Для видимости еще помотался по городу, пару раз позвонил из автоматов и спокойненько отправился домой. Ничего, я себя завтра проявлю. Было у него на этот предмет несколько славных фокусов с такси и подземкой.
Открыл банку пива, включил видео, уселся в кресло. Вроде, для «Колечка» рано, дай бог, чтобы завтра… Хэлан встрепенулся. Тихий, но оч-чень даже понятный звук: кто-то отпирает замок. Одним прыжком оказался у шкафа, вытащил из кармана лингер и беззвучно очутился в кресле. Сунул лингер под бок, развернул на коленях газету. Придирчиво огляделся: видео, пиво, газетка на коленях. Сразу видно: человек при деле. Сыграем!
А в следующий миг Хэлан Ктар отвел глаза от экрана и недовольно уставился на гостя.
Парень — картинка. Высок, плечист… красив, пожалуй. Только вот глаза… Убивать надо за такой взгляд — сразу видно, что мы по разные стороны дула.
— Господин Хэлан Ктар, если не ошибаюсь?
Очень изящно сказано, прямо как в морду плюнул.
— Не ошибаешься.
Молчит. Хорошо держит паузу, чисто. Спецслужбы, можно и не гадать. ОТ или СОК?
— Вы не гостеприимны, коллега! Может, хоть сесть предложите?
Надо же, какая честь! Скажи в отделе — засмеют.
— Сначала представьтесь, — сказал он жестко.
Ага, заходили жевалки! Ничего, скушаешь.
— Извольте, — с улыбочкой отозвался гость. — Гвел Кенен из отдела контроля.
Врешь. Ребята из СОК попроще. Любой бы уже карман лапал.
— Документы, — так же жестко потребовал он.
Кенен прищурился, словно целясь, улыбочки как не бывало.
— Переигрываете, Ктар.
— Ну?
— Ладно, — выдавил Кенен сквозь зубы и показал жетон. Так и думал. Контроль, да не тот.
— Слушайте, коллега, — сказал Кенен вполне дружелюбно, — плюньте вы на ведомственные склоки! У меня к вам один… ну, пустячный вопрос…
— Да?
— Вы ведь вели дело Валара?
— Веду, — поправил он.
— Может, вы знаете, куда он девался с Сеши 213, 31?
— А он что, там был?
— Да, и вы тоже.
— Это еще надо доказать.
— Это уже не надо доказывать.
— Хорошо!
Улыбнулся: торжествует. Рано.
— Ну и что?
— Ничего. Мне нужен Валар.
— Мне тоже.
— Так, может, поделимся?
Хэлан безмятежно поглядел на него и отвел взгляд. Опять торопишься. Надо же: профессионал, а терпения ни на грош! Рано ты меня похоронил.
— Ну, так сколько? Не стесняйтесь!
— Иди ты! — сказал Хэлан лениво. — Нашел дешевку!
— Зачем же так, коллега? Мы ведь и в другом месте можем поговорить! Десять суток превентивного…
— Ще-нок! Ты бы в закон заглянул, что ли? Офицеры полиции превентивному не подлежат. А напрямую меня сажать, так не с твоей бляхой, понял? Пошел вон и дверь не забудь захлопнуть!
Кенен вскочил, рука его скользнула в карман. Хэлан не шевельнулся. Рано тебе еще в меня стрелять.
— Хорошо, — сказал Кенен. — Это я вам припомню. Очень скоро.
Повернулся и ушел.
Ну вот, нажил врага. А, одним больше! Герои тайного фронта, так их! Ты по моей дорожке походи, поглядел бы я на тебя…
Взял банку, отхлебнул и поморщился: пиво вдруг потеряло вкус. Это ж он завтра опять на хвост прицепится… и так времени ни черта!
Взял видеон, проверил защиту (хорошо, что не поскупился, хоть не подслушивают) и позвонил Онору. Дома, конечно, не застал, отыскал где-то в пятом по счету кабаке.
— Ты завтра как, — спросил Хэлан, — в управлении или на колесах?
— На колесах.
— Крутнешь со мной?
— Можно. Когда?
— Часиков в десять, на Тидду. Знаешь, где колонна?
Старый фокус, но удался. Хэлан подождал, пока сядут на хвост, и для начала хорошо помотал преследователя по городу. К десяти забрался в старый город, лихо оторвался, обрезав нос трейлеру, и минута в минуту выскочил на унылую площадь Тидду. Вар уже ждал за обшарпанной колонной старого обелиска. Хэлан притормозил, мигом перескочил в помятый серенький «стот», а Вар шмыгнул в его машину.
— Поводи его, — попросил Хэлан, с места врубил третью и юркнул в переулок. Вар усмехнулся, и, не спеша, поехал прямо.
Смотрелась тележка Вара не ахти, но бегала резво, за день Хэлан без малого весь город обмотал. К вечеру, как положено, подзарядил аккумулятор, отогнал машину к управлению и брел себе пешочком домой. Ну все, ксива для Майха на мази. Верняк, и подпачкан в самую меру: две трехмесячные отсидки за драки. Как раз к его морде. Да, себе б я бумажки скорей сообразил. Себе? А я вроде в бега не собираюсь!
Но мысль не ушла, гвоздем засела в голове, и прочие мысли сразу завертелись вокруг. Вот уж влип! Куда ни ткни… Надо же — два преступления сразу: терпел-терпел и сорвался. Он улыбнулся слову «преступление», которое так лихо все объединило, но только улыбка эта была, как гримаса боли. Потому, что все верно: надо уходить. Попробовал. Это еще первое убийство с трудом, а второе, там третье… Он знал, как это бывает. Что-что, а про убийство он все знал. Сам не захочу — так заставят…
Он вскинул голову на пронзительный визг тормозов и краем глаза заметил, как брызнули прочь прохожие.
Черный глаз автомата глядел на него из открытой дверцы. По мою душу. Уже.
— Руки, — бросил хозяин автомата, лысый, с тонкими злыми губами. Как бишь его? Сирл — змея. Четверо их, гадюк, и все наготове.
Хэлан медленно поднял руки.
— Садись!
Глядя прямо в зрачок автомата, он медленно шагнул вперед. Споткнулся, нелепо взмахнул руками, удерживая равновесие, — и верный лингер точно лег в ладонь. Сирл все-таки успел выстрелить, пули веером прошли над головой.
Успел — но опоздал: Хэлан уже поймал движение дула, нырнул вниз, и лингер четыре раза беззвучно дернулся в руке.
Все. Он судорожно глотнул, сунул оружие в карман и, не оглядываясь, пошел прочь. Пепельные сумерки затягивали город, медленно и устало шел Хэлан по серому миру, и ему ничего не хотелось. Даже жить.
Возле дома маячила знакомая фигура. Кенен не прятался, и он равнодушно кивнул ему, проходя. Наплевать. На все наплевать.
Даже поесть не было сил. Сел и закрыл глаза. Наплевать. Черт с ним со всем. Не хочу.
Он дернулся и открыл глаза… Встал, налил себе кера, выпил, как лекарство, поморщился. Рванул рычажок; постель, как жаба, выплюхнулась из стены, он повалился на нее, не раздеваясь. Лежал, глядя в потолок, и думал… Нет, не думал. Просто прислушивался, как что-то тошнотворно переворачивается внутри.
— Значит, ухожу, — сказал он себе и чуть не взвыл от тоски. Куда? Что у меня есть, кроме этой единственной проклятой работы? Умные продаются, слабые спиваются, а я работал. Толк один. Как же мне теперь жить-то прикажете? Цветочки разводить?
