Мистер Уэст отложил газету. Чувствовал он себя странно — ошеломленным и обалдевшим. Точно сомнамбула, он подошел к телефону, выяснил номер «Пан-Ам», позвонил и заказал билет в Лиму на следующий день.
А повесив трубку, мистер Уэст услыхал над ухом безошибочно узнаваемый ясный голос — его Голос:
— Зря ты продал «Семь Потов». Но ты еще можешь вернуть деньги, прикупив «Танатопсис», потому что в следующем месяце он пойдет вверх.
Крохотный мистер Уэст вернулся на место главного управляющего!
— Где ты был? — спросил большой мистер Уэст.
— Да я и не уходил никуда. Просто не мог связь наладить.
— Ты, часом, не слышал о том, что в будущем году намечается конец света? — спросил мистер Уэст.
— Я на такой бред внимания не обращаю, — ответил крохотный мистер Уэст. — Так вот, теперь об Амелии — просто подмени ее таблетки от простуды двумя нембуталами14, а остальное… сам понимаешь.
Мистер Уэст сдал билет в Перу. Акции корпорации «Танатопсис» к концу месяца поднялись на десять пунктов, а Амелия подсела на снотворных. Каждый должен следовать велениям собственного Голоса.
Незнакомец приподнял стакан.
— Пусть ваши выводы всегда плавно вытекают из предпосылок.
— За это я выпью, — согласился Нельсон Силверсмит. Оба с серьезным видом сделали по глотку апельсинового напитка. Поток машин за окнами бара медленно полз по Восьмой стрит на восток, где ему предстояло столь же медленно кружиться в Саргассовом море Вашингтон-сквера. Силверсмит прожевал кусочек сосиски, политый острым соусом.
— Полагаю, вы приняли меня за чокнутого? — поинтересовался незнакомец.
— Я ничего не предполагаю, — пожал плечами Силверсмит.
— Хорошо сказано. Меня зовут Теренс Магджинн. Пропустим вместе по стаканчику?
— Не откажусь, — согласился Силверсмит.
Минут через двадцать они уже сидели на покрытой обшарпанным красным пластиком скамье в закусочной Джо Манджери и обменивались приходящими в голову философскими откровениями, как и полагается незнакомцам, разговорившимся теплым октябрьским деньком в районе Гринвич-Виллидж — невысокий плотный краснолицый Магджинн в ворсистом твидовом пиджаке и долговязый тридцатидвухлетний Силверсмит со скорбным лицом и длинными нервными пальцами.
— Знаете, — внезапно сказал Магджинн, — довольно ходить вокруг да около. У меня к вам предложение.
— Так выкладывайте, — с апломбом потребовал Силверсмит.
— Дело вот в чем. Я руковожу некой организацией… для вас она должна остаться безымянной. Всем новым клиентам мы делаем интересное предложение. Вы получаете право на три совершенно бесплатных заказа — без всяких обязательств с вашей стороны. Назовите три пожелания, и я их выполню — если они в пределах моих возможностей.
— А что от меня потребуется взамен?
— Абсолютно ничего. Вы просто получите то, что хотите.
— Три заказа, — задумчиво произнес Силверсмит. — Вы подразумеваете три желания?
— Да, можете назвать и так.
— Тех, кто выполняет любые желания, называют волшебниками.
— Я не волшебник, — твердо заявил Магджинн.
— Но вы исполняете желания?
— Да. Я самый нормальный человек, исполняющий желания.
— А я, — заметил Силверсмит, — нормальный человек, эти желания высказывающий. Что ж, тогда мое первое желание таково: я хочу классную стереосистему с четырьмя колонками в комплекте с магнитофоном и всем прочим.
— У вас крепкие нервы, — произнес Магджинн.
— А вы ждали от меня удивления?
— Я ожидал сомнений, тревоги, сопротивления. Подобные предложения обычно воспринимаются с подозрительностью.
— Единственное, чему я научился в Нью-Йоркском университете, — сообщил Силверсмит, — так это сознательно подавлять недоверие. И многие соглашались на ваше предложение?
— Вы у меня первый за долгое время. Люди попросту не верят, что их не обманывают.
— В век физики Гейдельберга недоверие — не самая лучшая реакция. С того дня когда я прочитал в «Сайнтифик америкен», что позитрон есть не что иное, как электрон, путешествующий во времени в обратном направлении, я без труда верю во что угодно.
— Надо будет запомнить ваши слова и включить их в нашу рекламу. А теперь дайте мне ваш адрес. Я с вами свяжусь.
Три дня спустя Магджинн позвонил в дверь квартирки Силверсмита на Перри-стрит (пятый этаж без лифта). Он сгибался под тяжестью большого упаковочного ящика и был весь мокрый от пота. Его твидовый пиджак вонял перетрудившимся верблюдом.
— Ну и денек! — выдохнул он. — Обегал весь Лонг-Айленд, пока не отыскал для вас подходящий аппарат. Куда поставить?
— Да хоть сюда. А как насчет магнитофона?
— Занесу сегодня, только попозже. Вы уже обдумали второе желание?
— «Феррари». Красный.
— Слышу — значит повинуюсь. Кстати, все это не показалось вам чем-то фантастическим?
— Подобными штучками занимается феноменология. Или, как говорят буддисты, «мир таков, какой он есть». Вы сможете достать мне не очень устаревшую модель?
— Полагаю, сумею раздобыть совсем новую. С турбонаддувом и приборной панелью из настоящего каштана.
— Гм, теперь меня начинаете удивлять вы, — заметил Силверсмит. — Но где я стану держать машину?
— Это уж ваши проблемы. Скоро увидимся. Силверсмит рассеянно махнул ему вслед и принялся распаковывать ящик.
Выполняя третье желание Силверсмита, Магджинн отыскал ему просторную трехкомнатную меблированную квартиру в Пэтчен-Плейс всего за сто два доллара в месяц. После чего пообещал выполнить еще пять желаний в качестве премии.
— Вы и в самом деле их выполните? — не поверил Силверсмит. — У вашей компании не начнутся проблемы?
— На этот счет не волнуйтесь. Знаете, ваши желания весьма хороши. У вас запросы крупные, но без излишеств; они становятся для нас вызовом, но не повергают в изумление. Некоторые попросту перегибают палку — требуют дворцы, рабов и гаремы из претенденток на звание «Мисс Америка».
— Полагаю, такие желания высказывать бессмысленно, — осторожно произнес Силверсмит.
— Почему же, я смогу выполнить и их, но они только навлекут неприятности на пожелавшего. Представьте сами — выстроишь какому-нибудь придурку копию царского летнего дворца на десятиакровом участке неподалеку от Нью-Йорка, и на него тут саранчой слетаются налоговые инспекторы. Обычно парню бывает весьма трудно объяснить, как он ухитрился накопить на такие хоромы, работая младшим клерком за сто двадцать пять долларов в неделю. Тогда налоговые чиновники начинают делать собственные предположения.
