Патриция подбежала к входной двери и приказала ей открыться. Та не подчинилась. Она судорожно вздохнула и повернулась лицом к изображению, приняв решение не терять контроля над собой.
– Что… что я получу взамен? – спросила она. – Если скажу вам?
– Может быть, мы сможем договориться.
– Тогда давайте сядем.
– О, я не могу вам этого не позволить. Я, знаете ли, не злодей.
– Вы призрак, – решительно заявила она.
– В большей степени, чем большинство призраков, которых вы встречали, – произнесло изображение.
– Как вас зовут?
– У меня нет сейчас имени. Есть след, но нет имени. А вас?
– Патриция.
– Не слишком распространенное имя.
Внезапно она вспомнила, где видела лицо бродяги, и столь же быстро отбросила догадку: это было слишком смешно.
– Я действительно американка, – сказала она.
– На сколько процентов? Большинство радо возможности заявить о трех или четырех, хотя с точки зрения статистики это…
– На сто процентов. Я родилась в Соединенных Штатах Америки, в Калифорнии. В Санта-Барбаре.
Изображение снова заколебалось.
– У нас не так много времени, Патриция Луиза Васкес. То, что вы говорите, само по себе не имеет никакого смысла, но вы, кажется, в это верите. Откуда вы взялись?
– Откуда я явилась – и когда? – Она снова глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Наклонила голову. – Я знаю вас. Вы очень похожи на Эдгара Аллана По.
На лице бродяги появилось некоторое удивление.
– Подумать только, вы узнали! В самом деле! Вы знали По?
– Нет, конечно, – ответила Патриция, ощущая неуместную радость на фоне страха. – Я читала его книги. Он давно умер.
– Он мой лучший наставник. Такой ум! – Бродяга окружил себя быстро движущимися изображениями могильных памятников, оживших покойников, кораблей в водоворотах и арктических пустынь. – Патриция Луиза Васкес знает По. Заявляет, что она американка двадцать первого века. Потрясающе. Но мне пора уходить. Скажите, что хотите знать вы, а потом я спрошу вас еще об одном.
– Что они собираются делать с нами?
– Нами? Есть и другие?
– Еще четверо. Что они собираются делать?
– Я, в самом деле, не знаю. Попытаюсь выяснить. Теперь мой последний вопрос. Почему вы так относитесь к ним?
– Я уже объяснила, почему. – К ее удивлению, весь страх прошел. Бродяга, или призрак, или кто он там, казалось, готов был сотрудничать, а Патриция не видела причин проявлять глупую лояльность по отношению к своим похитителям.
– Я думаю, мы можем помочь друг другу. Вы знаете, что в вашей службе информации имеется блокировка? Они держат вас здесь и избирательно ограничивают вам доступ к информации. Если вы сообщите, что я был здесь, возможно, я не смогу больше вернуться, и не отвечу на ваш вопрос. Подумайте об этом. До следующего раза, – сказал бродяга и исчез.
Внезапно квартира обрела голос.
– Сер Васкес, с вами все в порядке? Имело место нарушение…
– Будто я не знаю, – буркнула Патриция.
– Вы можете изложить проблему?
Она на мгновение прикусила палец, потом покачала головой.
– Нет. Собственно, никакой проблемы не было. – Изображение напугало ее, но и рассказало много интересного. Она сомневалась в том, что это проверка или эксперимент. Бродяга мог оказаться полезным источником информации… – Вероятно, было короткое замыкание или что-то в этом роде, ну, вы знаете.
Комната несколько секунд не отвечала.
– В случае необходимости будет произведен ремонт. Вам что-нибудь нужно?
– Нет, спасибо.
Нахмурившись, Патриция посмотрела на пиктор и снова прикусила палец.
Премьер-министр Нексуса Бесконечного Гексамона Ильин Таур Ингл жил в одной из широких вентиляционных шахт Центрального Города, в гуще широко раскинувшегося Леса. У Ольми никогда не было желания поселиться в подобном доме, но, тем не менее, он завидовал премьеру – в Лесу столь явно ощущалась атмосфера уединения и покоя, а само жилище было фантастическим и изящным.
Шесть шахт шли от внешней поверхности Центрального Города к ядру, где располагалось руководство. Внутри каждой шахты, среди извилистых тропинок Леса, жило почти десять тысяч воплощенных. Внешний вид домов варьировался от общих поплавков, подвешенных к широким воздушным корням, до маленьких свободно перемещавшихся ячеек, рассчитанных на одного, самое большее – двух гомоморфов или не более чем на четырех средних неоморфов.
Лес был как украшением, так и частью надеритской философии; шахты обеспечивали, почти треть потребностей Центрального Города, остальное делали разработанные гешелями очистные устройства. Тысячи разновидностей деревьев и других растений – некоторые из них пищевые – были генетически изменены и приспособлены к невесомости. Почти треть биомассы Аксиса была растительной и сосредотачивалась в Лесу.
Ольми доставляло большое удовольствие совершать, подобно Тарзану, прыжки через Лес, перелетая от ветви к ветви, плавая над тропинками без помощи силового поля. Там были специально оборудованные спортивные дорожки и скоростные пути, где упражнялось множество гомоморфов, со свистом проносились неоморфы, и практически отсутсвовал транспорт. Он умел рассчитывать свое время – в тысячах различных ситуаций, порой очень сложных, – и оценил продолжительность спуска примерно в пятнадцать минут.
Ольми не чувствовал необходимости спешить. Неторопливо, сложив руки за спиной, согнув ноги, словно лыжник, отталкиваясь то от широкого листа, то от гладкой поверхности корня, он летел вдоль хорошо знакомых дорог. Сейчас большую ценность, чем скорость, имело время для размышлений.
В лесу извивались пластиковые трубы, содержавшие светящиеся бактерии, известные под названием светящихся змей или мерцающих червей; каждая труба была толщиной в метр и иногда достигала полукилометровой длины. На полянах они порой переплетались, образуя великолепные светящиеся лабиринты, переливавшиеся всеми оттенками от ярко-красного до темно-золотистого. На полянах часто собирались гомоморфы, купаясь в лучах света; Ольми лишь бросил взгляд на несколько полян, встретившихся по пути, продолжая свое безостановочное движение по шахте.
Ему потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до резиденции премьер-министра. На узкой развилке он свернул с главного пути и проплыл через увитые цветами ворота из искривленных корней. Дом висел посреди владений премьер-министра.
Резиденция была построена по образцу старинного земного поместья восемнадцатого века с множеством модификаций, связанных с отсутствием верха и низа. Дом имел три крыши и входы под шестью разными углами. Окна открывались по трем осям. Заросли кипариса заслоняли одно окно от лабиринта светящихся змей в дальнем конце владений.
