должны относиться к нему с любовью и уважением. Мы не скрываем его от других. Момбацу сан, я стараюсь уважать ваши приличия – дома в такую жару и влажность я ходила бы вообще без одежды. Но одно дело – приличия, и совсем другое – глупость. Мир не стоит на месте, он меняется, и мы меняемся вместе с ними. Я не собираюсь заставлять ваших женщин раздеваться догола. Но заставлять их скрывать лица как нечто позорное – преступление. Прошу понять меня и не держать зла.
– Шлюха! – повторил мужчина, уже куда менее уверенно.
– Нет, момбацу сан. Ты зря пытаешься меня оскорбить. Ты боишься меня – вы все боитесь меня, но я не причиню вам вреда. Я спасаю жизни, а не отбираю их. Нижайше прошу поверить мне.
В последний момент она спохватилась, что не слишком-то умно использовать домашние формальные обороты. Если ее поймут буквально, то у ее высказываний может оказаться совершенно иной смысл, чем она вкладывала.
– Если ты не уйдешь, мы тебя убьем! – срывающимся голосом выкрикнул молодой юноша с копьем. – Ты чудовище, тебе не место среди людей!
– В рукопашной меня не смог убить даже Голова Оранжевого клана, Шай ах-Велеконг. Что заставляет тебя думать, что справишься ты? Я мастер Пути безмятежного духа, момбацу сан, не забывай. И я синомэ. Я умею останавливать пули в воздухе, – добавила она, покосившись на револьвер.
Мужчины неуверенно запереглядывались.
– Тогда сиди здесь, шлюха, пока не сдохнешь! – резко заявил первый мужчина. – К тебе никто не подойдет, никто не даст тебе ни крошки пищи, ни капли воды. Ты сдохнешь от голода и жажды!
– Только глупец отвергает руку помощи в беде, – Карина изо всех сил старалась выдерживать ровный тон. Вольно или невольно, но предводитель самозваной милиции нащупал единственное уязвимое место в ее броне. Если никто не попросит ее помочь, ей придется уйти восвояси. Не лечить же их силой, в самом деле! С них станется после ее отбытия убить излеченных как оскверненных или что-нибудь в том же духе… – Я очень прошу, испытайте меня. Позвольте мне вылечить хотя бы одного человека. Потом решайте. Обещаю, что если вы убедитесь в моих злых помыслах, я уйду.
– Уходи сейчас, шлюха! – выплюнул предводитель. – Ты нас не запуга…
– Погоди, Кета, – перебил его пожилой мужчина с мачете. – Не торопись. Если она так хочет, пусть вылечит Шакая. Он все равно умрет. Пусть она покажет, что не просто болтает языком.
– Шакай? – предводитель заколебался. – Говорят, она шаман. Она похитит его душу.
– Его душа уже покинула тело и сейчас радуется с духами предков. Пусть она спасет его, если может.
– Спасет его? – предводитель поколебался еще какое-то время, потом опустил дубину. – Ты, шлюха! Ты хочешь лечить? Ты лжешь, что ты шаман, духи никогда не дают свою силу женщинам.
– Я не шаман, момбацу сан Кета. Я врач. Целитель из-за моря. Мне не нужна сила духов для лечения.
– Докажи. Вчера вечером староста Шакай на болоте угодил в гнездо химэваки, и они почти отгрызли ему ногу. Он умирает. Сделай так, чтобы он снова смог ходить, и тогда я поверю, что ты умеешь лечить. А если нет – ты уйдешь и никогда не вернешься.
– Нет, момбацу сан Кета. Я не согласна на такие условия. Иногда человека просто нельзя вылечить. Бывают болезни смертельные и неизлечимые. Случается, что врача звать уже поздно. Я не могу обещать, что вылечу кого угодно от чего угодно.
– Ну вот, ты уже увиливаешь! – ухмыльнулся предводитель. – Я же говорил, что ты лжешь, шлюха.
Одним слитным гибким движением Карина поднялась на ноги – несколько мужчин нервно сглотнули и покрепче ухватили оружие – и неторопливо подошла к самозваным милиционерам почти вплотную.
– Сан Кета, – сказала она холодно, – мне надоело, что ты все время пытаешься меня оскорбить, и пытаешься неумно. Я понимаю твое недоверие и опаску перед чужим человеком, но не намерена терпеть бессмысленное хамство.
Она медленно, чтобы никого не испугать, протянула руку и ухватила дубину, оплетя ее под ладонью манипулятором. В теории она знала, как напрямую увеличить силу воздействия «мускулов» проекции, но на практике так еще ни разу не поступала, так что опять предпочла прибегнуть к старому испытанному методу. Она сжала ладонь, и в туго сжавшемся кольце невидимого щупальца дубина затрещала и сломалась пополам. Обломок звонко плюхнулся на влажную почву, и мужчины синхронно отпрянули назад.
– Я обещаю, что сделаю все, что в моих силах. Но я грязная. Я не могу оперировать в таком виде. Мне нужно вымыться и переодеться. Немедленно! – она заставила свой голос прозвучать властными нотками. Интересно, воспринимаются ли они здесь так же, как и дома?
– Да, сама Карина, – хрипло пробормотал предводитель, явно до глубины души впечатленный ее фокусом. – Я… мы позовем женщин.
На приведение себя в порядок ей пришлось потратить почти полчаса. Несмотря на болотистую местность, проточной воды поблизости не оказалось. Мылась она в большой деревянной бадье на помосте на задворках деревни, обнесенной шатким частоколом – вероятно, местной бане. Перепуганные почти до потери создания женщины подливали в бадью греющуюся на кострах воду, и еще один костерок полыхал прямо под жестяным ее дном. Воду, разумеется, пришлось стерилизовать на ходу – всякая простейшая и бактериальная гадость в ней просто кишела – но акцентировать на том внимание она не стала.
Пока ее проекция в автономном режиме механически отскребала себя в бадье, Карина отделила от нее точку восприятия и быстро обследовала деревню. Она не знала, кого именно ей придется лечить, но найти потенциального пациента оказалось просто. Мужчина, по виду лет шестидесяти, в окружении двух сильно расстроенных женщин его возраста и еще четырех женщин помладше – дочери? соседки? – лежал без сознания в одной из хижин неподалеку. Двое хмурых мужчин стояли возле двери хижины, игнорируя женские причитания. Старик был жив, но в очень плохом состоянии. Его левая нога в районе и ниже голеностопного сустава под толстым коконом грязной, кое-как намотанной ткани представляла собой ужасающее зрелище. Сканер показал изорванные в лохмотья и омертвевшие кожу и мышцы, порванные сухожилия, треснувшие и сломанные кости стопы и, самое неприятное, скопления мелких пузырьков газа в тканях. Большие участки тканей массово обсеменяли веретенчатые бактерии, сердцебиение – на уровне ста сорока, температура – выше тридцати восьми, дыхание учащено… На всякий случай Карина быстро ушла в себя и добыла из внешнего кольца памяти справочник по полевой хирургии. Да. Классические симптомы анаэробной газовой гангрены. Что такое «химэваки»? Энциклопедия услужливо подсказала: вероятно, эндемичное для южных областей Сураграша
