– и замерла на месте, осознав, что ее радиус так и остался десятисаженным с самого вечернего приема у графини Марицы. Дура! Даже шок от встречи с Верховным Князем ее не извиняет! А если бы кто-то подслушал ее разговор с Ольгой в машине у дома Масарика Медведя? Мысленно она отвесила себе оплеуху. Подумав – еще одну. Ну когда же у нее наконец выработается привычка следить за мониторами?
Сократив игнорируемую зону до полусажени и поудобнее устроив девочку на руках, она двинулась дальше. С пешим походом немедленно нарисовались серьезные проблемы. Местные джунгли оказались самым настоящим, без дураков, тропическим дождевым лесом, не чета умеренным субтропикам окрестностей Муммы. Окрестности деревни оказались низкими и сильно заболоченными. Подтопленный лес, переплетенный густыми лианами, угрожающе качался вокруг нее, огромные коряги с гнилыми острыми сучьями преграждали путь. Несколько раз она по пояс и выше проваливалась в скрытые ямы с грязью, а однажды – и в бездонный омут под тонким слоем дерна, из которого выбираться пришлось с помощью левитации. В конце концов она скрепя сердце включила объемный сканер, наложив на цветной мир полутона серого, и выбирать дорогу под ногами стало куда легче. Заодно она загодя распознала и разогнала страхом каких-то зубастых тварей наподобие мелких, полсажени длиной, крокодилов, скрывающихся в трех грязевых ямах, которые не смогла миновать. Тем не менее, расстояние в версту она преодолевала примерно полчаса, вывозилась липкой вонючей жижей по уши и в нескольких местах разорвала майку – хорошо хоть не на груди, а то местное общественное целомудрие рисковало бы понести серьезный ущерб. При условии, конечно, что кто-нибудь сможет что-нибудь разглядеть под толстым слоем грязи, перетекшей с девочки и собранной самостоятельно. Наверняка в своем старом теле она давно бы уже вывалила язык на плечо и без сил свалилась где-нибудь под нависающими полугнилыми пальмовыми стволами. Хорошо хоть ее насекомые не кусают…
В сторону Царатамбы, к счастью, местность заметно повышалась, и саженей через триста она наконец выбралась на относительно сухую и твердую почву. Положив девочку на землю, она безуспешно попыталась отряхнуться естественным образом – разумеется, безуспешно. Прочие методы не подходили. Во-первых, за ней уже скрытно наблюдали, во-вторых, вернуться из джунглей без единого пятнышка оказалось бы слишком подозрительно. Вздохнув, она взяла ребенка на руки и понесла его к деревне по едва заметной тропинке в густых травяных зарослях.
В деревне ее ждали, и то, КАК ждали, ей сразу не понравилось. Все женщины и часть мужчин, как показал нейросканер, почему-то оказались на противоположной стороне селения. Еще полтора десятка мужчин скрывались за домами, не осмеливаясь к ней приближаться, но явно испуская страх и злобу, нацеленные то ли на нее, то ли на ребенка. Она попыталась поискать мозговую сигнатуру асхата – и сообразила, что забыла ее зафиксировать. Похоже, ей следует быть настороже и не отключать пока эмпатию несмотря на всю ее некомфортность. За пару минут Карина дотопала до площади, скомандовала фантомному пилоту запускать двигатель и бережно устроила спящую девочку на заднем сиденье. Прижавшись к переплетенной лианами стене одного из домов, она наблюдала, как «вертолет», рокоча мотором, неторопливо поднимается в воздух, разворачивается хвостом к западу, и, клюнув носом, стремительно исчезает за деревьями. Внезапно вспомнив, она дотянулась до искина, управляющего фантомом, и подкорректировала ему программу полета, чтобы он переждал ночь в горах. Почесав зудящее под грязью бедро, она вышла на середину площади и огляделась.
Мужчины по-прежнему скрывались за домами, и нейросканер показывал, как помимо злости и страха от них явно текут растерянность и раздражение. Похоже, они совершенно не рассчитывали на ее дальнейшее пребывание здесь. Простите, ребята, но так надо. Она опустилась на пятки, сложила руки на коленях, прикрыла глаза и принялась спокойно ждать.
Терпения местных хватило примерно на пятнадцать минут. Их растерянность все возрастала, подталкивая к действиям, и вскоре они выбрались на открытое место – семнадцать человек, вооруженные пиками, длинными мачете и самыми настоящими короткими луками. У одного из мужчин имелся шестизарядный револьвер – древний, но заряженный и в отличном состоянии – который он сжимал перед собой трясущимися руками. Здорового бородача среди них не оказалось – похоже, ему хватило одного урока.
– Мир вам, – произнесла Карина на общем. – Я ждала, когда вы появитесь. Где сан Дом Патараки?
– Зачем ты здесь осталась? – угрюмо спросил один из мужчин, высокий и широкоплечий, хотя и пожиже давешнего грубияна, вооруженный большой тяжелой дубиной. – Ты нашла свое чудище. Почему ты не улетела вместе с ним?
– Я Кисаки Сураграша, момбацу сан. Мой долг – помогать людям. Я врач. В течение двух дней я останусь здесь, чтобы лечить больных из Царатамбы и окрестных деревень. Мне всего лишь нужна старая заброшенная хижина и немного еды. Можно и без хижины – просто отгородите занавесками место под любым навесом.
– Ты не Кисаки, – резко сказал другой мужчина, помоложе. – Ты самозванка. Ты не служишь Назине, и ты чужая. Мы многое слышали про тебя, ты тоже чудовище и шлюха. Никто к тебе и близко не подойдет. Убирайся из нашей деревни!
Остальные поддержали его одобрительным ропотом, направляя на Карину свое нехитрое оружие. Она с беспокойством заметила, что стрелы уже были наложены на тетивы луков. Конечно, ей вреда они не нанесут, но она не должна встревать в схватку. Хватит на сегодня одной драки. Они убедились в ее силе, но дальнейшее насилие бессмысленно. Ведь в конце концов побеждает тот, кто избегает конфликтов. Такова правда Пути, и у нее нет желания сомневаться в ней здесь и сейчас.
– Я прошу вас выслушать меня, – спокойно ответила она. – Я не чудовище. Я – женщина из далекой страны, умеющая лечить болезни. Меня назвали Кисаки без моего желания – за то, что я не побоялась пойти наперекор воле Дракона. Я оказалась здесь не по своей воле, но теперь не могу уйти просто так. Я нужна людям – даже вам, пусть вы того пока не поняли. Мои способности – дар, а не проклятие. Прошу, позвольте мне помочь вам, и вы увидите, что во мне нет зла.
– Ты бесстыжая девка! – рявкнул первый мужчина. – Ты прилюдно ходишь голой! Как ты осмеливаешься выставлять себя на позор? Где твои понятия о приличиях и целомудрии? Мы знаем, ты приехала сюда, чтобы развратить наших женщин!
– Я приехала из-за моря, момбацу сан. У нас совсем другие понятия о приличии. Мы не считаем, что человеческое тело достойно стыда и позора. Оно – единственное, что есть у нас в этом мире, и мы
