На этот раз Ленка не промахнулась, но и особо удачным ее выстрел назвать было трудно. Лук – вершина эволюции этого вида оружия – шумно распрямился; стрела с оранжевым оперением вонзилась противнику в ногу, чуть выше колена. На совесть поработала – безжалостно изрезав мышцы, широкий трехгранный наконечник вышел с другой стороны.
Гот, по-женски взвизгнув, не оглядываясь бросился бежать, орошая камни кровью и сильно припадая на дважды поврежденную конечность. Как и предполагал Макс, он помчался той же дорогой, по которой и пришел: вдоль берега расселины. Видимо, ему еще не доводилось сталкиваться с противниками, имеющими эффективное метательное вооружение, потому и подошел без опаски. А теперь эта неопытность сыграла плохую шутку: запаниковал, помчался ровно, не пытаясь затруднить прицеливание зигзагами.
Ленка, наоборот, осталась невозмутимой как скала. Только губу нервно прикусила. Спокойно наложила на тетиву третью стрелу, подождала, когда гот выскочит на участок, где ему придется бежать по одной линии с ее позицией, выстрелила.
Видимо, преуменьшала свои способности – и на этот раз не промахнулась. Стрела ударила чуть выше копчика, гот упал, тихо повизгивая, пополз дальше, волоча неподвижные ноги. Или повредило спинной мозг, или от шока отнялись.
В лежачем положении он был плохой мишенью, и Ленка почти равнодушно, не нервничая, без тени раздражения произнесла:
– Трудно достать. И далеко для меня. Лук непривычный – почему-то ниже бьет все время. И туговат. Потренироваться надо.
Макса ее ледяное спокойствие удивило – Ленку он привык видеть заносчиво-грубой, вечно всем недовольной.
– Вот и добивай – тренируйся, – предложил Олег.
– Боюсь. При промахах стрелы могут потеряться или об камни поломаются – где я потом такие хорошие найду?
– Тьфу ты! Ну давайте к берегу – сейчас я его! А то стыдоба получается – девки за нас все делают!
Пока вытравляли якорь и работали веслами, гот успел проползти прилично. Но недостаточно далеко. Олег, спрыгнув на скалу, перекинул карабин за спину, поднял выпавшее Динкино копье, подошел к раненому врагу, что-то спросил, потом резко ударил в спину. Постоял пару мгновений и повторил удар. Затем направился назад.
Никто и не подумал обвинять его в негуманном обращении с раненым, лишь Эн поинтересовался:
– О чем ты с ним говорил?
– Да хотел узнать, на фига он сюда поперся в сиесту. Вдруг не один. А он что-то не по-нашему лопочет и слезы льет. Видать, просил, чтобы не убивали.
– Обед у них, наверное. Он часовых сменять шел. Они так делали при мне один раз, – сказал Геморрой и пояснил: – Сменщик остается на корабле, а они быстро в поселок бегут. Потом назад возвращаются с довольными рожами. Вот и думаю, что обед. Горячего полопать ходят.
– У них и тут жрачки до фига, – заявил Жора и, сняв крышку с большой корзины, продемонстрировал народу слабо шевелящуюся огромную черепаху на подстилке из водорослей. – Эх! Из нее бы супчика похлебать! Говорят, вкусная штука.
– Выгоним готов – и сварим, – пообещал Эн.
– В чем? Кастрюли нет, а в кожаном котле не то совсем, – вздохнул Муса.
Эн постучал по крышке контейнера:
– Думаете, это пластик? Ошибаетесь – нержавейка крашеная. Каждый контейнер – это огромный противень и кастрюля. Форма, конечно, оригинальная и не совсем удобная, но куда деваться. Разобрать внутренний каркас – и посуда готова.
– Это уже не кастрюля, а ванна получается, – заметил Геморрой.
– Да какая разница? Я хоть из унитаза хлебать буду, лишь бы супчик повкуснее был и горячий, – размечтался Жора.
– Мы драться будем или супы обсуждать? – не выдержал Макс.
– А ты как – оклемался? – уточнил Олег.
Макс кивнул и протянул дробовик Вонючке:
– Стрелять умеешь? Сейчас покажу. Мне и револьвера хватит – ружья давно в руках не держал.
Он не стал признаваться, что чувствует себя не очень хорошо: таскаться с тяжелым арсеналом нежелательно. Покорение бездны сказывалось – с каждой минутой на него накатывало все сильнее и сильнее.
– Правильно, – согласился Муса. – Чем больше стволов будет работать, тем быстрее мы их загасим. А если все будут стрелять, как Лена, они и минуты не продержатся.
– Лишь бы по кустам не разбежались, – произнес Олег. – Если был второй и мы его не заметили, то там уже тревога поднялась, а это хреново.
– Собираемся – и быстрей к поселку: ведь там ждут этих. – Эн кивнул в сторону трупов.
– У меня есть идея, – внезапно произнесла Дина. – Давайте сделаем так, как сделали они.
– О чем ты, девочка?
– Люц напал на ваших старших перед нападением. Я сделаю так же.
– Терминаторша, – хмыкнул Олег. – Не сравнивай себя и его – он реально крут, раз с парой ножей толпы не побоялся, а ты трусиха бестолковая.
Дина склонилась к контейнеру, достала гранату:
– Они знают, что я своя. Готы меня не тронут. Люц и их командир, наверное, в штабе. Я пойду туда и взорву их.
– И зачем такие сложности? – не понял Эн.
– Командир готов очень опасен – я много про него слышала. У него даже пистолет есть. А Люц еще опаснее. Вы, может, их и убьете, но и они кого-нибудь убьют. Даже если они не в штабе, во время нападения я могу взорвать их неожиданно. Люц от меня такого не ждет. Или прибегу, скажу, что еле удрала от вас. Что вас предупредил Эн и ночью вы собираетесь напасть на поселок. Или уйти хотите куда-то. Расскажу, где вы прячетесь. И в засаду их приведу.
– Нет! – решительно заявил Макс. – Ты с ума сошла! Никуда тебя не отпустим. Вместе пойдем и вышвырнем их.
– Ну пожалуйста, разрешите мне так сделать! – Дина уже чуть ли не плакала.
Эн, посмотрев на нее очень внимательно, очень мягко сказал:
– Девочка, мне кажется, ты страдаешь тем, что психиатры называют «комплекс вины». Считаешь себя очень виноватой перед нами и решила это исправить ярким и безумным подвигом. Так?
Дина промолчала, лишь опустила голову.
– Вот что я тебе на это скажу: у всех имеются грехи и тараканы в голове. Надо просто не обращать на это внимания и делать свое дело. А именно – пойти в поселок и убить несколько нехороших ребят. По-другому не получится – говорить с ними бессмысленно, затягивать тоже нельзя. Ты пойдешь вместе со всеми. Со своими комплексами разбирайся в свободное время. А лучше вообще забудь про них – не настолько уж ты виновата, чтобы смерти искать. Гранату положи на место: тебе такие вещи доверять нельзя. С твоей манией устроить яркий суицид ты и себя взорвешь, и нас. И еще неизвестно, что получится, если рвануть ее в штабе – нашем единственном источнике воды. Все? Успокоилась? Ишь ты, бдительность противника она усыплять собралась! Усыплялка не выросла! У кого-нибудь еще есть тараканы, срочно нуждающиеся в утешении?! Или мы наконец самым главным займемся?
