– Но вы-то так легко не обманываетесь.
– Да, не обманываюсь. Остаюсь в неведении, но не обманываюсь. Пожалуй, я могу сказать, что не будь у меня других объяснений, то меня бы грызли сомнения, пока это дело остается необъясненным, а вы по-прежнему находитесь здесь, но поскольку вы говорите, что отправляетесь…
– Да. Назад в Дрезен. Я уже узнавала насчет корабля… Элф?
Я выронил из рук флягу с дистиллированной водой. Она не разбилась, но звук от падения получился громкий.
– Извините, хозяйка, – сказал я, едва сдерживая слезы. Она уже узнала насчет корабля!
– Как вы считаете, вы здесь с успехом провели время, доктор?
– Думаю – да. Здоровье короля теперь лучше, чем было при моем появлении. Уже одного этого – если, конечно, здесь есть моя заслуга – достаточно, чтобы почувствовать… удовлетворение.
– И тем не менее, как я себе представляю, вы уже соскучились по своим.
– Да, я уверена, представлять вы можете.
– Ну что ж, мне пора, – сказали вы, вставая. Потом добавили: – Странное это было дело – те смерти в Ивенире, а потом еще добрый герцог Ормин и эти трое.
– Странное, сударь?
– Ну, столько ножей или клинков – и ни один не найден. Я говорю об орудиях убийства.
– Да, странно.
Вы повернулись к двери.
– Жуткое там было дело – в камере для допросов. Доктор промолчала.
– Я рад, что вас спасли… целой и невредимой. Я бы многое отдал, чтобы узнать, как это получилось, но не променял бы это знание на результат. – Вы улыбнулись. – Надеюсь, я еще увижу вас, доктор, но если нет, позвольте пожелать вам счастливого пути домой.
И вот спустя пол-луны я стоял на пристани с доктором и обнимал ее, а она обнимала меня, и я знал, что готов на что угодно, лишь бы она осталась или взяла меня с собой, а еще я знал, что никогда больше ее не увижу.
Она легонько оттолкнула меня.
– Элф, – сказала она, шмыгнув носом. – Не забудь, что доктор Хилбиер – сторонник более строгих методов, чем я. Я его уважаю, но он…
– Хозяйка, я не забуду ничего из того, что вы мне говорили.
– Хорошо. Хорошо. Вот, держи. – Он вытащила из-под блузки запечатанный конверт. – Я договорилась с семейством Мифели, чтобы они открыли на тебя счет. Это доверенность. Можешь тратить деньги, как заблагорассудится, хотя я надеюсь, что ты не забудешь и про эксперименты вроде тех, каким я тебя научила…
