Свобода сосредоточился на пилотировании. Каждый день маршрут менялся — три учебных периода по пять часов в каждом распределились так, чтобы время перевозок выпадало на самые подходящие часы. Приходилось определять дорогу с помощью сложной системы ориентиров на местности и быть всегда готовым к движению воздушных масс. При таком движении даже легкий порыв ветра мог нанести аэробусу сильный удар.
Уже в который раз где-то на уровне подкорки Свобода подумал о взаимосвязанности вещей. Говоря о том, что «нет таких вопросов, которые не относились бы к какому-нибудь делу», Торвальд Энкер был прав. Примеры, предоставленные Растумом, подтверждали его слова. Например, связь между экологией и школьными автобусами. Поскольку среди животных и растений, имевшихся на плато, лишь немногие были съедобны, колонистам пришлось выращивать зерновые культуры, привезенные с Земли. Но экология для поддержки этих зерновых, еще не полностью была создана (взять хотя бы то, что на Растуме имелся вирус, который нападал на нитрогенфиксирующую бактерию, необходимую земным бобовым), и потому урожаи были плохими, людям приходилось обрабатывать огромные площади, чтобы получить хотя бы необходимое количество зерна. Большинству колонистов пришлось стать фермерами и поселиться обособленно от других, посередине обширных земельных владений. Это, в свою очередь, сделало их зависимыми от воздушного транспорта — все еще настолько дефицитного и дорогого, что он находился только в общественном распоряжении — чтобы они могли совершать поездки на расстояния, недоступные людям. Особенно это касалось перевозок детей в школу и обратно. А следствием этого было то, что возникла необходимость ввести обязательное поочередное пилотирование школьных аэробусов, к которому привлекались люди вроде Свободы, не занимающиеся фермерством. Ну, а это начинало обострять конфликт между профессиональными слоями.
Свободу постоянно мучил вопрос: не забыта ли уже та свобода, ради которой они, по их словам, прилетели сюда.
Каким бы ни был маршрут, Дэнни всегда покидал аэробус последним. Коффины жили дальше всех, у края Расселины. Когда Свобода посадил аэробус на их посадочную полосу, Дэнни прошел мимо него к выходу, не сказав ни слова.
Тереза Коффин, увидев приземляющийся аэробус, вышла на крыльцо. В руках она держала ребенка, а другой, который только что начал ходить, повис у нее на юбке. Заходящее солнце окрасило ее волосы в яркий медный цвет. Она ухитрилась приветливо помахать рукой и крикнула:
— Хэлло! Может быть, зайдете на чашку чая?
— Нет, спасибо, — ответил Свобода, высунувшись из окна. — Джудит уже ждет меня.
Тереза улыбнулась:
— Готовитесь к свадьбе?
— Да, — кивнул Свобода, рассматривая голый двор с утоптанной землей, на котором не росло ничего, кроме ощипанного дуба. — Она по уши завязла в стряпне, шитье и еще Бог знает в чем. Я обещал помочь передвинуть до ужина мебель.
— Да, передайте ей, что я привезу вечером те пирожные, что обещала, следующим автобусом до Стейнлейк Ройял. Я хотела бы испечь побольше, но… — Тереза сделала какой-то кривой жест. У Коффина сейчас было уже пятеро детей, включая Дэнни, да шестой на подходе.
— Спасибо, вы нам очень помогли. Хотя не стоило беспокоиться из-за такого пустяка.
— Как, мистер Свобода! Свадьба вашей дочери!
— Конечно, конечно. Разумеется, я рад, что Джосселина подцепила такого славного парня, как Колин Локейбер, и мне хочется, чтобы все было, как положено, и так далее. Однако устраивать на этой планете торжественную церемонию, имитирующую земную свадьбу в семье среднего уровня, во время осеннего сбора урожая и прочее… — Свобода пожал плечами. — Это уж чересчур.
Сойдя по ступенькам, Тереза приблизилась к нему. Ее лицо, покрытое морщинами и почти такое же обветренное, как и его собственное, помрачнело.
— Вы ошибаетесь, — сказала она. — Вероятно, вы просто не очень любите свою дочь. Кроме того, при теперешнем положении дел вряд ли что-нибудь сможет так подбодрить людей, как свадьба.
Свобода подумал о Джосселине, Дэвиде, о родившемся на Растуме Антоне и экзогенном младенце Гейле, стараясь не вспоминать о маленькой могиле позади своего фруктового сада. Ему и Джудит еще повезло. Большинство семей потеряло больше. И потери эти еще будут. Впереди их ждут и еще один Год Болезней, и еще один ураган «Тихий день», и еще Бог знает, что их ждет впереди. Без сомнения, это был обыкновенный естественный отбор, в результате которого с течением времени появится раса более здоровых и одаренных людей, чем те, каких когда-либо знала Земля. Но в волосах Джудит заблестели седые пряди, как и в его собственных. Он все еще был в расцвете сил, но горы постепенно начали казаться ему все более крутыми.
— Да, — сказал Свобода. — Вы, безусловно, правы. Я согласен: необходимо время от времени устраивать праздники. Я вовсе не хотел быть похожим на… — он чуть было не сказал: «на вашего мужа», но вовремя удержался и надеялся, что Тереза ничего не заметила. — Так или иначе, — закончил он поспешно, — мне пора. Пока.
Тереза снова улыбнулась:
— До вечера. Я буду что-нибудь около 39.00 по нашему времени.
«Она, наверно, ждет — не дождется этой поездки к нам, — подумал Свобода. Хоть сбежит отсюда на час—другой».
Свободе вдруг стало так ее жалко, что он даже забыл о Дэнни.
2Подобно большинству поселенческих домов, этот дом был построен из грубо отесанных бревен, скрепленных стальными и железобетонными скобами, чтобы противостоять могучим ветрам. На случай шторма в нем был подвал. Длинный и низкий, прохладный летом и теплый зимой, дом не был примитивным. Электроэнергия, поступала с атомной электростанции в Энкере, но в доме был и солнечный коллектор, который накапливал энергию — источник тепла и света — в подземной системе с супергорячей водой. Но в то время как электричества было достаточно, электроприборов не хватало. Поэтому большая часть дома была отведена под мастерскую, и троим мальчикам приходилось спать в одной комнате. По мнению их отца, такие условия для Нижнего уровня на Земле были бы роскошью.
— Но ведь раньше мы жили не на Нижнем уровне, — сказал как-то Дэнни, впервые обидевшись, когда к ним с Ахабом поместили еще и Этана.
— За это ты должен благодарить справедливого и милосердного Господа, — ответил ему Джошуа Коффин. — Ты всегда должен быть благодарен ему за то, что тебя не было на свете в первые несколько лет освоения Растума, когда мы жили в палатках и землянках, и нас заливали дожди. Я видел, как умирали мужчины, да женщины и дети тоже, лежа в грязной воде, а по их лицам хлестал дождь, какого не бывало на Земле.
